я вспомнила слова одного из участников группы: «не бывает „неверного“ понимания Laibach» [28].
Кто такие Laibach и почему они выступают в КНДР?
_Ирена Шентевска
Летом 2015 года весь мир узнал, что впервые в истории Корейская Народная Демократическая Республика приглашает западную рок-группу выступить с концертом и что этой группой будет не кто иной, как словенская арт-группа Laibach. Они выступят с концертом, приуроченным к семидесятой годовщине освобождения Кореи от японского колониального правления (15 августа 1945 года). Отсюда и название документального фильма Мортена Тровика, где в поджанре «давайте-устроим-шоу» показаны волнения и саспенс вокруг выступления крайне противоречивой западной группы перед «зомбированной» и абсолютно непредсказуемой аудиторией в, вероятно, самой тоталитарной и изолированной стране мира.
Но главный герой этой драмы – сам Мортен Тровик, театральный режиссер по образованию и «сводня» в этом крайне неожиданном, и в то же время абсолютно логичном союзе – во всяком случае, с точки зрения Laibach. Зрителям фильма доходчиво объясняют, что всего этого не произошло бы, если бы у норвежского режиссера не было опыта и контактов, которые он получил, выступая в качестве культурного импресарио Норвегии и других стран в Северной Корее. В мае 2012 года он организовал первый в истории фестиваль норвежской культуры в Пхеньяне, который был назван в честь гимна его родной страны и прошел в Национальный день Норвегии благодаря приглашению северокорейских властей в сфере культуры и в тесном сотрудничестве с ними. Его предыдущий фильм об опыте работы с Северной Кореей называется «Да, мы любим эту страну» и побуждает зрителей самим решать, этично ли это – сотрудничать с государством, которое большинство людей считает одной из самых жестоких диктатур в мире.
Объясняя свою центральную роль в фильме, Тровик заметил, что по драматургическим законам необходим ведущий персонаж, чтобы сюжет не распадался. Так что было сложно пройти мимо него попросту из-за того, что его роль в подготовке и реализации этого предприятия была ключевой. Это достаточно очевидно. Однако в фильме не объясняется с такой же очевидностью, почему именно Laibach были «самыми подходящими» артистами для выступления в Северной Корее на этом особенном мероприятии, которое представитель группы Иван (Яни) Новак описал как «маленький шаг для Laibach и большой шаг для человечества». В интервью 2015 года белградскому еженедельнику Vreme я спросила Новака, как они составляли «плейлист» для концерта в Пхеньяне и к какой публике они хотели обращаться: «Мы решили подготовить программу в соответствии с восприятием корейской аудитории, существующей в совершенно другой, с точки зрения эстетических и ценностных понятий, парадигме, нежели западные зрители. Мы собираемся исполнить для них песни, которые им хотя бы немного знакомы. Скажем, им хорошо известны мелодии из мюзикла „Звуки музыки“, потому что в школе они изучают английский по этим песням. Они также знают некоторые песни Beatles, поэтому мы сыграем „Across the Universe“…» На мой вопрос, «является ли ваша поездка в Северную Корею манифестацией мечты о политической утопии, солидарности с „другими“, ностальгией по (политическим) различиям, скрытой критикой новой холодной войны и текущих геополитических конфликтов, всем этим вместе или чем-то совершенно иным?», Новак ответил, что в вопросе все уже сказано и они бы не могли ничего к этому добавить.
Полномочия Laibach в таком типе культурной дипломатии лучше всего рассматривать в социально-политическом контексте 1980-х годов, когда кончина созданного во времена холодной войны порядка была уже неизбежной и всеохватывающая система глобального капитализма начала вступать в свои права. Феномен Laibach уходит корнями в исторический контекст угасающей социалистической Югославии и в местную версию социализма. С момента создания группы в начале 1980-х Laibach подчеркивали, что социализм подчиняется западной культуре и попал в ловушку капиталистической логики. Отсюда и их сосуществующее восхищение и дистанцированность от политической утопии Северной Кореи, продемонстрированное в «Дне освобождения».
Laibach раньше входили в междисциплинарный художественный коллектив Neue Slowenische Kunst (NSK). Они были частью сообщества, которое всерьез воспринимало коллективизм и работало в рамках более широкой альтернативной культурной сцены гражданских движений в Словении (в то время Югославии), критиковало установившийся социалистический порядок и стремилось к всесторонней демократизации общества. Laibach были одними из трех основателей NSK, вместе с театральным коллективом Scipion Nasice Sisters Theatre (1983–1987) и группой визуальных искусств IRWIN (1983). В 1984 году три этих коллектива основали отдел дизайна NSK под названием New Collectivism, а вслед за этим и другие подразделения, в том числе теоретический Отдел чистой и прикладной философии, возглавляемый философом Петером Млакаром. Политически заряженные и ситуативные речи Млакара, служившие прологами к концертам Laibach, были такими же провокационными, как и сами концерты. Для обыкновенной аудитории рок-концертов провокацией было уже то, что их вынуждали выслушать сложные рассуждения.
Для NSK было характерно использование разных медиумов и подходов, призванных помочь выйти за границы привычного понимания искусства, а также акцент на взаимоотношениях искусства, политики и процессов строительства нации. Название Neue Slowenische Kunst являлось намеком на «Junge slovenische Kunst», название специального выпуска 1929 года немецкого авангардного журнала Der Sturm, в котором было представлено молодое словенское искусство. Немецкое название коллектива бросало вызов травме более чем тысячелетней немецкой политической и культурной гегемонии над маленьким народом Словении. Используя эклектичную символику, в большинстве своем заимствованную из прошлого (от традиций авангарда Восточной и Западной Европы до социалистического и национал-социалистического реализма), NSK привлекали внимание к обществу дисциплины и коллективизма, которое сходило на нет вместе со своей верхушкой, только чтобы пасть жертвой несоизмеримо более мощных сил капитала с его всеобъемлющим технологическим контролем. NSK отличались от западного «искусства апроприации» тем, что они в своих мероприятиях апроприировали само государство и его институции. По мнению NSK, как государство, так и его институции необходимо было сконструировать (заново), что в действительности произошло в Словении после распада Югославии в 1991 году. Чем меньше авторитета имеет государство как орган власти, тем больше разнообразных националистических и нео-нацистских/фашистских движений возникает по обе стороны бывшего железного занавеса. Чем больше реальная власть глобального капитала, тем более отчаянно отдельные государства цепляются за свою национальную символику. NSK и Laibach подчеркивали все это, продемонстрировав, что на символическом уровне фашизм никогда не был побежден. Сейчас национальные государства держатся за символы власти, ничего не означающими, из уже прошедшей эры. Соответственно, после распада Югославии и создания независимой Словении, все коллективы NSK объединили усилия и создали Государство NSK, существующее не в пространстве, а во времени (1992). С тех пор Государство NSK выпустило паспорта, разработало собственные визуальные образы и символы, открыло посольства и консульства в странах
