Генерал подал дискету и на экране компьютера возникла карта, явно снятая с экрана телевизора какой-то из программ московских новостей, поскольку наряду с грубой географической схемой на изображении виднелись какието буквы маркировки телеканала.
— Это всё, что вы могли отыскать? — изумлённо спросил Клинтон.
У нас есть ещё спутниковые фотографии этой местности, так как Советский Союз сосредоточил здесь когда-то несколько ракетных баз, — ответил генерал, — но я полагал, сэр, что вы хотите просто понять, где эта местность находится. А по спутниковым фотографиям это сделать достаточно сложно. Немного слева на схеме этого не видно начинается Черное море, а немного правее (тоже не видно) Каспийское море. Вот эта часть, отмеченная зеленым цветом, и есть Чечня. Севернее уже собственно Россия, а южнее Грузия, моя дорогая прародина (генерал Шарикошвили происходил из знатного грузинского рода, бежавшего на запад после революции 1917 года в России).
Че-чня, — по слогам повторил президент, делая ударение на последний слог.
Генерал нажал клавишу и схема исчезла, уступив экран более мелкому изображению, где в орнаменте Черного и Каспийского морей предстал весь Кавказский перешеек с маленькой красной точкой на нём, отмечающей местонахождение Чечни.
Боже милосердный! — воскликнул Клинтон- Они даже меньше Израиля!
— Боюсь, что именно так, господин президент, — подтвердил генерал. — И эта территория находится в состоянии открытого мятежа против Москвы уже в течение нескольких лет. Кремль собирается навести там порядок и уже собрал вокруг войск не меньше, чем перед вторжением в Афганистан. Мы получаем постоянную информацию со спутников и не только со спутников. Москва готовит крупную военную операцию.
— Они совершенно рехнулись, — вздохнул госсекретарь Кристофер, — в своём маниакальном стремлении любым способом подтвердить былое величие, рухнувшее вместе с Советским Союзом. И уже не думают о последствиях…
— Что вы хотите сказать? — не понял Клинтон. На худом измождённом лице госсекретаря появилось подобие улыбки:
— Афганистан стал тем детонатором взрыва, который разнёс СССР. Эта авантюра может послужить детонатором взрыва оставшейся части России.
— Вы преувеличиваете, Уоррен, — покачал головой президент, — Афганистан имел общую границу с Пакистаном, через которую шла помощь чуть ли не со всего мира. А здесь?
— Если вы мне позволите, сэр? — вступил в разговор Макридж из ЦРУ.
— Разумеется- Майк, кивнул Клинтон. — Говорите.
— У Чечни, — сказал представитель ЦРУ, — общая граница с Россией. Через неё она получает больше помощи, чем Афганистан через границу с Пакистаном. Это будет война, господин президент, в которой на территории Чечни ОДНА ЧАСТЬ РОССИИ БУДЕТ ВОЕВАТЬ С ДРУГОЙ. Как в старые времена, когда для выяснения отношений между феодальными кланами выбиралась какаянибудь отдалённая территория. Я, конечно, утрирую, сэр. Но именно в этом и заключается суть проблемы.
— Может быть, — неуверенно начал президент. — Нам следует сделать какоенибудь заявление, чтобы остановить всё это безумие…
— Только не сейчас, — предостерегающе поднял палец Макридж. — Это может их вспугнуть. Нас это вообще не должно никак касаться.
— В Москве у Пиккеринга уже пытались выяснить, как мы ко всему этому отнесёмся, — вставил Кристофер.
— И что он ответил? — встревожился президент.
— Пиккеринг уже не первый год работает в странах третьего мира, пожал плечами госсекретарь. — Он, естественно, ответил, что это внут реннее дело России.,
— Слава Богу! — успокоился президент. — Это же их территория. Не правда ли? Клинтон повернулся к представителю ЦРУ. Как вы думаете, Майк, сколько это всё займет у Ельцина времени?
