На самом же деле всё обстояло далеко не так. Были во главе войск и глубокие стратеги, и отважные, дерзкие смельчаки, способные действовать «по своему вдохновению». Война нового типа требовала нового стиля руководства войсками, людей не приказа, а инициативы, решительного действия.
Всего лишь о пяти из них рассказывает книга. Их судьбы сложились по-разному. Граников погиб уже в августе 1914 года, выдающийся кавалерист Плеве, «неутомимый и ловкий, с великолепной посадкой», умер от истощения нервов и перенапряжения сил в 1916 году, а замечательный теоретик и практик Балуев пережил революцию и Гражданскую войну...
Недостатков у русского генералитета и офицерства хватало. Далеко не все смогли адаптироваться к новым военным реалиям, новым методам и правилам. Но ведь и война была небывалой. Никто не мог до её начала представить даже, сколько она продлится и как будет вестись.
И тем не менее русская армия дала и блестящих тактиков, и стратегов-организаторов, и великолепных кавалерийских и общевойсковых командиров, и искусных штабных работников, и талантливых военных инженеров...
Они выполнили свой долг перед Отечеством сполна.
Теги: А.В. Олейников , Успешные генералы забытой войны
Уже который месяц мы живём Украиной. Всё, что там происходит, несомненно, стало вехой в развитии национальных чувств и самосознания нашего народа. Вернее, ещё не стало - становится. И каков будет результат – пока неясно.
Нас, русских, после 1991 года постарались зажать в рамках в спешке оговорённых в Вискулях госграниц, нас хотели убедить, что там, за ними, – другие страны и другие народы, там всё не наше. Про "мать городов русских" вспоминали с некоторой усмешкой, как о чём-то безнадёжно устаревшем. Нас словно бы учили двоемыслию – пересекать границы, слышать в Киеве, Донецке или в Крыму русскую речь и при этом считать, что мы за границей и вокруг иностранцы. И, возможно, что смогли бы убедить. Не всех, но большинство. Правда, забыли учесть, что оторванные русские земли могут о себе напомнить сами. Что новая «Русь подъярёмная» постучится в приграничные пункты и скажет: ау, мы свои!
Жители Донбасса, Донецкой Руси, объединились в протесте, рассчитывая на крымский сценарий. Будущие «сепаратисты» не ожидали войны – думали, соберутся на площадях, возьмут административные здания, провозгласят законные требования, вскоре придут «вежливые люди» и никто не посмеет воспротивиться народной воле. И ведь не только там – в России тоже немалая часть общества ожидала того же хода событий. Ведь, положа руку на сердце, не понятно, чем Донбасс принципиально отличается от Крыма.
Однако крымского сценария не произошло. Более того – и южно-осетинского тоже. Россия как заявила, что не собирается вводить войска, так и поступила. Не важно сейчас – стоило это делать или нет, споры не утихают. Главное, что общие ожидания и надежды на Москву не оправдались. Это породило сильное разочарование как в российском обществе, так и в Новороссии.
Официальная Россия, видимо, имея на то определённые основания, играет сложную политическую партию с Западом, но о восприятии своих действий в Новороссии, похоже, не очень заботится. Даже Донбассу она не подаёт всех необходимых сигналов, символических жестов, ободрений. Может быть, это вынужденная позиция или далеко просчитанная партия? Но проблема даже не в этом.
Русские привыкли чувствовать себя отчуждёнными от государства, не ждать от него выражения своих национальных интересов. Власть сама по себе, а мы как-нибудь сами. Ведь и де-юре, по тексту законов, РФ никаких связей с русским народом за собой не признаёт – он в них даже не упоминается. И вдруг Москва совершила такое, что напрямую воплощало самые смелые мечтания большинства – быстро, бескровно и по ясно выраженной народной воле вернула Крым. Эйфорию от этого события старшее поколение сравнило с апрельским днём 1961 года, когда свершился полёт Гагарина. А потом наступило медленное охлаждение и вновь появились сомнения: «Неужели на этот раз отступятся?!»
