«С тех пор все споры решаются в частном судебном порядке, — рассказывает «Итогам» глава практики интеллектуальной собственности CMS в России Антон Банковский. — Многие считают, что параллельный импорт стал запрещен в России в 2008 году после вступления в силу части 4 Гражданского кодекса, в частности, статьи 1487 «Исчерпание исключительного права на товарный знак». Но это была обычная плановая кодификация, а новая статья лишь свела воедино территориальный принцип, который прежде был разбросан по разным смежным законам».
Вот уже десять лет правообладатели диктуют ценовую политику на потребительские товары в России. До курьезов с арестами единичных образцов продукции уже не доходит, но на таможне партии серого импорта по-прежнему задерживают после обращения правообладателя в суд. А суды всегда стоят на их стороне, поскольку такова буква закона.
Есть, кроме того, соображение общеэкономического свойства — запрет на параллельный импорт, дескать, стимулирует локализацию в России производства импортных товаров. Западным компаниям, открывшим здесь сборочное производство, будет сложно конкурировать со своей же продукцией, произведенной, к примеру, в Китае, где себестоимость априори ниже из-за более дешевого труда. Соответственно разрешение импортировать брендованный товар всем и вся может привести к разорению заводов. Впрочем, это весьма гипотетическая угроза. В конце концов, существуют импортные пошлины, которые могут оградить отечественного производителя. От подержанных же иномарок нас ведь почти оградили!
Кроме того, одним запретом параллельного импорта проблема дороговизны не исчерпывается. Как говорят эксперты, даже в случае его отмены продавцы и производители найдут способы не сильно уронить цены. Два года назад Высшая школа экономики по заказу Содружества производителей фирменных торговых марок («РусБренд») и РАТЭК провела сравнительный мониторинг цен на одни и те же западные товары, ввезенные официально и «параллельно». Оказалось, что в параллельном сегменте бытовая электроника дешевле только на 5—10 процентов, косметика — на 15—30 процентов, спортивная одежда и обувь — до 40 процентов. При этом фотоаппараты в России, напротив, стоят дешевле, чем, например, в США, на 15—25 процентов.
Есть, однако, и вопиющие примеры. Так, автозапчасти официальные поставщики продают в 5—6 раз дороже, чем их серые конкуренты. В разных отраслях торговая наценка формируется по-разному, поэтому с высокими ценами эффективно бороться можно только комплексно. «Нельзя повышать уровень конкуренции путем снижения качества этой конкуренции, то есть за счет улучшения условий для недобросовестных импортеров. Наоборот, надо поощрять межбрендовую конкуренцию», — говорит «Итогам» исполнительный директор «РусБренда» Алексей Поповичев.
В целом тут действует принцип: чем круче и дороже бренд, тем больше будет на него наценка в России. Но, казалось бы, зачем ФАС заботиться о наших богачах? Пусть себе переплачивают за какой-нибудь Gucci. Другое дело, что из-за низкой насыщенности рынка импортный ширпотреб иногда осознанно позиционируется в России как премиум-класс. Защитники идеи свободного импорта из Общества защиты прав потребителей в пример приводят госзакупки. Мол, шмотки шмотками, но и за одно и то же, скажем, медицинское оборудование региональные бюджеты порой переплачивают миллиарды рублей, покупая его исключительно у официальных импортеров.
Таможня дает добро
Что же касается рядовых российских потребителей, то наиболее продвинутая их часть нашла способ обходить запрет на параллельный импорт, а также минимизировать все прочие издержки. Товар попросту приобретается за границей. Для этого даже не надо вставать с дивана. Россияне вовсю заказывают товары (прежде всего в Америке) по Интернету через специальные сайты-посредники. Для этого нужно сначала предоставить о себе максимальное количество данных, подтверждающих, что вы не бизнесмен, собирающийся импортировать крупные партии. Потом делаете заказ, например, на Amazon.com, указав в адресе доставки склад фирмы в Штатах. Зайти непосредственно на сайты многих производителей (например, того же Tommy Hilfiger) из России невозможно, но и эту проблему умельцы решают при помощи специальной программы-тоннеля, маскирующей российский IP под американский.
