В 2009-м я был в театре "Метрополитен-опера" на премьере современной постановки "Сомнамбулы": труппа ведёт оживлённый разговор о шедевре Беллини и как бы разыгрывает его в репетиционном варианте - понятны тогда и идея режиссёра, и соответствующие костюмы. В театре "Геликон-опера" декорации сцены бала у Флоры в "Травиате" являют собой огромную постель с зеркальным задником. Сама Флора предстаёт этакой амазонкой, обтягивающий кожаный костюм и плётка в руке которой помогают создать атмосферу сеанса "садо-мазо", где дамы полусвета развлекают своих гостей. В "Новой опере" персонажи "Севильского цирюльника" появляются посреди действия на велосипедах. Во всех этих случаях, порою спорных, прослеживается, однако, какая-то логика режиссёрской мысли в общем решении сцены или введении в неё своеобразных элементов в качестве дополнительных красок, штрихов. У Чернякова доминирует абсурдистская форма спектакля в целом, которая отодвигает музыку на второй, если не на третий план.
Помню спектакль Романа Виктюка "Антонио фон Эльба", в котором блистала Елена Образцова. Сложная драматическая сцена: умирает мать героини. В этот момент звучит фрагмент романса Неморино из оперы "Любовный напиток" со словами "Si puo morir" ("Теперь можно умирать"). Вряд ли среди зрителей можно было ожидать многих, кто понял бы эту аллюзию, что прозвучала фоном на итальянском языке. Зачем же тогда это режиссёру? Чтобы потешить собственное тщеславие: вот, мол, я какой тонкий, глубокий, весь из себя[?] Конечно, нет! Это было необходимо - как один из элементов - для создания атмосферы, настроения, в которых актёры и сливаются с образом, да так, что происходит очень простая вещь: рождается искусство - в единении режиссёрской мысли, актёрского порыва, какого-то особенного состояния и ощущения сценического пространства во всей его многогранности. Тогда посыл без труда доходит до любого зрителя вне зависимости от уровня образованности, социальной и прочей принадлежности, знания языка и т.д.
Я не согласен с утверждениями, что Большой театр не место для экспериментальных спектаклей. Для этого якобы есть Театр Станиславского, Театр Покровского, "Новая опера" и т.д. Если вы что-то делаете со вкусом, с тактом, с достоинством, с уважением к авторам произведения, с уважением к зрителям - флаг вам в руки. Отсутствие перечисленного должно действовать как внутренний (!!!) запретительный сигнал. К тому же вряд ли уместно заставлять актёров появляться голышом на главной сцене страны, украшенной символами государства.
Но вернёмся к "Руслану и Людмиле". Аляповатые, громоздкие декорации разных картин спектакля, наполовину заполнявшие собой сценическое пространство (в картине, где действие происходит в психиатрической лечебнице, верхняя половина сцены была полностью перекрыта), создавали дополнительные звукоотражатели. Поэтому по-настоящему оценить качество акустики нового зала было практически невозможно.
Как и во всём спектакле, с костюмами также не было ощущения стилистического единства. Я уже писал про праздничные наряды в русском духе, а также костюмы с колхозно-уборочным и военно-полевым уклоном. Волшебница Наина выступала в брючном костюме и шикарной шубе, которую она то накидывала на плечи, то, будто на подиуме модного дефиле, волочила по полу. Полный разброд и шатание! Были и униформы сотрудниц психлечебницы и тайских массажисток, и неглиже "лёгких" девиц, декольте и поварские колпаки, а также вроде как находка режиссёра - столкновение кафтанов и сарафанов со строгими современными костюмами.
Теперь об исполнителях. Безупречен, как мне показалось, был Светозар в исполнении Глеба Никольского. Блестяще справилась с партией Людмилы выпускница Молодёжной программы театра Ульяна Алексюк. За исключением сцены на поле битвы, Алексей Тихомиров в роли Руслана звучал очень достойно.
На юбилейном концерте "Радио Орфей" в апреле этого года Елена Заремба, исполнявшая свои коронные арии, расстроила меня: её пение было манерным и каким-то проходным, будто она отрабатывала повинность. В Наине талант певицы проявился в полную силу. Это, безусловно, удача и актёрская, и вокальная.
Не совсем было понятно, зачем на роль Баяна/Финна пригласили певца Чарльза Уоркмана. Только чтобы показать, что и мы можем себе это позволить? Впрочем, пел американский тенор очень хорошо, правда, иногда довольно прямым звуком. Хотелось бы больше красок.
