5 июля. Полицейские и солдаты организовали мощный кордон на пути следования членов ордена оранжистов, блокировали все дороги, ведущие в Портдаун, железнодорожные пути и мосты. Тем временем орден оранжистов обвинил британские власти в том, что именно они превратили мирное шествие в войну против протестантов в угоду республиканцам.
6 июля. Члены протестантского ордена оранжистов блокированы полицейскими баррикадами, на границе с католическими кварталами города. Если в Портдауне ситуацию можно охарактеризовать как ничью, то в других городах Ольстера столкновения переросли в побоища.
В Белфасте большая группа молодежи забросала камнями и бутылками с зажигательной смесью полицейский кордон. Полиция применила против них пластиковые пули. Несколько человек задержаны. В северной части Белфаста неизвестные бросили бомбу в патрульный автомобиль.
Два взрывных устройства были брошены в дом полицейского офицера в Куррикфергусе, его жена получила ранения. В южной части Хаусдорфа группа около 30 человек метала бутылки с зажигательной смесью и взрывные устройства в здание королевской полиции Ольстера. В огне сгорели несколько автомобилей. Полиция открыла огонь по преступникам. Завязалась интенсивная перестрелка. Несколько полицейских были ранены.
И вот так — на протяжении десятилетий. Периоды относительного покоя сменяются днями гнева, и тогда вновь льется кровь — протестантская и католическая, если только кровь имеет конфессиональную принадлежность. Ни о какой стабильности в Ольстере говорить не приходится. Не единожды уже велись переговоры и объявлялись перемирия, но вслед за этим все договоренности непременно нарушались. В Соединенном Королевстве, столь гордящемся своими старыми добрыми традициями, это тоже уже стало доброй традицией. Как для каждого нового британского премьера, будь то Ллойд Джордж, Уинстон Черчилль или Тони Блэр, стало доброй традицией заявлять, что, мол, никогда террористам не удастся взять верх, и где бы они ни находились, все они будут найдены и предстанут перед судом. Свежо предание…
Заявления заявлениями, а между тем, за дымовой завесой гуманистических целей, лорды джадды расставляют мины ольстерского образца по всему свету — эх, пропадать, так скопом, по-артельному, всем миром! И что удивительно, порой им даже удается купить себе добровольцев погибать за компанию.
11. Че Гевара: от «Гранмы» до "Макдональдса"
Поистине удивительные дела творит с людьми революция, не только вознося из грязи в князи, но и уводя в какие-то иные, горизонтальные пространства. Придворный доктор Жан Поль Марат становится кровожадным трибуном, поклонником гильотины и вдохновителем государственного террора, одного из самых жестоких в истории. Поэт Блюмкин, забыв хореи и анапесты, организует покушение на германского посла Мирбаха, идет служить в ОГПУ и участвует в поисках Шамбалы. Четырнадцатилетний хлопец Аркадий Голиков добровольцем записывается в Красную Армию, а в 17 лет уже командует полком (это ж сколько крови у юноши должно быть на руках, чтобы заручиться таким доверием видавших виды бойцов?), после чего сочиняет детские книжки. Не менее любопытные метаморфозы происходили и с самым знаменитым революционером второй половины XX века Эрнесто Че Геварой.
Внук калифорнийского золотоискателя и потомок вице-короля Мексики, Эрнесто родился 14 июня 1928 года в аргентинском городе Фе. Семья его была обеспеченной, и в социально-экономическом плане относилась к тому классу, который теперь называют средним. Настоящее имя будущего прославленного команданте — Эрнесто Гевара де ла Серна, а прозвище Че он получил в Мексике за аргентинское паразитарное междометье, которым щедро перчил свою речь. С детства Эрнесто болел хронической астмой. Когда случались приступы, и он вынужден был сидеть дома — много читал. Тогда же он и выучил наизусть поэму Хосе Эрнандеса "Мартина Фьерро", которую, скитаясь с партизанским отрядом в горах Сьерра-Маэстра, рассказывал вслух своей изнуренной ослице. В тех же горах, оставшись без лекарств, он научился снимать приступы астмы дымом гаванской сигары.
Учась в университете Буэнос-Айреса на медицинском факультете, во время летних каникул Эрнесто работал в лепрозории. Затем в 1951 году он вместе со своим другом Альберто Гранадо, тоже медиком, отправился на мотоцикле в путешествие по Южной Америке, и за семь месяцев они объехали едва ли не все страны этой части света. Вернувшись, Эрнесто Гевара сдал экзамены и получил диплом врача, однако он уже почувствовал вкус номадизма и безнадежно заразился "охотой к перемене мест", так что в июле 1953 года он сел в поезд и отправляется в новое путешествие, из которого домой ему возвратиться было уже не суждено.
