Иван ДМИТРУК
Теги: телевидение
Нелегко нынче приходится политизированному зрителю телеканала "Россия 24".
По утрам в эфире часто появляется Александр Проханов. Он вдохновенно рассказывает о величии России, о неразрывной связи Киевской Руси, Московского царства, блистательной империи Романовых со столицей в Петербурге, великого Советского Союза и нарождающейся Пятой империи. И зритель начинает верить, что живёт в прекрасной стране. Что наши великие герои - Дмитрий Донской, Александр Суворов, Александр Пушкин, Лев Толстой, Георгий Жуков, Александр Матросов, Юрий Гагарин – вместе с нами сражаются за будущее России.
Появляется в эфире и блистательно-язвительный Константин Сёмин. Он с беспощадной прямотой рассказывает о заговоре глобальной олигархии против России. О нашей отвратительной и жалкой «болотной» оппозиции, которую один публицист назвал Партией Ожидания Шестого Флота США. А потом в телеэфире вдруг появится Николай Сванидзе со своими «Историческими хрониками». И телезритель с горечью узнаёт, что Россия с треском проиграла двадцатый век. Что захватившие страну кровавые большевики-черносотенцы превратили Россию в большой концлагерь, где половина населения сидела, а половина – охраняла.
И станет от этого тяжело на душе у телезрителя. И придут к нему нехорошие мысли о системе сдержек и противовесов на нашем телевидении... И спросит он: «Почему, зачем такая «симфония» на государственном канале?»
Александр КЛИМОВ
Кино, несовместимое с жизнью
Премьере в России предшествовали загадочные, почти криминальные обстоятельства слива фильма в социальные сети в канун вручения зарубежных фестивальных наград. Режиссёр "Левиафана" Андрей Звягинцев этим был возмущён, а хитроумный продюсер Александр Роднянский проявил к акту пиратства неожиданный либерализм: дескать, пусть люди смотрят, прокату в России шум в Сети не помешает. И получению заветного «Оскара», к которому Звягинцев никогда так не приближался, скандал только на руку.
Тятя, тятя, наши сети[?]
Действительно, «Левиафана» многие тотчас посмотрели. Со времён панк-молебна в храме Христа Спасителя публика наша так яростно не разделялась - «левиамайдан» в Сети разразился нешуточный.
Критики, ориентирующиеся на зарубежные и подражающие им наши фестивали (а они с конца 80-х определяют, что в нашем кино хорошо, что плохо), разумеется, фильм дружно поддержали. Вот монтаж из наиболее характерных цитат: «Это – притча, она – про нас, про Россию, которая погрязла в коррупции, пьянстве, а православная церковь – в сервильности. Государство наше – чудовище, пожирающее бизнес, свободу и жизнь граждан. С ним надо бороться. Бездарные крымнашисты, вы просто завидуете Звягинцеву, которого признал весь цивилизованный мир, он – герой, осмелившийся сказать долгожданную правду о путинской России, Звягинцевым гордиться надо. И Серебряковым, который правильно сделал, что уехал из этой страны. Потому что так жить нельзя. Россия обречена, даже Бог от неё отвернулся, даёшь новые санкции! Мы победим. Оскарбудетнаш!»
Противостояли им те, кто считал, что демонстрировать этот русофобский фильм нельзя: «Конечно, в каждой стране есть коррупция, разного рода негодяи: и в госорганах, и в бизнесе, и даже среди клира, но в «Левиафане» дан образ нашей страны. Мэр – вор и бандит, архиерей его духовно крышует, главный герой – тряпка, алкоголик, дикарь, который развлекается на пикнике с другими дикарями идиотской стрельбой по бутылкам. Пьют все беспрерывно, даже не закусывая. Жена героя изменяет с его самым близким другом. Сельский батюшка утешить его не может, зато заботливо кормит белым хлебом жирных свиней – они единственные по фильму, кому хорошо живётся на Руси. По логике создателей, никому из них нет места на земле, они позорят великую природу и не имеют права владеть её богатствами, с чем солидарны некоторые из наших оголтелых «партнёров». Возмутительно, что этот антирусский фильм сделан в том числе и на русские деньги! И выходит в прокат в разгар информационной войны, развязанной Западом против России!»
Были также и такие, кто увидел в фильме антикапиталистический пафос, беспощадную сатиру на наш социальный строй, в степени беспощадности отдавая, впрочем, предпочтение драме Юрия Быкова «Дурак». В ней тоже полный мрак, но в отличие от «Левиафана» всё же есть борьба. И герой, маленький человек, который, рискуя жизнью, противостоит коррумпированным мэрским чиновникам и местному олигархату. В финале он наперекор всему в одиночку спасает сотни жильцов аварийного дома, и… гибнет от их же рук. Быдло-народ не достоин своих героев, ни ему, ни быдло-властям перемены не нужны. Катарсиса, как и в «Левиафане», нет, в финале – триумф зла. Абсолютно беспросветно, но не так уныло.
