***
Да! – Не Христос я...
Но и не Иуда!...
Когда я весь когда-нибудь умру,
меня, конечно, скоро позабудут...
И ладно! И не нужен мне никто...
Пускай друзья – пропойцы, бедолаги,
возьмут пиджак, ботинки и пальто...
Глупцы! Куда ценней мои бумаги!
***
Нет надежд ни на фарт, ни на Бога... Так и так – перекрыты пути.
СМЕРТЬ моя, ну помедли немного!
И немного меня потерпи.
И ты, ЖИЗНЬ, ну не надо так круто. Успокойся, не мсти, улыбнись...
И ты, светлая девочка Люда,
вновь в зрачках у меня отразись...
ОДНОМУ СТИХОТВОРЦУ
Средь утех магазинных и брачных,
средь туристских и прочих утех
ты не понял, что ты неудачник,
хоть в избытке почёт и успех.
При купеческой шубе шикарной,
при коттедже и юной жене,
ты не видишь, какой ты бездарный
и что ты уж давно не в цене.
ЧИТАЯ ПИСЬМА ПУШКИНА К БЕНКЕНДОРФУ
Всё простится – народ не отринет...
Только, всё ж, при его кураже!
При его африканской гордыне,
при его прозорливой душе!
Эти письма мной читаны с болью.
Дьявол в них говорливей, чем Бог.
Замечаю с печальной любовью,
что вот Лермонтов так бы не смог...
Не с того ль его так закрутило?
Злость и ревность, надсада и хрип...
Не с того ли жена разлюбила?
Не с того ль так нелепо погиб?
Эта гибель – темна и бесславна.
Письма жалки, корыстны, грешны...
Гончарова Наталь Николавна
все читала их из-за спины.
И страдала во тьме нездоровой...
От судеб нам спасения нет.
Без любви Натали Гончаровой
чужд и чёрен стал весь белый свет.
НАШ ВЕК
Наш век не знаменит
Чего уж хвастать, право?
Жестокий, как бандит,
бессмысленный, как право…
Нагадил, наследил.
И сам себя карает.
И от избытка сил
всё жжёт и прогорает…
ИСХОД
И возопили люди Моисея:
– Куда мы прёмся до краёв земли?
Там, в рабстве, и спокойней и сытнее!
Какого чёрта мы сюда пришли?
Лицо перекосилось Моисея:
– Какой вы богоизбранный народ?!
Вы жалкий сброд, деляги, фарисеи…
Для вас жратва важнее всех свобод!!
Гремел надрывный голос Моисея:
– Забыли вы, кто вождь ваш? Кто отец?
Хочу, чтоб вы повымерли скорее!!
Пускай родятся новые евреи…
Еврей! – не значит трус или подлец!
И горлом кровь пошла у Моисея.
Хрипел он, не подъемля головы:
– Вдруг новые окажутся мерзее,
корыстней и наглей, чем даже вы?
Не это ль вижу в мареве Москвы?..
Анатолий САВИН ПО РОЗЕ ВЕТРОВ
***
Вычертит над лесом солнце полукруг
Я зарёй вечерней убегу на луг
Где реки равнинной дальний лёг изгиб
Не спеша разденусь под лягуший всхлип
Камыши не дрогнут зыбь не поспешит
Словно я не первый заплутал в глуши
Словно кто-то раньше в розовый закат
Вошёл так же в реку не приплыл назад
Будет зря кукушка счёт вести вдали
Спустятся на отдых шумно журавли
И над водной гладью где туман поник
Медленно растает журавлиный крик
В ивняке дремучем скрипнет коростель
Застелит тропинка из цветов постель
Но уже обратно по тропинке той
Я с луной игривой не вернусь домой
***
Удивила меня, огорошила,
Лаской-сказкой своей оплела,
Дорогая моя, хорошая,
Лебедь белая в два крыла.
Одарила меня, онежила,
А взамен ничего не взяла,
Ненаглядная, нежная,
Птица кроткая в два крыла.
Опоила меня, неверного,
Брагой-негой колдовских чар.
Я милее тебя, наверное,
Никого ещё не встречал.
Как бинтами, больное прошлое
Былью-небылью обвила,
Пухом белым – лебяжьей парошею –
Замела мою боль, замела.
Может, ласка твоя приворотная
Не меня одного обожгла.
Всё равно, обнимай, залётная,
Лебедь белая в два крыла.
***
Ты ещё совсем маленькая.
Сколько тебе? Пятнадцать?
Ты уже очень миленькая,
Не нужно только стараться
Взрослой казаться.
Ты ещё очень маленькая.
Мы в лодке с тобой одни –
Берег на расстоянии.
Я замираю от счастья,
И только Волга принимает участие
В нашем молчании.
Я думаю – ужели кому-нибудь снятся
Косы твои и грация,
Ужели кому-нибудь очень
Рисуется оно ночью,
Незрелое ещё, твоё озорное плечо.
Ведь ты ещё совсем маленькая
Пятнадцать! – и то тебе дашь, храня.
Нет, не целуй меня,
Дай мне налюбоваться
Издали, сердце пьяня,
Отсветом молодого огня,
Только начавшего разгораться.
***
Я хочу быть облаком белым-белым
И в небе лазурном парить над землёй.
Я хочу быть шорохом лесным, несмелым
И тайной дремать под мохнатой сосной.
Я хочу быть тропкой ранней, узкой,
И красные зори водить к ключу
Я хочу быть ветвистой рябиной русской
И солнце, как щепу, дробить по лучу.
Я хочу быть ночью ясной, росной
И тихо бродить у речной воды,
Чтоб месяц скуластый, мой звёздный крёстный,
В траве находил бы мои следы.
Я хочу быть лугом зелёным, ярким
С травой некошеной, с васильками,
Чтоб ветер вольный мне слал подарки
Тёплыми грибными дождями.
Я хочу быть спелым пшеничным хлебом
И в поле стоять – к колоску колосок.
Я хочу быть грозовым июльским небом
И громом валиться у ливневых ног.
И пусть мне осталось меньше, чем пройдено,
Уйду, как пришёл я, по розе ветров.
Я только хочу, чтобы моя Родина –
Была и сияла во веки веков!
ОСЕНЬ
Утро прозрачное, чистое –
Скоро наступит ноябрь.
Падают красные листья,
В лужах рисуя рябь.
