Наградная система Сталинского периода в основном сложилась к 1943 году. В ней уже появились юбилейная медаль («XX лет РККА», 1938) и путаница с героизмом. Кавалеры ордена Боевого Красного Знамени РСФСР-СССР (с 1922) полуофициально назывались «героями» или «краснознаменцами», а кавалеры ордена Трудового Красного Знамени (с 1928) вполне официально — Героями труда (с 1927 г. — вручалась Грамота Героя труда). В 1934 было учреждено звание Герой Советского Союза, но тогда награждённому за личное мужество вручался только новоучреждённый орден Ленина (ещё без колодочки). Через четыре года, в 1938 г., было учреждено звание Герой Социалистического труда — также с вручением ордена Ленина; звание Герой труда было отменено. Затем 1 августа 1939 г. неожиданно к ордену Ленина появился довесок — медаль (почему это — «медаль», не знает никто) «Золотая Звезда», более редкая и значимая, чем сам орден, который стали вручать и без звания Героя. 22 мая 1940 г. и у Героев соцтруда тоже появился довесок к ордену Ленина — золотая медаль «Серп и молот». Этими решениями был дискредитирован орден Ленина, а затем стали дискредитировать и медаль «Золотая Звезда», используя её как полководческий орден. Более распространённый орден Ленина практически сам стал довеском к Золотым Звёздам, т. е. статус награды вошёл в противоречие с её статутом. Товарищ Сталин был против такой практики и отказался принять от Калинина звезду Героя Советского Союза, пробурчав, что он просто работал, не проявляя героизм, который нужен на фронте. (Полководческий орден Победы он принял как заслуженный.) Видимо, не все вопросы наградной системы он успевал курировать, что и привело к началу будущей её деградации.
В годы послевоенного восстановления часть орденов и медалей в расширение и фактическое снижение их статута была практически превращена в знаки беспорочной службы, разработана такса, за сколько лет стажа какая награда полагается. Появилась вторая советская юбилейная медаль — «XXX лет Советской Армии и Флота» (1948). Орден Ленина и медаль «Золотая звезда» стали раздаваться направо и налево, а при Хрущёве в известной мере превратились в юбилейные значки для партфункционеров. Вот почему военнослужащие, как правильно пишет В.М. Курочкин, безоговорочно придали ордену Боевого Красного Знамени более высокий статус, чем ордену Ленина.
Как и всякая наградная система, сталинская была рассчитана на определённое оптимальное количество носимых наград (не более 10–15), на правила ношения их степеней, на дизайн наград и их сочетаний. Очевидно, что ношение было рассчитано на воинский мундир и позволяло награждённому совершать при наградах резкие движения и значительные передвижения. При переносе наград на гражданское платье медали и, особенно, ордена потеряли приданное им когда-то дизайнерами величие. Полная дискредитация наградной системы периода Великой Отечественной войны произошла именно при Брежневе, который был помешан на этих цацках. И вряд ли случайно. Власти, Агитпропу нечего было сказать народу, и она пошла в будущее, завернув голову в прошлое. Уже через полгода после смещения Хрущева была учреждена медаль «XX лет Победы», а дальше они посыпались, как из дырявого мешка, — к каждому десятилетию Победы, к каждому десятилетию Советской власти, к каждому десятилетию Советской Армии. Капля мёда — это всё же мёд, но та же капля мёда в бочке ополосков — это помои. Медали, заслуженные на полях сражений, были растворены в океане довесков к ним — юбилейных медалей, медале подобных и орденоподобных значков и знаков. Наконец, угробили и святое — превратили орден Отечественной войны в довесок к самой простенькой фронтовой медали, снизив его статус. Превращение боевых наград сурового военного времени в довески к побрякушкам мирного времени — испытанный на ордене Ленина способ дискредитации их и сталинской наградной системы, а через неё — и тех боевых (и трудовых) подвигов, за которые давались эти награды, снижение статуса и самих подвигов. Далеко смотрели! Вручение — в нарушение статута — высшего полководческого ордена Победы полковнику политотдела Брежневу (так же, как в своё время королю Михаю) бросило тень на статус даже этой уникальной награды.
«Дуэль» писала о распаде советской наградной системы в целом, а Курочкин — об уважении гарнизонных пацанов и военнослужащих к боевым наградам за Афган. Он предполагает, что это уважение должно распространяться на все побрякушки, исходившие от ЦК КПСС и Президиума ВС СССР. Неужели он не понимает разницы? Зачем же писать о том, в чём не способен разобраться? Сейчас советская наградная система окончательно разрушена, хотя её награды ещё донашиваются ветеранами. Власти вернулись к наградам фрачного типа — т. е. для круга избранных, хотя некоторым из них больше подошёл бы жернов на шею.
