Некто из министерства здравоохранения заявил, что этот вид спорта ужасен и отвратителен. Он возмущался, что смысл состязания состоит в нанесении увечья. Да нет, ребята, все не так. Если мужик но своей собственной воле выходит на ринг, чтобы в течение получаса его избивали, а может быть, даже и съели, это что, мое дело, ваше дело или дело Дерека Уайатта?
Здесь я должен сказать, что мне не нравятся драки как таковые. Я предпочитаю пассивное сопротивление или, если оно не срабатывает, активное бегство. Однажды мы с моим другом смеха ради напялили боксерские перчатки и провели пару раундов, типа расквашивая друг другу носы. Когда он случайно ударил меня в ухо, я был в шоке от того, насколько это больно.
Было дело в Греции, пьяный рыбак ударил меня по лицу. Почему я не дал ему сдачи? Знаете, это достаточно проблематично, если ты лежишь без сознания на земле.
Там, где интеллектуалы решают вопрос языком, менее интеллектуально богатые решают вопрос кулаком. Но представьте, что этот грек ударил бы меня и после нескольких часов разговоров.
Вчера вечером в пабе я ввязался в пространный спор. Я сказал, что Израиль совсем сошел с ума и залпы танков в Дженине ничем не отличаются от немецких залпов в Варшаве. Мой оппонент симпатизировал Шарону и считал, что все его действия против палестинского терроризма оправданны и справедливы.
Никто из нас не хотел сдаваться, и спор все больше и больше набирал обороты. Мы убили весь вечер на то, что перебивали друг друга какой-то статистикой, историческими фактами, и все закончилось тем, что мы перешли на взаимные обвинения.
Так всегда на поле брани. На нем нет победителей. Тебя так и подмывает говорить еще и еще. Разве нет? Если тебе отчаянно хочется заставить собеседника посмотреть на мир твоими глазами – а в этом и заключается весь смак – так почему бы просто не ткнуть его кулаком?
Если бы я мог выбрать, отойти мне на время от своей точки зрения или получить в табло, я бы включил задники и заскулил, как пес.
Иногда я смотрю на политиков в ток-шоу Question Time и вижу, как они извергают тонны статистики, строят пятилетние планы, и все только для того, чтобы заставить оппонента выглядеть полным идиотом. Зачем впустую тратить время? Дайте противнику высказаться, а потом просто двиньте ему в лицо. Рейтинг программы только выиграет.
Представьте, что Оливер Летвин распространяется на тему роста преступности и про то, как тори добьются увеличения числа полицейских. Следующий кадр – Стивен Байере перегибается через стол и бьет собеседника по физиономии. Вы же не пропустите это зрелище, не так ли? Я бы отдал все, чтобы посмотреть, как Эдвард Хит кусает Дениса Хили.
Джон Прескотт уже делал подобные попытки, и его удар с левой заслуживает награды как самый интересный эпизод прошлой избирательной кампании.
Сейчас Дэвид Димблби силком тащит людей на это свое ток-шоу, чтобы создать в студии иллюзию толпы, но если бы у нас был шанс воочию увидеть, как Энн Уиддкомб оттаскает за волосы Гленду Джексон, то продюсерам передачи пришлось бы ставить заграждения, чтобы студию не разнесли желающие поучаствовать в этом шоу.
В ближайшие недели Шарон и Арафат должны сесть за стол переговоров, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Они убьют кучу времени и придут к выводу, что общим территориям не бывать, и в ближайшие пятьдесят лет Палестина и Израиль не оставят друг от друга камня на камне.
Поэтому предлагаю следующий выход. Ариель и Ясир, один на один, в клетке в Альберт-Холле. Победитель получает Иерусалим.
Говорю как отец, я никогда не буду матерью
Певец-политик Боб Гелдоф, второй по популярности отец-одиночка Британии, заявил: суду давно пора понять, что не все представители мужского пола – брутальные, индифферентные хамы, которые не в состоянии самостоятельно воспитывать детей.
Эта интересная точка зрения высказана в тот же день, когда были обнародованы результаты необычного дела по опекунству, которое рассматривалось в апелляционном суде. Дано: двое родителей, один из которых чиновник мэрии с доходом 300 000 фунтов в год, а другой с начала семейной жизни бросил работу и посвятил себя семье.
Кто же вышел победителем? Тот, кто бросил работу и на протяжении шести лет жизни денно и нощно заботился о детях? М-м… нет. Выиграла мать, которая работала. Матери всегда выигрывают.
