29.09.2010 01:33:28 - Историк Историкович Историк пишет:
Почему
Вероятно, кому-то не понравился ход обсуждения некоторых острых тем на нашем форуме....
28.09.2010 17:45:40 - Скиф Скифович Скиф пишет:
Для устройства нового форума нужно 2 часа
Админ написала: "Он не будет функционировать 1-2 недели" Вообще-то, для установки бесплатного форума phpBBCode требуется не более 2 часов. Перерыв в работе ФЛГ на 2 недели означает фактически смерть форума.
28.09.2010 17:36:44 - Скиф Скифович Скиф пишет:
Для устройства нового форума нужно 2 часа
Админ написала: "Он не будет функционировать 1-2 недели" Вообще-то, для установки бесплатного форума phpBBCode требуется не более 2 часов. Перерыв в работе ФЛГ на 2 недели означает фактически смерть форума.
27.09.2010 22:15:03 - Историк Историкович Историк пишет:
Кто эти хакеры?
А нельзя вычислить этих хакеров и привлечь к уголовной ответственности? Они нанесли большой моральный ущерб участникам форума ЛГ. Администрация сайта может обратиться в МВД по этому поводу? Если хаке (ы) из числа участников форума, можно ли, по крайней мере, огласить их ники и дать им вечный бан (когда форум будет восстановлен).
Первая полоса
Судьба большого человека
Этим сентябрём Сергею Фёдоровичу Бондарчуку исполнилось бы 90. Даже если бы кроме «Оскара» за лучший иностранный фильм, которым в 1968 году была удостоена эпопея «Война и мир», иных достижений за ним не числилось, одного этого более чем достаточно, чтобы имя Бондарчука было навсегда вписано в историю отечественного кино. Но творческая биография режиссёра изобилует событиями, к которым применима превосходная степень. История о том, как сравнительно молодой 32-летний актёр, прошедший до вгиковской скамьи войну, стал в одночасье лауреатом Сталинской премии и, минуя все промежуточные звания, народным артистом СССР, широко известна. Дебютная для постановщика «Судьба человека» стала первой советской картиной, принёсшей государственному бюджету весомые финансовые поступления, во много раз превышающие стоимость съёмок. Бондарчуку первому разрешили сперва сниматься, а затем и снимать в настоящей, то есть капиталистической, загранице. И по количеству упоминаний в Книге рекордов Гиннесса он оставил далеко позади всех своих соотечественников из числа собратьев по профессии.
Но и по числу недоброжелателей – сначала тайных, а потом и открытых он, кажется, не имел себе равных среди мастеров советско-российского экрана. В фильме, снимавшемся к пятидесятилетию ВГИКа (но, увы, так никогда и не показанном даже узкой публике), Сергей Фёдорович на вопрос о том, что для него в профессии является самым трудным, ответил: «Выжить в той лавине зависти, которая на меня обрушилась так внезапно».
Им восхищались, его ненавидели. Его осыпали лаврами и пинали (достаточно вспомнить шумливый V съезд Союза кинематографистов СССР). И то и другое делалось с одинаковым пылом. И того и другого Бондарчук понять не мог. Он не мыслил своей жизни без кино и снимал его не славы ради, а для людей. Для народа, который в его сознании был неотделим от страны, то есть государства. А значит, и кино для него невозможно было от государства отделить. Того, что народ и партия уже давно не едины, он просто не замечал. Он работал.
Выдающиеся картины «Ватерлоо», «Они сражались за Родину», «Степь»… Дилогия «Красные колокола», всецело подтверждающая тот факт, что всякий большой художник имеет неотъемлемое право на неудачу… Недооценённый «Борис Годунов».
Он ушёл в 94-м, кажется, полный сил и замыслов. Ушёл, не закончив «Тихого Дона», не сняв ни гоголевского «Тараса Бульбу», ни «Божественную комедию» Данте. Более десяти лет понадобилось на то, чтобы вызволить из-под ареста отснятые материалы «Тихого Дона». «Литературная газета» своими публикациями тоже внесла вклад в возвращение последней работы мастера на родину. Возможно, этот фильм не стал бы большой удачей, даже в том случае, если бы работу над ним удалось довести до конца самому Сергею Фёдоровичу. Однако страсти, разгоревшиеся вокруг «архивного», по сути, показа, бушевали так, словно на дворе было не начало XXI века, а «лихие девяностые» предыдущего столетия. Но по-другому и быть не могло. Слишком велик масштаб этой незаурядной личности.
