1. К независимости стремится население наиболее развитых или богатых ресурсами регионов, не желающее делиться своими преимуществами с остальной частью страны (Северная Италия, Каталония, Шотландия, где есть нефть на шельфе, и т. п.). Это сейчас наиболее популярный вид сепаратизма в Европе. Мотивы стремления к отделению от метрополии таких областей понятны и рациональны. Сепаратисты хотят получить экономическую выгоду от независимости.
2. Многовековая вражда между национальным (или религиозным) меньшинством, проживающим на данной территории, и большинством населения страны (Северная Ирландия, Страна Басков, Сербская Краина, Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия и т. д.). Здесь стремление отделиться от метрополии — следствие застарелого межэтнического или межконфессионального конфликта. Оно может быть рационально (когда есть дискриминация или угроза этнических чисток) или иррационально (когда явных проблем нет, как сегодня у католиков в Северной Ирландии), но всегда опирается на вековые традиции вражды.
Жителей Луганской и Донецкой области нельзя отнести ни к первой, ни ко второй группе. С одной стороны, регионы эти не самые развитые, дотационные и зависят от бюджетных субсидий. Россия брать их к себе на кошт тоже не собирается. В экономическом плане независимость принесет им не выгоды, а множество проблем. С другой стороны, какой-то традиции межнационального противостояния между населением этих и других регионов Украины нет, и не было. Ну, какой может быть межнациональный конфликт, к примеру, между жителями лояльного Украине Днепропетровска и «сепаратистского» Донецка? Во многих регионах России к Москве относится не лучше, чем в Донецке к Киеву, однако это не становится поводом для провозглашения независимости.
Сепаратисты ссылаются обычно на языковые проблемы русскоязычных. Но русский язык в Донбассе и Луганске преобладает во многих сферах (образовании, культуре, СМИ), кроме разве что государственного делопроизводства. Русский имеет там статус официального языка, т. е. во многих отношениях второго государственного. Неужели необходимость заполнять официальные бумажки на украинском языке — повод для войны?
Конечно, жители востока Украины могут добиваться еще более высокого статуса для русского языка. Многие считают, что вариант Финляндии, где помимо финского, государственным является еще и шведский язык, на котором говорит менее 6 % процентов населения, наиболее демократичен. Дальнейшее повышение статуса русского языка может быть задачей политического движения. Но не войны же!
После украинской революции, как известно, положение русскоязычных граждан не изменилось (отмена закона о региональных языках не была утверждена). «Восстание» в Донбассе произошло не из-за ухудшения ситуации, а, наоборот, ситуация стала катастрофической в результате этого «восстания». Если при Януковиче жители Луганской и Донецкой областей не проявляли недовольства, то почему сейчас эти регионы «восстали»? Ответ прост — людей обманули. Сознательно довели до состояния массового психоза. Иррациональный страх и ненависть русскоязычных к новым украинским властям были целенаправленно спровоцированы с помощью кампании по промыванию мозгов, распространения панических слухов, работы российских СМИ и политтехнологов. Это была, наверное, самая масштабная информационная спецоперация в новейшей истории по дезинформации и идеологическому зомбированию миллионов людей.
Действие вызвало неизбежное противодействие. Насильственный захват власти пророссийскими силами в городах Донбасса натолкнулся на вооруженное сопротивление украинской армии. Началась война. До этого населению Донецкой и Луганской областей никто не угрожал. Это очевидно по опыту других русскоязычных регионов, где сохраняется мир. Теперь жители Донбасса стали реальными жертвами вооруженного противостояния. Фальсифицированная провокаторами реальность воплотилась в жизнь, как и полагается в постмодернистском мире.
Населению Донецка и Луганска война не нужна, кроме бед она ему, при любом раскладе, ничего не принесет. Но есть силы, заинтересованные в разжигании конфликта, использующие население этих регионов в своих корыстных интересах.
Кому выгодно разжигать конфликт
— Путинскому руководству России, резко укрепившему свои позиции за счет разжигания патриотической истерии, замешанной на ненависти к соседу. В результате войны Путин вновь стал сверхпопулярным президентом. Украинская революция в глазах многих россиян была дискредитирована. Оппозиция потеряла симпатии населения.
— Части восточно-украинской олигархии и политэлиты, людям, отстраненным от власти или боящимся потерять позиции в результате революции (Янукович и Ко, часть ПР, КПУ, некоторые донецкие олигархи).
— Русским националистам: «имперцам», «казакам», православным клерикалам, национал-социалистам, составляющим большую часть добровольцев из России.
