– Кошек всего 50, этот лимит я сам установил. Они живут во дворе и в подвалах. «Лишних» котов мы отдаём в хорошие руки. ( В Музее кошек есть «экспонаты» из Эрмитажа. – «ЛГ». )
– А эрмитажные сотрудники пишут о кошках интересные статьи. Кошки теперь – почти такой же символ города, как вороны Тауэра – символ Лондона.
– Первых кошек привезла Елизавета Петровна в Зимний дворец из Казани, кстати. Потом кошек завозили заново после блокады.
– Они расставлены по охраняемым объектам или оказывают услуги мировой культуре, гуляя сами по себе?
– Они знают свои места обитания в подвалах, руководить ими не надо. Но мой секретарь Мария Борисовна – это ещё и пресс-секретарь котов ( смеётся ). У нас интервью и съёмки по поводу котов не реже, чем про Рембрандта.
– Теперь снова искусствоведческий вопрос: все любители искусства очень соскучились по замечательной экспозиции русского и французского ампира, которая была в Главном штабе. Какова её судьба? Вернётся ли она на своё место?
– Да, она вернётся в ампирный интерьер, который ей так подходит.
– И все снова могут лицезреть знаменитый острый угол Главного штаба, про который десятилетиями горожане гадали – как же он выглядит изнутри? И ещё вопрос, Михаил Борисович: в Главном штабе церковь была отреставрирована, а каковы планы музея относительной церкви Зимнего дворца?
– Планы у нас – отреставрировать церковь. Мы начали с иконостаса, с реставрации скульптурной его части и икон, некоторое их количество надо разыскивать через КГИОП. Мы разместим там экспозицию икон – тех, что были раньше и каких-то ещё, там будет и знаменитая серебряная икона «Александр Невский, Тит и Поликарп» ( подаренная Александру II в ознаменование избавления его от покушения народника-террориста в 1879 г. – «ЛГ». ) А ещё будет экспозиция, посвящённая семье Романовых, – кресты, молитвенники, которые передавались из поколения в поколение. Это романовская церковь, здесь венчались Николай II и Александра. Город и музей ведь созданы Романовыми. Службы со свечами там быть не может, конечно, по соображениям музейной сохранности. Но по завершении работ мы устроим службу в торжественной обстановке. Это должно быть 25 декабря – в день изгнания неприятеля из пределов Отечества, установленный Александром I, когда всегда проводились служба и вынос знамён. Территориально мы принадлежим Князь-Владимирскому собору, и настоятель храма о. Владимир Сорокин уже два года проводил в этот день молебен. И мы хотим сделать такую службу и военный парад ежегодно 25 декабря. Но, конечно, венчаний и отпеваний в дворцовом храме не будет.
– Петербург – давно культурная столица России. Но нет ли противоречия в том, что и Пермь хотели сделать культурной столицей, создавая для этого проекта какие-то сиюминутные инсталляции, которые не требуют серьёзного понимания?
– Начнём с инсталляций. Если это хорошая инсталляция, как у Ильи Кабакова, например, её тоже трудно понимать, не легче, чем Рембрандта или Рафаэля. «Красный вагон» Кабакова не менее значителен, чем «Танец» Матисса или «Чёрный квадрат» Малевича. Я не очень люблю это название – «культурная столица». Столица у нас одна – Москва, раньше был Петербург, но, слава богу, столица переехала обратно в Москву. Мы – великий культурный город, который воспитывает горожан самим своим обликом. Есть европейская схема, когда меняют культурные столицы – одну за другой. Пусть будет Пермь, ещё какой-то город, почему бы и нет? Просто мы должны держать высокую планку, без балагана наподобие музея власти.
– Иными словами, пусть будут и другие культурные столицы, они нам не конкуренты?
– Разумеется, пусть будут. А музей имеет право выбирать. В Зимнем дворце все, даже главы государств, чувствуют величие этих пространств и осознают себя и своё место. Но не надо стесняться и диалогов с современным искусством.
– А в Главном штабе помимо ампира будет и современное искусство на постоянной основе?
– Да, туда переедет вся экспозиция ХIХ – начала ХХI века начиная с ампира, весь третий этаж, будет новая интересная экспозиция немецкого искусства, от романтиков до экспрессионистов.
– То есть городское понятие «пойти на третий этаж к импрессионистам» исчезнет?