Продолжение темы 1
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии: 29.09.2010 18:11:54 - Николай Григорьевич Степанов пишет:
Странный человек
Странный человек оценил хорошую статью о хорошем человеке на 1. Странно.
Объединённая Германия – детище СССР
Первая полоса
Объединённая Германия – детище СССР
ПЛАНЕТАРИЙ
Октябрь 1990-го, Бонн. Маленькая рейнская столица нового большого государства, чистенький малоэтажный город, заросший старыми каштанами, нежится в золотых лучах осеннего солнца и в эйфории политических побед. У нас же, в университетской аудитории, кипят споры.
«Я не понимаю, что плохого в детских яслях? Благодаря им молодые матери могут учиться или работать!» – убеждает однокурсников студентка из бывшей ГДР. «Жена и мать не должна работать! – сурово обрезает её местная студентка с фамилией, начинающейся дворянским фон. – Это у вас там, на Востоке, матерей принуждали работать! У нас же они три года могут посвящать себя ребёнку!» А её соседка, приехавшая из деревни, завершает: «Вам, с Востока, предстоит ещё очень многому учиться!» Гэдээровская студентка удивлённо смотрит на сокурсников. Что плохого в том, что матери работают?
Я понимаю её удивление. Вот уже месяц я здесь и не устаю удивляться чудесам прирейнского захолустья. Две недели назад объединились ГДР и ФРГ. Группа советских аспирантов, с которой я приехала в Бонн, уже разъехалась по университетам Западной Германии, я же осталась в столице. «Испытываешь ли ты культурный шок от вида полных прилавков?» – хотят знать здешние однокурсники. Нет, мои дорогие ровесники, мой главный культурный шок – от общения с вами и вашими наставниками. Из бурлящего позднеперестроечного Союза я попала в царство застывших форм. У нас Горбачёв ещё вещает об «общеевропейском доме», здесь уже празднуют «победу в холодной войне». В центре «рейнского капитализма», в Боннской республике, застывшей, по меткому выражению историка Плеснера, «в нерешённости между вчерашним и сегодняшним днём», верят стереотипам, выпестованным десятилетиями жизни под могучим американским боком.
И ладно бы старики – но молодёжь! Как дружно напали они на ровесницу из Лейпцига! Но та и не думает сдаваться: «И вам есть чему научиться! У нас! Не забывайте, что мирную революцию 89-го начали мы в ГДР!» – «Так ты – за ГДР?» – следует убийственный по здешним меркам «аргумент». Студентка из Лейпцига возмущённо крутит головой: бессмысленность споров, в которых на соперников клеят политические ярлыки, ей хорошо известна. Против этого она боролась там, а здесь то же самое, только с другим идеологическим знаком!
В ту боннскую осень, первую осень воссоединившейся Германии, мне почему-то верилось, что «осси», как называли здесь восточных немцев, подавленные упавшими на них благами западной цивилизации, кинувшиеся покупать телевизоры, подержанные автомобили, мебель, счастливые возможностью «потреблять», верящие в новые, радостные времена, действительно готовые «учиться», душой открытые Западу, недолго останутся в роли младших партнёров. Слишком могуч их политический потенциал. Они закалены годами реального социализма, они умеют сомневаться, они способны критиковать не отдельных политиков, а всю систему целиком, независимо от того, «правильная» ли это система с идеологической точки зрения или нет. «Осси» начнут сопротивляться, когда поймут, какая волна хлынула на них с благословенных рейнских берегов.
В бывшей ГДР началась структурная перестройка. Не менее важным было достижение «внутреннего единства», преодоление ментальной границы между старыми и новыми федеральными землями. На Восток отправились не только штатные сотрудники политобразования ФРГ, но и всё, что считало себя способным политически миссионировать.
«Они налетели на нас, как гроза», – рассказывал мне в 1991 г. молодой христианский демократ из новых федеральных земель. Его молодёжная группа трепетно готовилась к первой встрече с ровесниками из «Молодого Союза» (молодёжная организация ХДС): разрабатывалась программа, обсуждались темы для конструктивных дискуссий… «А потом приехали они, с Запада, – все на родительских «мерседесах» и БМВ… Они не дали нам и слова сказать. Они рассказали нам, какими мы были «попутчиками режима», объяснили, что нам нужно учиться, заверили, что они нам помогут – и отбыли…» Если шок от «десантов» западногерманских всезнаек терпели даже их идейные сторонники, что же говорить о «рядовых» «осси», терявших работу, становившихся адресатами социальных пособий.