В Коста-Рике, которая была в то время прибежищем политических эмигрантов, своего рода котлом, где варилось будущее Латинской Америки, Эрнесто встретился с кубинскими беженцами, участниками первой вооруженной акции против режима Батисты — штурма казарм Монкада и Сеспедес. Там же он познакомился с доктором Ромуло Бетанкуром, будущим президентом Венесуэлы, и Хуаном Бошем, который впоследствии станл президентом республики Сан-Доминго. Для Эрнесто Гевары общение с политическими эмигрантами стало своеобразной школой революции — он внимательно слушал, сам участвовал в спорах, заглядывал внутрь себя в попытке определить собственную позицию, и невольно все больше и больше заражался социалистическими идеями. Нельзя сказать, что Эрнесто смотрел на революцию ясными глазами прекраснодушного романтика — в его путевых заметках есть запись разговора с одним европейским радикалом, которого он повстречал в Венесуэле. Должно быть, речь европейца поразила молодого латиноамериканца своим предельным откровением: "Будущее принадлежит народу, который постепенно или разом захватит власть здесь и повсюду на земле. Вся штука в том, что для этого народу надо приобщиться к цивилизации, а это он может сделать лишь после захвата власти. Он приобщится к цивилизации только после того, как осознает цену собственных ошибок, которые будут стоить жизни многим невинным жертвам. Впрочем, жертвы эти, возможно, не будут столь уж невинны, ибо они совершат тяжкое преступление contra natura (против природы), а именно не сумеют приспособиться к новым обстоятельствам. Все эти жертвы, все эти неприспособившиеся (например, вы или я), будут проклинать власть, приходу которой они помогали, терпя лишения. Ибо революция в ее безличной форме лишит их жизни…" Впрочем, Эрнесто Гевара явно не представлял себя ни в роли жертвы, ни в роли ошибающейся власти, во-первых, потому что был молод, а во-вторых, он определенно считал себя приобщенным цивилизации — ведь он читал Рембо, Сартра и Фрейда! — а стало быть, ему удастся избежать роковых ошибок, в результате которых революции обычно начинают пожирать своих детей (вернее, отцов — такой социальный фрейдизм).
Из Коста-Рики Эрнесто перебрался в Гватемалу, где встретил свою будущую жену — довольно известную в эмигрантских кругах перуанскую революционерку Хильду Гадеа. Хильда считала, что Гевара слишком красив, чтобы быть умным, однако она попыталась исправить дело и составила для влюбленного мачо список чтения, куда вошли труды Кропоткина и Маркса, а также "Новый Китай" Мао. Эрнесто и вправду был не силен в революционной теории, предпочитая листать на досуге художественную литературу (да и сам грешил стихами, посвящая их своей перуанской музе), но он оказался неплохим учеником и довольно быстро набрался от подруги пламенной революционной риторики. Здесь, в Гватемале, он окончательно заделался левым радикалом.
Однако вскоре воздух свободы в Гватемале сгустился в предчувствии надвигающейся грозы — США, недовольные проводимыми президентом Хакобо Арбенсом социальными реформами, откровенно ущемлявшими интересы североамериканских банановых компаний, пригрозили вторжением. В это тревожное время Эрнесто Гевара был в числе тех, кто выразил желание выступить против США на стороне Арбенса, кто предлагал президенту вооружить крестьян, создать партизанские отряды и дать янки достойный отпор. Но отдадим должное метафизике: час его еще не пробил — ведь он еще не стал Че.
18 июня 1954 года американские самолеты начали бомбить столицу Гватемалы. А 26 июня Арбенс прекратил сопротивление, приняв ультиматум Белого Дома. По этому поводу Эрнесто написал в одном из писем родным: "Я вступил в молодежную бригаду, чтобы получить военную подготовку и отправиться туда, где я буду нужен… Военные представители США встречались с президентом Арбенсом и пригрозили бомбить страну непрерывно, вплоть до полного разрушения, если Арбенс не уйдет. Вдобавок Гватемале объявили войну Гондурас и Никарагуа, союзники США… Я уезжаю в Мексику. Что бы ни случилось, я приму участие в первом же вооруженном восстании".