— По нашим сведениям, — ответил Макридж, — в Москве планируют всё закончить за 10дней. В худшем случае за две недели. Но я думаю, господин президент, что всё это продлитсягораздо дольше. Много дольше, сэр. ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ НЕ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ В ДВЕНЕДЕЛИ. НИКОГДА. А ТЕМ БОЛЕЕ В РОССИИ. Я позволю себе повторить наш вывод. Это будет не война в Чечне, а война на территории Чечни одной части России с другой, мечтающей о реставрации былого величия. И закончится некоторой предварительной стабилизацией южного фронта, который ещё значительное время будет иметь тенденцию к изменению. Главным образом, в северном направлении. Вы понимаете о чем я говорю, джентльмены…
1 декабря в 6 часов утра истёк срок ультиматума, предъявленного генералу Дудаеву. Дудаев заявил о своей готовности к переговорам с президентом Ельциным. Разумеется, его никто не услышал. Все, затаив дыхание, ждали вторжения. Но Кремль молчал. А газеты хором отмечали 60-ю годовщину со дня убийства Кирова, обсасывая старые и выдвигая новые версии, включая и ту, что первый секретарь Ленинградского обкома застрелился сам от чувства вины перед товарищем Сталиным.
Лидера партии «Выбор России» Егора Гайдара очень беспокоили перспективы будущих выборов. «Если мы проиграем будущие выборы, мудро изрёк Гайдар, то продолжим свои дискуссии в концлагере, если победители не предпочтут массовых расстрелов».
Его коллега по партии, председатель думского комитета по обороне Сергей Юшенков находился в Грозном, где был принят генералом Дудаевым. На осторожный вопрос Юшенкова, как президент Ичкерии относится к обещанию Кремля ввести на территории республики чрезвычайное положение, генерал улыбнулся и ответил, что Ельцину бы следовало беспокоиться о том, когда он, Дудаев, объявит чрезвычайное положение по всей России. Дудаев был явно в хорошем настроении, а потому пожаловал Юшенкова двумя русскими пленными по фамилии Дроздов и Прокопов. Оба совсем недавно служили в прославленной Таманской дивизии и без секунды колебаний рассказали слетевшимся журналистам, как сотрудники ФСК вербовали их для какой-то таинственной «наставнической деятельности» на разных окраинах бывшей империи.
В 14:10 и 15:40 снова налетели «неопознанные самолёты». Их было около десятка и на этот раз они явно нацелились разбомбить дом, где жила семья генерала Дудаева.
В разгар бомбардировки пресссекретарь Ельцина Вячеслав Костиков озвучил заявление о том, что «Президент приступил к комплексным мерам с целью восстановления конституционного права на территории Чечни».
Из Чечни же совсем некстати пришло известие о том, что за каждую новую бомбардировку Грозного будет повешен один русский пленный. Тут забеспокоился даже министр обороны Грачёв и не придумал ничего лучше, как позвонить в Грозный Юшенкову, прося не допустить публичной казни военнослужащих. Удивлённый Юшенков ответил, что ему вообще ничего об этом не известно.
Чуть позже ФСК, видимо, чтобы восстановить своё пошатнувшееся реноме с вербовкой офицеров и солдат на кавказскую войну, сделало заявление, которое на фоне надвигающихся событий почти никто не услышал. Оказывается, продолжая следствие по делу об убийстве журналиста Дмитрия Холодова, контрразведка вышла на неназванного сотрудника ГРУ, видимо, кладовщика. У него обнаружена недостача нескольких тысяч специальных взрывателей к особым «диверсионным» минам.
Никто этого не услышал, поскольку по Москве уже шёл устойчивый слух о предстоящем обмене 50-тысячных купюр. Несмотря на заверения Центробанка о нелепости подобных слухов, опытные жители, естественно, не верили ни одному сказанному властями слову, а магазины и ларьки немедленно прекратили приём указанных купюр.
А вице-адмирал из КГБ Жередевский в окружении Кургиняна, Борового и каких-то юных девиц рассказывал на ночь обывателям, включившим первую программу телевидения, о кознях ЦРУ против СССР и России.
2 декабря на торгах Московской Межбанковской валютной биржи курс доллара США достиг 3262-х рублей. Чуть позднее группа вооружённых лиц в масках и камуфляже оцепила здание столичной мэрии и пыталась прорваться в помещение банка «Мост», прдварительно уложив носом в мокрый снег охранников банка. Дюжий молодец в маске и с автоматом в руках в центре Москвы степенно бил сапогом в промежность лежащих ничком на мокром асфальте охранников, как выяснилось позднее, за не совсем приличные высказывания в свой адрес.
По вызову президента банка «Мост» Гусинского к зданию мэрии, мигая синими огнями и завывая сиренами, подлетели машины МВД и ФСК. Группа захвата ФСК ринулась на неизвестных в масках и в нерешительности остановилась. Те предъявили удостоверения, говорящие о том, что налётчики представляют службу безопасности Президента России. Другими словами, являются подчинёнными генерала Коржакова.
