С того берега приплывал незнакомец, говорит, его зять из похода вернулся, так он слышал, как один умный человек рассказывал, что мудрец по Божиим знакам на небе прочел, что придет Избавитель. Да и в книге про то написано буквами.
Ужо приидет Избавитель! Ужо дождетеся! Он вам всем вину отмерит! Он меня пожалеет! Вот когда начнется жизнь-то хорошая.
Как рождались легенды в первые века нашей эры? А так же, как они рождаются и сейчас. В стремлении мифологизировать свою жизнь мы недалеко ушли от того времени.
Вот пример легенды, записанной в 1918 году. А о ком она? Конечно, о Ленине.
«Душа его скорбела целую жизнь о горе и несчастии не только его народа, но и всех людей, которых — всех одинаково — он считал за братьев.
Всю жизнь положил он на то, чтобы разгадать причину горя людей, и, наконец, все стало ему ясно, и он поднял скорбное лицо свое к солнцу, и солнце улыбнулось ему…
И он пошел.
Все поверженные, все измученные, все обреченные на смерть, все обездоленные, все угнетенные поднимаются за ним, чувствуя новое дыхание наступающей радостной жизни, чувствуя новую свободу, неутомимую жажду к новой борьбе со всеми, кто угнетает человека.
Измученные народы ждут пришествия избавителя в их родные страны из страны Дальнего Севера, откуда уже дошел до них луч надежды, растопивший их трепещущие сердца».
Вот так и рождаются легенды.
В первые века нашей эры уже существовало классовое и профессиональное деление: знать, воины, простолюдины и «прикрепленные» работники, которых теперь мы называем крепостными или рабами.
Всем нам знакомы описания древних городов-республик Греции и Рима — но в те времена, когда они должны были существовать по официальной хронологии, в тех местах еще никаких крупных населенных пунктов не было. Между тем по стилю описаний видно, что сами города — не выдумки, они имеют реальные прототипы.
В средние века первичные поселения возникали там, где были для них, во-первых, естественная защита — река, скала, гора; во-вторых, удобные коммуникации, ведь хлеб в поселке не растет, да и скот нельзя прокормить. Первичными укреплениями становились замки местных феодалов или аббатства.
В селе один кузнец и один шорник, в городе их много. В городах стали возникать гильдии, братства и другие объединения на профессиональной основе под разными наименованиями. Каждый союз выбирал себе святого покровителя, память которого чтили. Создавались общественные кассы, выбирались должностные лица; дело шло к созданию муниципального правления в городе.
Как правило, вокруг (или в самом городе) жило несколько феодалов. Каждый желал быть главным покровителем города, а уж горожане выбирали, чьей руки держаться, так для них начиналась политика. Муниципальное управление городом способствовало процветанию, поэтому феодал с удовольствием поддерживал гильдии и муниципалитеты: ведь это значило процветание округи и самого феодала. А муниципалитет поддерживал того, кто сулил большие выгоды и права.
Слово res-publica значит общественное управление (res — юридическое дело, publica — общественное). Членами городской республики могли быть только те, кто имел в городе недвижимость. Чтобы войти в сообщество, надо было заплатить, и чтобы выйти, также надо было заплатить.
Таким образом возникала кровная заинтересованность жителей в целом и отдельных групп в процветании города.
В городе устанавливались строго договорные отношения с феодалом-покровителем. С ним подписывали «Коммунальную хартию», которую заверял сюзерен этого феодала, зачастую сам король. Так город «встраивался» в общую феодальную систему, становясь «коллективным бароном», приобретая все права сеньоров (законодательство, войско, милицию и суд), заключал договоры с соседями и вел войны.
Постановления муниципалитета были обязательны для всех горожан. Символом независимости становились печать и вечевой колокол на ратуше. Вот они, средневековые прообразы придуманных позднее городов-республик древности.
Этого достаточно, чтобы вы могли представить себе жизнь простого человека тех лет. Историки сокрушенно сообщают нам, что люди жили плохо, бедно, были недовольны, мучились, задавленные непомерными налогами и самовластием жестоких правителей. Это, в общем, преувеличение.
Они были такие же, как мы, и знали, что если все время «страдать», то можно язву желудка заработать.