…притащили мертвеца
Главное в фильме не то, что он антироссийский (хотя все требования, так сказать, приглашающей стороны в этом смысле выполнены) или антикапиталистический (чего нет и в помине), а в том, что он беспредельно унылый. Но это не единственный его порок.
С самого начала величественные пейзажи, море, скалы, замечательно снятые Михаилом Кричманом, все ветхозаветные аллюзии вступают в противоречие с абсолютно необязательной матерной лексикой героев, особенно при женщине и детях – ранее режиссёр вроде как-то без мата обходился, теперь, видимо, понял, что без него никуда. Чувство неловкости по ходу действия неудержимо росло, и возникали вопросы, вопросы.
Начнём с конца. К какому храму привели нас сценаристы Олег Негин и Андрей Звягинцев (напомню, в Каннах фильм получил приз за лучший сценарий!)?
Во-первых, непонятно, выстроен он на месте дома героя, разрушенного по воле мэрских злодеев, или был восстановлен старый, полуразрушенный, где вместе с другими детьми пьёт пиво его сын? Правильно было бы второе, но, судя по всему, это не так. А это важно, потому что: если бы герою объяснили, что его дом и земля нужны под строительство храма, стал бы он так рьяно сутяжничать? Да и мэру, готовящемуся к выборам, а тем более архиерею, который всё-таки зависит от паствы, нужны ли скандалы в святом деле возведения храма? Почему они миром не поладили с домовладельцем? Не изверги же они? Или Сергеев (Алексей Серебряков) – идейный атеист, ненавидящий православие? Правда, он говорил про резиденцию мэра, но в финале-то мы видим величественный прекрасный собор.
И в нём идёт торжественный молебен, видимо, по случаю открытия. И в проповеди архиерей-лицемер вдруг осуждает панк-молебны! Причём здесь оторвы из «Pussy Riot » ? Известно, что режиссёр симпатизирует этим «удивительным девушкам», но где Москва, а где Приморск, кто здесь покушается на святотатство в храме?
Эта сцена – полный эстетический провал Звягинцева, который ранее держал единый стиль, никогда не опускаясь до примитивной агитки. Неловко было слушать и смотреть на актёра, игравшего архиерея, – так прямолинейно сочинён и разыгран этот «политически заострённый» финал.
Теперь придерёмся к тому, что некоторые поклонники сравнивали «Левиафан» аж с «Мёртвыми душами», защищая его от упрёков в том, что там нет ни одного положительного героя. Но у Гоголя главный герой – смех, которого в фильме категорически нет, здесь же главный герой – смерть. И никакой птицы-тройки. Только скелет кита. Вогнать в тоску может каждый, а чтобы рассмешить, поднять настроение нужен талант.
Персонажам фильма розданы все смертные грехи: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, уныние. Больше всего их досталось главному злодею в исполнении Романа Мадянова. Великолепный актёр создаёт образ предельно мерзкого мэра, не наделив его никакой сложностью. Ведь учили: играешь плохого, ищи, где он хороший, и тогда получится полнокровная сволочь. Здесь же одномерный хряк, что, безусловно, клевета на русских чиновных прохиндеев! Они талантливее, умнее, хитрее, обаятельнее и так обделывают свои дела, что обманутый и ограбленный чувствует себя ещё и виноватым. На крупного мафиози «руки по локоть» мэр тоже не тянет, а что же такое в папочке, с которой приехал адвокат? А зачем мэру было приезжать домой к несчастному автослесарю и пьяно собачиться с ним, а в конце фильма «закрывать» его аж на 15 лет? «Насекомое» уже давно раздавлено и не опасно. Ах да, это же притча, все русские чиновники бессмысленны и беспощадны, им мало забрать дом несчастного, надо ещё и сгноить его в тюрьме.
Врите, врите, бесенята…
Для меня фильм бесславно кончился, когда Лиля (Елена Лядова) внезапно оказалась в постели адвоката (Владимир Вдовиченков). Это абсолютно неожиданное предательство для героя страшнее действий злодея-мэра. Что это было, почему? Зачем это режиссёру, я понимаю, но почему это происходит с героями? Просто дама, как комментировали в Фейсбуке, слаба на передок? Далее на пикнике случается ещё одна сцена адюльтера, на которую натыкаются дети, а потом сцена примирительного коитуса в погребе между мужем и женой, которую видит его сын? Ах, это такая у русских любовь? Что за притча!