Буквально за две недели до "Руслана и Людмилы" я слышал Веронику Джиоеву (Горислава) в "Реквиеме" Верди, она произвела на меня очень хорошее впечатление, и в спектакле Большого театра она только подтвердила свой исполнительский класс.
Никакого впечатления не произвёл Фарлаф Алексея Тановицкого. Из четвёртого ряда партера нельзя было разобрать ни одного слова. Тут уже акустика ни при чём.
Обладатель красивого "мужского" меццо Владимир Магомадов хорошо был слышен в сольных фрагментах, в ансамблях же его "забивали". Приглашение на роль Ратмира контртенора мне не показалось удачным. У контртенорового пения совершенно другая эстетика, и в данной опере оно звучало чужеродно. В знаменитом спектакле Виктюка "М. Баттерфляй" участие контртенора Эрика Курмангалиева было оправдано логически, стилистически обосновано и стало одним из важных элементов, которые обеспечили постановке заслуженный успех.
Что ни говори, но скандальный флёр, скорее всего, обеспечит спектаклю коммерческий успех. Кто-то, возможно, назовёт это новым видением. Я же считаю, что не должен материальный интерес преобладать над насущными, истинными ценностями. Впрочем, симпатизантов у авторов предостаточно. Открытие отреставрированного Большого театра посетил директор мадридского королевского театра "Реал", известный музыкальный деятель Жерар Мортье, который считает, что первая сцена нашей страны представляет собой огромную и очень архаично устроенную структуру и спасти её могут лишь новомодные режиссёры, подобные Чернякову, чьи проекты он, по всей вероятности, и хотел поддержать своим приездом в Москву.
В одной из программ канала "Культура", который, естественно, отозвался на наделавшую много шума премьеру, музыкальный критик Алексей Парин пытался даже подвести глубокую философскую основу под новое творение режиссёра. И ведь в какие красивые фразы он облёк свою апологетику спектакля!.. Заслушаться можно было.
Публика реагировала несколько заторможенно. Кричали и "Браво!", и "На мыло!", но как-то вяло и неискренне. Многие предпочли не тратить время на аплодисменты, а едва опустился занавес, бросились в гардероб, что довольно красноречиво свидетельствовало о впечатлении, произведённом спектаклем.
На второй год – только через суд
На второй год – только через суд
ОБСУЖДАЕМ ПРОЕКТ "ЗАКОНА ОБ ОБРАЗОВАНИИ"
Недавно в одной из радиопередач специалист по гендерным вопросам комментировала факт предоставления гражданам Австралии права записывать в паспорте третий, отличный от традиционных, пол. Дама убеждала слушателей, что это несомненный прогресс в осознании самоидентичности человека и стремлении к снижению значимости биологических факторов. Позвольте, вам не страшно слышать эти слова? Ведь если мы будем снижать значимость биологических факторов, мы превратимся из общества людей в общество роботов[?]
Что является первопричиной изменения породы людей - биологическое или социологическое, - определить так же сложно, как и первенство яйца и курицы. Вот возьмём образование: мы меняем его, а оно нас. Мы пишем законы, остальные по ним пытаются жить - и все вместе мы начинаем образовываться совершенно иначе, чем двадцать, десять или пять лет назад.
Новый "Закон об образовании" отличается от предшествующих тем, что написан в первую очередь экономистами, во вторую - юристами, а уж потом педагогами, а скорее всего, психологами. Кто сомневается, пусть одолеет текст проекта закона и задаст себе вопрос: "А чего ради это написано?" Я всю жизнь мучаюсь сакральными педагогическими вопросами: для чего и зачем мы учим детей? Чего мы хотим от них? Как учим? Но сегодня все эти вопросы вторичны. Образование обретает черты бизнеса, и его ориентирами становятся не педагогические цели, а экономические. По новому закону школы оказывают образовательные услуги, в которые обучение и воспитание входят наравне с организацией питания, обеспечением мебелью и охраной здоровья.
И правильно, скажут многие современные родители: дитятко не может на одиннадцать лет погрузиться в ужасы отслаивающейся штукатурки, рваного линолеума и вонючих туалетов. И если раньше просьбы оказать школе финансовую помощь назывались в уголовных хрониках вымогательством, то теперь закон позволяет получать от родителей средства легально, в качестве внебюджетных.