Александр БЛАНК
КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
Посетил просмотр художественного фильма «Шопоголик» (в оригинале Confessions of a Shopaholic, что больше похоже на «Исповедь шопоголички»). Спродюсировал фильм наш друг Джерри Брукхаймер, а фильмы Джерри смотреть надо в обязательном порядке, ибо у него за плечами «Армагеддон», «Скала», «Плохие парни» и «Пираты Карибского моря».
Фильм «Шопоголик» — про девочек и для девочек. Девочкам его можно смотреть сразу, не читая дальше, — это отличный фильм для девочек. Заметку дальше можно не читать: фильм точно не разочарует, а моё понимание увиденного девочкам ни к чему. Отскакивая в сторону, следует пояснить важное мальчикам. На просмотр фильмов, как правило, мальчики водят девочек. Но выбирают фильмы при этом девочки. И, соответственно, девочки выбирают те фильмы, которые интересны им, девочкам. Мальчикам следует про это помнить. И это несмотря на то, что фильм изготовлен под руководством Джерри Брукхаймера.
Сюжет в двух словах такой. Жила-была тётенька (девушкой назвать язык не поворачивается, ей уже тридцатник). Тётенька жила покупками самого разнообразного барахла, каковое у нас считается гламурным. Барахло было разное, но всё какое-то американское, т. е. даже с моей точки зрения не шибко стильное. Ну и вот девочка мечется по лабазам, скупает барахло коробками, а потом обнаруживает, что задолжала по кредиткам серьёзную сумму. Надо, стало быть, идти зарабатывать. Тётенька идёт в модный журнал, но вместо этого устраивается в совсем не модный журнал. Далее отношения с редактором и в конце счастье. Фильм хороший и добрый, но…
Смотрел внимательно, но никакой любви в фильме увидеть не смог. То есть она там есть, любовь, и фильм в принципе про неё, про эту самую любовь. Но вот лично я увидеть её не смог. Фильм поставлен по книге, а книгу написала тётенька, Софи Кинселла зовут. А Джерри Брукхаймер этой тётеньке позволил принять участие в создании фильма. Обычно права на литературные произведения выкупаются полностью, а далее с литературным источником делают всё, что считают нужным, не оглядываясь на автора. А тут всё было иначе, и с автором серьёзно советовались. Поэтому, я так понимаю, любовь в фильме получилась такой, как её видит тётенька-автор. Выглядит она примерно так: я такая замечательная и красивая, что вокруг меня все должны плясать и все должны меня любить. Ну, просто потому, что я вот такая красивая и здоровская. Каждой девочке это поясняют с детства — вокруг тебя должны водить хороводы, потому что ты девочка.
Собственно, многие девочки и тётеньки понимают любовь именно так: все обязаны вокруг меня скакать, и в первую очередь должен скакать мой суженый, по ходу прыжков материально удовлетворяя мои самые разнообразные прихоти. Причём конкретно он обязан скакать энергичнее и выше всех, дабы я смогла понять, что именно он меня любит. Только по высоте и частоте прыжков можно определить прекрасного принца. Собственно, вот эти прыжки «подай-принеси-купи» — это с точки зрения большинства тётенек и девочек любовь и есть. А главная эрогенная зона у них — это, как нетрудно догадаться, кошелёк. В кино тётенька именно такая.
У дяденек это выглядит несколько иначе: изнуряемые похотью дяденьки сперва прыгают, потом добиваются желаемого и резко теряют интерес к прыжкам. После этого дяденьки тоже начинают хотеть, чтобы прыгали вокруг них: готовили еду, наводили порядок, стирали шмотки и пр. Для дяденьки любовь — это домашняя рабыня. И если встречаются два таких одиночества, картина неизменно получается феерическая. Тётенька готова принимать «ухаживания» (за соответствующую мзду), дяденька готов скакать как павиан во время течки (пока не даст). Тётенька благосклонно принимает знаки внимания (см. Кабаки, Шмотки, Бирюльки, Салоны), дозированно подпускает павиана к телу — частить нельзя, надо, чтобы ценил. Потом, конечно, свадьба — огромные деньги, лимузины, белые платья, пьяные орды родственников. Страшно подумать, но всё это никак не влияет на семейное счастье. Это влияет только на количество выкинутых денег.