– К сожалению, оно уйдёт, но в Главном штабе будет очень красивое пространство с верхним светом. И ещё неизвестно, как там импрессионисты, эти буржуазные художники ( смеётся ) будут смотреться.
– Вы уже наметили, как будет отмечаться 250-летие Эрмитажа?
– Мы откроем всё. Восточное крыло главного штаба, новое здание в Старой деревне, здание Малого Эрмитажа, Запасной дом рядом с Эрмитажным театром. Дни Эрмитажа традиционно – 7–9 декабря – от дня св. Екатерины до дня Георгиевского зала. Традиционно в Георгиевском зале проводится военный парад, уже без молебна. Что-то будет в эти дни и на Дворцовой площади, какой-то приём с музыкой для гостей в Зимнем дворце. Но всё будет не очень затратно, главные деньги пойдут на наши основные проекты. Мы планируем большие выставки – «Археология в Эрмитаже», «Новые приобретения», «Реставрация в Эрмитаже», выставка витрин и история музейного дизайна. Планов очень много.
– Спасибо, Михаил Борисович! Желаем Эрмитажу осуществления всех планов. Может быть, несколько слов читателям «ЛГ»?
– Я желаю, чтобы «Литературная газета» по-прежнему оставалась прибежищем хорошего вкуса и чтобы общественный резонанс у газеты был такой же, как 30–40 лет назад.
Беседовали Мария ФОМИНА и Дмитрий КАРАЛИС, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Теги: Эрмитаж , Михаил Пиотровский
Константин Сёмин в Маутхаузене, где замучили генерала Карбышева
"Разлагайте всё хорошее, что имеется в стане вашего противника. Вовлекайте видных представителей вашего противника в преступные предприятия. Разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны. Подстрекайте молодёжь против стариков. Не экономьте ни на деньгах, ни на обещаниях, так как они приносят богатые дивиденды".
Эти слова в эпиграфе к фильму Константина Сёмина «Биохимия предательства» («Россия 1») принадлежат не пресловутому Аллену Даллесу, не какому-то другому заклятому русофобу, а древнекитайскому полководцу Сунь Цзы. То есть они стары как мир, в котором всегда велись войны. В том числе и информационные.
Травлю Олимпиады, развёрнутую в зарубежной прессе, распространяемые ложь и клевету президент назвал пережитками холодной войны. Которая, напомним, была объявлена Советскому Союзу почти сразу после Победы над нацистской Германией. Но «пережитки» по масштабам намного превзошли саму холодную войну и приобрели новые формы. Против России не просто ведётся психологическая война, она ведётся на её территории, и на противной стороне выступают некоторые российские СМИ. Печатные и непечатные. Которые неустанно и «разлагают всё хорошее», «разжигают ссоры» и «подстрекают молодёжь».
70-летие снятия блокады - святая дата, а на «Дожде» молодые ведущие затеяли опрос, оскорбивший стариков-блокадников, и нашлось много взрослых журналистов, которые, попеняв на некорректность вопроса, отстаивали его правомерность.
Спортсменам в Сочи созданы не сравнимые с предыдущими олимпиадами условия, а в блогосфере – бесконечные фальшаки унитазов, мусорных свалок да фото убитых якобы в Сочи бродячих собак. Когда в датском зоопарке на глазах у детей убивают жирафа, это нормально, таковы европейские правила – утверждают наши прозападные СМИ, но представьте, какие бы проклятия «кровавому режиму» посыпались, если бы что-то подобное произошло в России?
Появилась юная фигуристка Юлия Липницкая, талантливая, прелестная, чистая, и именно её надо испачкать сравнением с атлетом-нацистом, а Путина, разумеется, с Гитлером. Не Тягнибока сравнивают, не украинских последователей Бандеры и дивизии СС «Галичина», нет, эти с факельного шествия – свои, правильные, и никакие не нацисты, а вот Юля пособница[?]
В начале фильма «Биохимия предательства» отец Тихон Шевкунов справедливо отмечает: «Россия оказалось очень стойкой и эффективной против внешней агрессии, это показала вся история, и абсолютно беспомощной против агрессии внутренней ».
Власов как лакмус
Тема предательства на Руси – необъятна (впрочем, как и во всём мире, начиная с библейских времён). «Биохимия предательства» ограничилась военным периодом и Февральской революцией, а особое внимание было уделено технологии подготовки коллаборационистов во время Второй мировой войны и после неё.