Между тем в марте случилось чудо, которое ещё предстоит осознать до конца. Ведь и слова, и действия официальной Москвы в ситуации с Крымом были совершенно антисистемны: вдруг Россия почувствовала себя русским государством, ответственным за русских за рубежом и возвращающим себе незаконно во всех смыслах отринутую территорию. С высоких трибун прозвучали слова об ущемлённых правах русских людей и о Русской земле. Нынешние граждане России не помнят другого случая, когда бы они могли слышать от руководства страны нечто подобное.
Однако к Донбассу отношение другое. И для этого есть свои причины. Часть из них называется вслух. Согласно переписям в Крыму большинство населения русское, а вот в Донбассе украинское. Хотя это неправда. Она основана на устаревшем и крайне неадекватном советском понятии национальности, отделённой от родной культуры и языка. На деле эти регионы совершенно русские. Город Славянск, где по переписи якобы более 73% украинцев, стал центром русского сопротивления, да и по всему краю здесь вывешивают русские флаги. Но с ложью официальной статистики Россия вынуждена считаться. Видимо, ещё очень глубокие перемены должны произойти, чтобы она могла позволить себе принять это именно как ложь. Речь о переменах, за которыми стоит вся система национальной номинации внутри страны, вся структура внутренних отношений.
На деле, если представить себе присоединение Донбасса к России в нынешних условиях, то результат был бы безрадостным. Система национально-территориального устройства и национальной политики в России такова, что она была бы вынуждена объявить там Украинскую автономную республику. Автономия с иноэтническим большинством населения предполагает его титульный статус и большой бюджет на развитие национальной культуры. В результате Россия обеспечила бы такую программу развития украинского языка, культуры и образования, о какой нынешний Киев может только мечтать. Если современная Украина не способна осуществить украинизацию Донбасса, то Россия смогла бы – у неё достаточно ресурсов, да и надеяться русским людям было бы уже не на что.
У нас, кстати, не так уж много автономий, где титульная нация составляет большинство, и Донбасс оказался бы одной из них. Россия сделала бы из Донецкой Руси витрину под названием «Как хорошо в России украинцам» и дополнительный аргумент в спорах с Киевом – «у вас русские не имеют и доли таких прав, как украинцы в России!». И всё это проходило бы под лозунгом дружбы народов и братства славян. Вот только результатом было бы появление новой республики, население которой с течением времени усвоило бы украинскую национальную идеологию с присущей ей русофобией. А значит, это не решение проблемы. Новороссия только в борьбе может добиться права на самоопределение – иного выхода просто нет.
К сожалению, официальная Россия ещё не научилась замечать русских, которые были названы украинцами. Она уже может вступаться за своих граждан за рубежом, как это случилось в Южной Осетии. Она, как теперь оказалось, может вступиться и за преимущественно русский регион. Но не готова проводить подобную политику в отношении своих старых территорий, формально имеющих ныне иноэтничное большинство населения, которое к тому же не обладает российским гражданством. У неё нет ни формальных поводов для вмешательства, ни необходимых идейных оснований. Русских, названных украинцами, ещё долго никто не будет замечать – ни Киев, ни Москва, если только они сами не заставят с собой считаться.
В Донбассе сложилась ситуация, когда решающее слово оставлено не за государствами, за людьми. Если русские сумеют сорганизоваться и отстоять себя, свою землю и интересы, то государства будут вынуждены с этим считаться. Не смогут – то Россия вроде как ни при чём. Опереться можно только на то, что сопротивляется. И считаются только с теми, кто сопротивляется. Наверное, впервые в новейшей истории русские предоставлены только самим себе, Кремль даёт нам такую возможность: сорганизуетесь – победите, нет – ну так что ж...
Сейчас ещё трудно предсказать, чем закончится противостояние в Донбассе. Но уже очевидно: русские стали проявлять впечатляющую способность к самостоятельным совместным усилиям. Более того, русская самоорганизация показывает себя как гораздо более эффективная, чем государственная. Бойцы-добровольцы воюют лучше и добиться могут большего, чем солдаты-призывники. Добровольно собранные деньги доходят до цели лучше, чем через чиновников. И гуманитарную помощь в таком масштабе наши власти вряд ли смогли бы собрать.
Так что всё происходящее – это историческое испытание не для России, а для русских. Способен наш народ к самоорганизации или движется на свалку истории? Именно в таких испытаниях рождаются нации.