Оптовые склады, заточенные под трансграничную интернет-торговлю, находятся в штатах с самыми низкими налогами, таких, например, как Орегон. Правда, самые ушлые бренды вроде того же Apple ставят интернет-трейдерам палки в колеса, блокируя доставку товара по адресам подозрительных торговых складов.
Впрочем, в Интернете можно отыскать адреса перекупщиков, до которых коварные корпорации еще не добрались. Доставка стоит около 50 долларов за килограмм веса, можно дешевле, если предпочитаете не доставку на дом, а томительное ожидание посылки через отделения «Почты России». Товара одного артикула должно быть не больше двух единиц, иначе возникнут вопросы на таможне. Одна беда — пропускная способность нашей почтовой сети мизерная. Так что придется дожидаться выполнения правительственных обещаний по демонополизации розничной торговли. Вот тогда и отоваримся по полной...
Тень Америки / Дело / Капитал
Тень Америки
/ Дело / Капитал
«На горизонте маячат грозовые облака — в виде угрозы дефолта США. А потому в России будут говорить об этом все чаще и чаще»
Тема предстоящего — теоретически во всяком случае — дефолта в США стала у нас очень популярна. Почему — понятно не очень. Дело в том, что наша страна имеет крайне слабое отношение к американскому бюджету. Мы даже почти ничего в эту страну не экспортируем. И возникает вопрос: в чем же тогда фокус? Вариантов может быть несколько.
Первый, самый простой. Дело в нефти. Если в США происходит что-то неправильное, причем даже не очень важно, что именно, это означает ухудшение общеэкономической конъюнктуры. То есть снижение цен на нефть и газ, уменьшение потребности в этом виде товара и, соответственно, нарастание проблем в российской экономике. Это, так сказать, простейший вариант. Есть более сложный.
Экономика США построена на постоянном стимулировании спроса. Спор между республиканцами и демократами по большому счету вызван тем, что первые считают, что дотации народу нужно сокращать, а вторые этому сопротивляются. Но сама по себе напряженность ситуации так или иначе говорит о том, что ресурсы поддержания спроса исчерпаны, а значит, нас ждут серьезные неприятности. Далее — смотри вариант для России в предыдущем абзаце.
Вариант третий еще круче. Схватка между республиканцами и демократами столь сильна из-за того, что «Боливар не вынесет двоих»: предстоящий кризис должен резко сократить масштаб правящей элиты, и вопрос о том, кто останется, а кто вылетит из седла, нужно решать уже сейчас. Тут последствия для России даже превышают чисто экономические эффекты, поскольку столь масштабный кризис, скорее всего, резко ослабит поддержку, которую США сегодня оказывают российской «пятой колонне» из либералов, а также ряду олигархов. В связи с чем последние уделяют теме бюджетного кризиса в США избыточное внимание.
Есть и четвертый вариант. Поскольку мировая финансовая элита после «дела Стросс-Кана» раскололась, вопрос состоит в том, сохранят ли США мировое доминирование или же перейдут на региональный масштаб, соответственно, бросив на произвол судьбы всю мировую долларовую инфраструктуру, то есть МВФ, транснациональные банки и прочие финансовые структуры. В этом случае у нашей либеральной тусовки вообще нет шансов на выживание. Более того, нашу страну ждут катаклизмы, сравнимые разве что с гражданской войной, поскольку живем мы импортом, который завязан на финансовые проводки, осуществляемые этими самыми международными финансовыми институтами.
Вы скажете, что последние варианты — явный перебор? Они маловероятны, да, но никто же не отменял ситуацию структурного кризиса в западной экономике (то есть в экономике так называемых развитых стран), при которой расходы их домохозяйств выше, чем их же реально располагаемые доходы, процентов на 20—25. А разница покрывается разного рода бюджетными дотациями и субсидиями, о которых и спорят две политические силы в США, и кредитованием домохозяйств. И сохранять его масштаб становится все труднее.
Спорить о роли России в этом процессе нечего. От нас тут вообще ничего не зависит. Но ситуация, при которой мир ждет кризис более сильный, чем Великая депрессия 30-х годов, не может не волновать. Тогда разрыв между доходами и расходами домохозяйств не превышал 15 процентов, а безработица в Западной Европе на пике кризиса достигала 40 процентов. Что же будет в этот раз? Тут поневоле задумаешься о последствиях... Даже если реального описания процессов в голове нет.
