Я даже не представляю, чтобы у нас, как в Белоруссии, вдруг выдвинулся и стал президентом энергичный сорокалетний директор совхоза. Как не было для этого предпосылок в прошлом, так тем более нет их в настоящем, в мнимом мире мнимых людей, где, как чертики из табакерки ,выскакивают на политическую авансцену, сменяя друг друга, “молодые перспективные политики”: Явлинский, Гайдар, Чубайс, Шохин, Нечаев, Авен, Вавилов, Илларионов, Немцов, Сысуев, о которых кто-то мрачно пошутил: “Не было у реформы шансов на провал, да лукавый нечистых послал…”
Между тем, в нашей стране, где, казалось бы, лидерство в западном смысле слова никогда не было в почете, личность является приводным ремнем всякого начинания,- как хорошего, так и плохого.
Мы, русские, сильны коллективизмом, когда у нас есть поводырь, замыкающий на себе энергию народа, но выбирать поводырей мы не умеем, а выбрав, не бережем. Не от хорошей жизни, наверное, Александр Невский умер в сорок три года. Патриарх Никон, колоссального значения фигура в нашей истории, был вынужден через шесть лет оставить свой престол. Во цвете лет погибли или умерли Михаил Тверской, Михаил Скопин-Шуйский, Прокопий Ляпунов, Козьма Минин, Петр I, Елизавета Петровна, Александр III. Спасители России Минин и Пожарский не проявили, по версии историков, после Смутного времени особых государственных талантов. Зато, наверное, отличились многие “перелеты”, красовавшиеся некогда в свитах самозванцев, а потом оказавшиеся в чести у Романовых. Не только в Германии, но и во всей Европе давно сложился культ Фридриха Великого как военного деятеля, а у нас не очень хорошо знают, кто такой генерал-фельдмаршал Петр Румянцев, от которого этот самый Фридрих бегал по родной Пруссии без задних ног. А прямой, справедливый и благородный Державин, столь блестяще проявивший себя и на поэтическом, и на государственном поприще? Таких людей днем с огнем надо искать, чтобы поручить им возглавить правительство, а Державина не знали, куда засунуть: то ли в Олонецкую губернию, то ли в Тамбовскую, то ли в черту еврейской оседлости. Был он и государственным казначеем, и министром юстиции, да ненадолго… Что уж говорить о судьбах творческих личностей: эта горестная повесть о преступном равнодушии и массовой слепоте потребовала бы объемистого тома.
Яд этого хамского отношения к лучшим людям русского народа накопился в веках, отложился в костях современного поколения. Что толку теперь плакать о разъединении, если столько лет поворачивались спиной к тем, кто бы мог нас объединить? Люди не одиноки, когда знают, что где-то есть мысль или дело, оправдывающие их жизнь. Но все усилия преодолеть одиночество обречены на провал, если мы не научимся ограничивать себя в себялюбии и ценить чужую самобытность. Грош цена нашим поискам духовного лидера, если таковыми мы признаем только покойников. Аятолла Хомейни, например, не добивался авторитета у своего народа - он у него был. Хомейни не было в Иране во время революции, но непрерывным потоком шли из Парижа в страну аудиокассеты с его обращениями. Люди жили от послания до послания. Кто может рассчитывать в России на такой успех? Этих людей сейчас нет, но их и не будет, если их не искать.
Сегодня наши кандидаты в духовные и политические вожди, еще неведомые стране, напоминают гоголевского Хому Брута. Он начертил круг. В него, как в стеклянную стену, бьется сонм бесов, а ведьма с лицом Эллы Памфиловой визжит: “Приведите Вия!” Что прикажете делать бедному Хоме? Нечисть зовет на помощь каббалистического “начальника гномов”, а ему кого позвать? “Не гляди!” - шепчет ему ангел-хранитель. Да он бы с радостью, только вот вера в нем некрепка, чтобы видеть Бога, а не посланца преисподней!
Но как бы ни был грешен и легкомыслен Хома, он лучше тамошних опереточных козачков, ибо, в отличие от них, смел, прям и честен. И если бы эти козачки, днем пьющие в обнимку с Хомой горькую, а ночью подло оставляющие его на растерзание силам зла, победили бы в себе равнодушие и страх, пришли бы всем миром в церковь и грянули бы, осенив себя крестным знамением “Да воскреснет Бог” или “Верую”, любой “начальник гномов”, скрипнув зубами, рассыпался бы в прах.
Нет пророка в своем Отечестве, но всегда, слава Богу, есть люди, которые умнее, отважнее и честнее других. Народ в массе своей их не любит, но именно их призывает на помощь, когда худо. А если некого призывать, как сегодня? Антирусская пропаганда стеной из голубых экранов добилась главного: отделила тело народа от его головы. Что делать? Пытаться разрушать “голубую стену”? До сего дня подобные попытки сводили к блокаде или даже физическому захвату Останкина, а это сценарий давным-давно был предусмотрен “голубыми”. Вспомните приключения Волка из “Ну, погоди!” в Останкине: ничего-то он не разрушил, кроме собственного дома. Нет, борьба с ветряными мельницами нам теперь не по силам. Стоит ли изнурять себя пустыми замахами?