Ни тем, ни другим, ни третьим — русскоязычные жители Украины сами по себе даром не нужны. Россия хочет использовать сепаратистские республики, как разменную карту в игре с Западом и с Украиной. Возможно, обменять их на признание де-факто российского суверенитета над Крымом, отказ украинцев от евроинтеграции и т. п. Олигархи и политики пытаются загнать Киев в угол, чтобы подороже продать ему свою лояльность. Русские националисты используют Донбасс как полигон для реализации своих бредовых идей, чтобы потом экспортировать этот опыт в метрополию. Русскоязычные жители — подопытные кролики в их социальном эксперименте по созданию «Другой России».
Огонь войны в Донбассе зажжен и поддерживается не его жителями. Если из России перестанут раздувать войну, она прекратится. И дело не только в «добровольцах», танках, ПЗРК и прочем вооружении, но и в целенаправленной масштабной работе по манипуляции населением. Когда местные жители научатся противостоять российской дезинформации, они сами пудовыми пинками разгонят кровавый балаган «пиратских» республик.
Алчность и снобизм в Москве
Понятно, что ненависть и агрессию бедных и непросвещенных «простых людей» провоцирует телевидение. Их грех осуждать. Их доверчивость — не вина, а беда. Они «по Европам» не мотаются, жизни вне России не знают, Интернетом толком пользоваться не умеют, привыкли верить в то, что важные дядьки авторитетно по телеку вещают. Завтра по ящику расскажут, что «оказался наш отец не отцом, а сукою» (А. Галич) — они и в это поверят.
Другое дело — российский «средний класс»: обладатели корочек о высшем образовании, новых иномарок и многократных шенгенских виз. Именно на их поддержку опирается нынешний режим, именно они заслуживают жесткого морального осуждения. Ведь они, в подавляющем большинстве, не верят во всю эту телемуру. У них есть достаточно информации, чтобы сформировать свое собственное, а не навязанное мнение. Но именно они — хваленые «креаклы» (не все, конечно), которые еще недавно, во времена Болотной, считались чуть ли не революционной силой, создают всю эту ахинею в многочисленных пропутинских СМИ; пишут, снимают, составляют ПР-стратегии, «лепят креатифф», изображают культурную общественность.
Причина поддержки Путина со стороны народных масс — невежество, которым пользуются ловкие манипуляторы. Поддержка путинского империалистического курса со стороны значительной части среднего класса имеет две причины: продажность и снобизм.
Продажность, конечно, рулит. Как писал один автор еще в прошлом веке: «Наша так называемая интеллигенция продается, торгует собой — как баба бубликами на базаре». Так и сейчас — энергично с шутками-прибаутками, громко зазывая клиентов, торгует собой так называемый креативный класс. И политические взгляды «креаклов» не имеют к этому никакого отношения. Знаю случай, когда люди за деньги организовывали черную кампанию по дискредитации некой партии, а потом дружно шли за нее голосовать (потому что, оказывается, она им была «идейно близка»).
Многие «креаклы» работают на власть потому, что она и аффилированные с ней структуры — самый богатый, едва ли не единственный платежеспособный сегодня клиент на этом рынке. Вот они ее и обслуживают. Закон рынка суров: кто платит, тот и заказывает музыку. Наших телепропагандистов сравнивают с Геббельсом. Но это, конечно, некорректное сравнение. Геббельс был идейный преступник. Он лгал и разжигал ненависть ради своих завиральных идей. А российские телеманипуляторы совершает, выражаясь юридическим языком, «преступление из корыстных побуждений». Их мотивация такая же, как банального уголовника, крадущего у бабушки кошелек.
Но средний класс — это не только «креаклы», работающие на Кремль. Вторая после корысти причина поддержки путинской агрессии со стороны небедной, образованной столичной (и не только) публики — снобизм. Дело в том, что относительно состоятельные москвичи (и в меньшей степени жители других крупных городов) привыкли видеть в украинцах гастарбайтеров, а Украину считать второсортной, нищей страной, жители которой только и мечтают, чтобы запродаться в московскую кабалу (таково ее место в их москвацентричной шизокартине мира). Украинцы для них — это обслуга: домработницы, няни, кухарки, строители дач, ремотники и т. п. К гастарбайтерам буржуазные москвичи относятся примерно, как нацисты во время войны относились к угнанным с территории СССР остарбайтерам. То есть, по сути, как к рабам, людям второго сорта: со смесью презрения и лицемерно-брезгливой жалости. А тут вдруг «рабы» посмели восстать! Сбросили своего жулика-президента («а мы-то своего терпим»). Интегрируются с Европой («а мы-то, наоборот, все больше в своей лапотной глуши огораживаемся»). «Это что за фигня такая? Моя хохлушка-кухарка будет ездить в Шенген, как “белый человек” без визы, а я нет?».