Властители разных рангов жили лучше обычных людей, и они, конечно, занимались сбором налогов. Деньги шли императору (или местному царю), и он позволял себе не только жить лучше любого из своих «простых подданных», но и, содержал армию и чиновничество, чтобы обеспечить внутреннюю и внешнюю политику государства. Что же здесь «ужасного и нетерпимого» для народа? Ведь в этом и заключается смысл власти и работа властителя.
Разве в наши времена что-нибудь изменилось?
Эта глава посвящена Иоанну Златоусту (который и есть Иоанн Богослов) и его пророчеству, известному как Апокалипсис, или Откровение.
Почему из всех деятелей конца IV — начала V века мы выбрали не императора или полководца, а священника, бродячего монаха, отличавшегося только потрясающим умением пользоваться словами, — народного оратора или демагога, как называли его тогда с восторгом и почтением?
Потому что никакая война не прогремела на весь мир так, как сказанное им слово — Апокалипсис.
Его пророчество высмеивали или им восторгались, боялись или называли «бредом сумасшедшего», считали пустым набором слов или истинным божественным откровением, но ждали Судного дня. По сю пору люди крестятся при упоминании «знака зверя», не зная, что «знак зверя» и есть крест (Исаак Ньютон давно прояснил это). Вызывает суеверный страх «число зверя» — 666, хотя и в этом числе нет ничего магического.
Апокалипсис интересен и как первая теологическая книга, написанная не на библейском, а на греческом языке.
Для нас же особенно важно, что в тексте книги зашифрована дата ее написания, 30 сентября 395 года. Немного таких удач выпадает на долю хронологов! Разве только еще некоторые гробницы или египетские храмы с выбитыми на них гороскопами. Апокалипсис — золотой гвоздь хронологии, вбитый в трухлявое древо истории.
Иоанн Хризостом (Златоуст), знаменитый византийский оратор, противник господствовавшей при нем государственной церкви (и возведенный после смерти неизвестно какими способами в ее святые) родился в 354 году н. э. С детства он обучался астрологии, математике, географии и всем тогдашним наукам. В 18 лет отправился в Афины (видимо, Афа, Фивы египетские, греческих Афин тогда еще не было) для завершения образования. Прекрасно окончил школу и «с разбитым сердцем» из-за смерти любимой девушки и развившимися от этого мистическими наклонностями вернулся в Антиохию (Малоазийский полуостров).
Здесь на двадцать третьем году жизни он принял христианство, поддаваясь увещаниям «какого-то Василия», — как пишет Н. Морозов. Нет никаких сведений ни об обряде принятия Иоанном христианства, ни об этом Василии, зато мы уже знаем, что люди тогда не имели личных имен в нашем понимании (даже Иоанн значит «Божий дар») и что Василий — искаженное «базилевс», «царь». Действительно, именно в этих местах и в это время (377) жил Василий Великий, отрешившийся от мирских забот и посвятивший себя Богу.
После этого Иоанн провел четыре года в горном монастыре в непрерывных занятиях науками и теологическими изысканиями. Где же и заниматься науками, как не в монастыре? Само это слово — «мон астерион», счет звезд, означает обсерваторию (а «епископ» — это «наблюдатель». Это были «рассматриватели», следящие за звездами для дальнейшего расголковывания небесных явлений для публики. Церковный смысл слово «епископ» приняло значительно позже. Обратите внимание на составной слог «скоп» — он и ныне присутствует в словах «телескоп», «микроскоп» и других).
С 381 года Иоанн занимает различные церковные должности в Антиохии, третьем по величине городе империи, часто и с огромным успехом выступает перед народом, участвует в восстании населения города против византийского политического и религиозного деспотизма. Далее существует некий пробел в биографии Златоуста. Скорее всего, он скитался по Малой Азии, где организовывал собрания своих единомышленников (в семи городах).
В 395 году он попал на остров Патмос, неизвестно — по своей воле или сосланный императором. 30 сентября он весь день ждал Божьего знака — рассчитанного им солнечного затмения (действительно, оно было в тот день, но только над территорией Южной Америки). И произошло событие, поразительным образом повлиявшее на жизнь Иоанна, судьбу империи и историю религии: над Патмосом пронеслась гроза. Когда в момент закрытия солнца тяжелыми грозовыми тучами внезапно наступил как бы вечерний сумрак и показался «гневный лик» солнца между ними, он счел это ожидаемым знаком, тем более что событие сопровождалось четырьмя подземными толчками.