Всего-то надо, чтобы люди внимательно посмотрели в глаза тем, кто лучше их, и если там, за защитными пеленами заносчивости и снобизма, - того, что так больно ранит обывателя, таится на дне убежденность: “Верую…”, было бы непростительной, и уже наверняка гибельной ошибкой в очередной раз отвернуться от них. Кто-то должен держать на себе взгляд миллионов и, повторяя неустанно символ веры, заставить нас, пусть неуверенно, пусть по складам, произнести его. И тогда… Что тогда?
Бог услышит нашу молитву, вот что. Мир не изменится в одночасье, но наши ноги почувствуют дорогу. Ее начало. Она будет нырять в непроходимые леса, обрываться у рек без мостов, петлять по отвесным горам. Но лучше так, чем вовсе без дороги. В русской сказке герой идет с мечом, чтобы уничтожить Кощея или Змея-Горыныча, но не обижает в пути ни слабого, ни зверя, ни птицу и никому не отказывает в помощи, как бы ни хотелось ему поскорей спасти царевну-невесту из лап насильника. И пусть Змей дышит огнем, а жизнь банкира Кощея хранится в яйце, яйцо в ларце, а ларец на дереве: в нужную минуту ВСЯ ЗЕМЛЯ встанет за него, а что такое эти Кощеи и Горынычи против светлого и грозного воинства Всея Земли?
Юрий Сбитнев “Настало Время Куликово!..” ( Из книги стихов “Святая Русь” )
РУСЬ ДРЕВНЯЯ
Вдыхает Русь
подовый жар степей,
До моря Русского
лежат ее границы.
И нет над ней бояр,
и нет над ней князей,
Лишь воля дикая
в ее крови стремится.
Могучий дар -
Великий дар Богов -
Дар солнца вечного
и дар земного свода.
Бескрайна во плоти,
в сердцах без берегов
Велит и правит Руссию свобода!
И бешеная меть
арабских жеребцов,
И скифских кобылиц
невзнузданная сила,
Победы рык и плачи беглецов.
Все-все на ней сошлось
и все в ней опочило.
Свободна Русь -
душою не объять!
Свободна Русь -
и глазом не измерить!
Вобрав в себя
любую сыть и рать,
Смиряет их и Мокш,
и Вять, и Меря.
И далее идет свободна и вольна,
Как жить и быть указывает Небо!
И сладок мед, и солона волна
У моря Русского, где запах хлеба.
Втекает в тюрьмы
греческих фелюг -
Русь кормит Древний мир
с своей ладони…
Еще не скован меч,
еще не стянут лук
И мирные в лугах пасутся кони.
РОДНАЯ РЕЧЬ
Мне вручена родная речь
Не ради словоблудья,
Она мне хлеб и ратный меч,
Она - дорога к людям.
Все потеряю,
Мир сгорит
В моем потухшем взоре,
Но если сердце говорит,
Так горе мне - не горе.
Доколе речь моя жива,
Дотоле буду вечен…
Не славу нянчу,
но слова
Родной, любимой речи.
ГУСЛЯР
Гусляр Я - чудится
Мне снова, снова.
От озера Чудского
Несу златое слово,
От Пскова до Москвы.
Пылит моя дорога.
Ведут меня волхвы
Слепого и седого.
На землю похожу,
Обличьем схожий с нею,
Я Русью прохожу
И слово в души сею,
В кореньях жил рука,
Лицо изъели ветры…
Дорога далека,
Дорога нелегка,
И нету пуще веры,
Чем к слову.
И пою -
Правдив и громоглас…
Мне бабы подают
И хлеб и квас.
И в бороду мою
Росинки слез роняют.
Не зря всю жизнь пою -
Все люди понимают!
ПАМЯТЬ О ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
Анатолию БЕЛОВУ
От робкого и до лихого
Вздыбится пусть,
И выйдет в Поле Куликово
Святая Русь.
Скидай монашеские рясы,
Рукав сучи!
Пусть басурманы точат лясы.
Точи мечи!
Ужели силушка ослабла,
И мочи нет?
Где твоей воительный Ослябя?
Где Пересвет?
Довольно ссора и раззора,
По-волчьи выть!
Довольно русского позора,
На Поле выйдь!
Довольно распрей кулаковых,
В карманах - фиг…
Настало Время Куликово,
Настал тот миг!
За все обиды и неправды
В родном роду,
Сойдемся, братья, у Неправды
На том Дону!..
* * *
Метет в Руси невиданная вьюга