Ну, не всегда, судя по тому, что в нашей стране существует общество отцов-одиночек под названием «Имбирный хлеб». По данным этого общества, каждый десятый родитель-одиночка – это мужчина, следовательно, иногда суды все-таки становятся на сторону отцов. Я уверен, они делают это в тех случаях, когда мать лежит в параличе, но я ни разу не слышал о таких случаях.
Те два отца-одиночки, которых я знаю, закрепились в данном статусе только потому, что их жены почили в бозе.
Ты можешь напялить свой лучший костюм и пообещать читать детишкам «Гарри Поттера» до рассвета, но ты все равно окажешься в пролете. Ты окажешься в пролете, даже если мать твоих детей придет в суд в маечке с дурацкой надписью «Я люблю Майру Хиндли12».
На прошлых выходных мне пришлось примерить на себя роль отца-одиночки, и, честно говоря, было бы легче, если бы все это время я занимался подводным вязанием. Я полностью провалил задание. Когда моя жена вернулась в воскресенье вечером к отходу детей ко сну, один из них истекал кровью, другой сбежал из дома, а третий застрял на дереве.
12Майра Хиндли – британская грабительница и серийная убийца, преступления которой (и сообщничестве с Яном Брэйди) потрясли британское общество в 1960-е годы.
Все пошло наперекосяк в субботу, сразу после обеда. А может, и раньше, но до этого времени я сидел у себя в кабинете, работал, слушал Led Zep II и был не в курсе происходившего за пределами комнаты.
Все пошло кувырком после обеда, потому что посудомоечная машинка была забита до отказа, а я, к сожалению, совсем не знаю, как эта штуковина работает.
О да, я могу настроить свой DVD-плеер так, что все шесть колонок будут автоматически выключаться и включаться именно в тех комнатах, в которых я нахожусь, но где отсек для порошка в посудомоечной машине? И какое из средств подходит именно к ней? Не на растворимом же кофе она работает!
А стиральные машины? Я и с ними не в ладах. Мне никогда не было особого дела до морозилки, потому что я покупаю только то, что я хочу съесть сейчас. Пошлите меня в супермаркет, и через десять минут я выйду оттуда с пакетиком шоколадных конфет и свежим номером GQ. А то, что в четверг вечером детишек можно покормить пиццей, просто не придет мне в голову. Поэтому необходимость в морозилке отпадает сама собой.
Я что, одинок в этой фобии белых квадратных предметов? Не думаю. Уверен на все сто, что я не единственный мужчина в мире, который не может с ними совладать.
И дело не в том, что я не хочу этого. Я просто не могу. Точно так же, как я не могу повернуть время вспять, я не могу помыть посуду в посудомоечной машине. Поэтому я посылаю своего шестилетнего ребенка вытереть задницу трехлетнему, а сам прячусь в самых дальних кустах своего сада.
Субботним вечером я совершил большую ошибку. Я прекрасно знал, что мне надо вставать ни свет ни заря. Как вы думаете, я лег пораньше? Проявил ли я себя как взрослый человек, и повел ли я себя так, как повела бы себя в этой ситуации женщина? Нет. Что я сделал? Я повел себя по-мужски: полночи пялился в экран и смотрел, как группа двадцатилетних дураков пыталась выжить на заброшенном острове.
А потом наступило воскресенье, и все начали дергать меня насчет воскресного обеда, такого, какой готовит мамочка. Да это невозможно. Мамы, они знают все насчет картошки. Джерси Ройял, самый знаменитый сорт. Предлежащая плацента. Морские трубочки. Лактация. Это мамины словечки.
Я понятия не имел, что «картофель для запекания» – а именно так было написано на этикетке – можно использовать для жарки. Поэтому вместо картошки я приготовил цветную капусту, а это, по словам моего семилетнего сына, не одно и то же.
Убирали мы со стола тоже не так, как надо. Отчасти потому, что посудомоечная машина все еще была забита до отказа, отчасти потому, что на этот день я запланировал создать грандиозную берлогу. Думаю, в этом заключается фундаментальное различие между матерью и отцом.
На прошлой неделе я возвращался домой, и меня встречали трое умытых, чистеньких ребятенка в пижамах, со сделанным домашним заданием, вылизанных и сытых. Вся посуда сверкала, вымытая до блеска, а детская сияла, как операционная.
Но меня убивают все эти скучные обязанности, у меня все валится из рук, и поэтому я занялся тем, что учил шестилетнего сына водить мой новенький карт, несмотря на предостережение «детям до шестнадцати». Мы строили домик на дереве, катались на стареньком тракторе, валялись на траве, устроили битву на водяных пистолетах и забрызгались с ног до головы.
