Рассеяла война по Расеюшке-матушке азиатушек-братушек, поразвесила их тушки по сукам-ветвям, заживо в землю зарыла да надпись нехорошую написала. Ушли кто к Махно, кто в Кронштадский мятеж под лёд. Но Дездемона выжил, оглядевшись с удивлением, понял, что уцелел случайно, по недосмотру, и прижукнулся, устроился в какую-то контору мелким служащим. Стихи свои он уже не танцевал.
Иногда по ночам с порывистым гнилым ветром Дездемонов внезапно вспоминал. Братья Железняки, оба сиплые от сифилиса, водили по палубе на верёвке богатого армянина. Потом человек-собака надоел, ему сняли скальп и стали поливать сизый шипящий череп одеколоном. Дездемонов впервые увидел, как могут у человека брызгать слёзы. Действительно двумя тоненькими струйками, на полметра. Он вспоминал тесный трюм, где по гниющим матрацам ползали проститутки, загнанные на корабль прикладами. Запах самогона, дешёвой пудры, семени и мочи — он слышал его. Деревенская дура причитала: "Матросики, родненькие, выпустите меня ради Бога отсюдова". Она ползала на коленях в оборванном платье, а Дездемона под одобрительный хохот братвы тыкал её горящей папироской между лопаток, за ушами.
Казалось, что этого ничего не было.
Глубоким обморочно-синим мартовским утром 1931 года Дездемонов сошёл с ума. Он искусственным деревянным шагом промаршировал к постовому милиционеру и методично наплевал ему в рожу. Молодой парень сначала растерялся и подумал, что так и надо, но, постояв с полминуты руки по швам и разглядев Дездемонова, увидел, что тот плюётся не по чину и стал свистеть в свисток. Дездемонову надавали пинков, скрутили. В отделении, во время составления протокола, он, закинув ногу на ногу, спокойно, с расстановкой заявил, что Сталин убил Маяковского. После этого били его уже в другом месте, страшно. В камере у Дездемонова внезапно начались стихи. Макая в окровавленный рот щепку, отковырянную от деревянного бока параши, он писал на клочке бумаги:
Прожил жизнь я нечестно — «начерно».
Всё не начато. Делать нечего.
Жизнь сломала меня начисто,
Нет ни чести, ни Родины…
Здесь бумага кончилась. Он её перевернул, поплакав, написал ещё:
Веки вечности сомкнуты для меня, увечного…
Ты прости меня, Господи,
Хоть нельзя простить,
Да забудь, будто не был я.
Время тогда было либеральное, и Дездемонову в тот же день удалось повеситься. Бумажку со стихами, лежащую на полу, надзиратель и смотреть не стал — скомкал и бросил в парашу.
О Дездемонове, в связи с Отелло-Маяковским, упоминали часто, эпизод кочевал из одного мемуара в другой. Цитировали, конечно, как классику и "крутоверты ма-на-на". Однако в подстрочных примечаниях отписывались: "Поэт нач. века. Год р. и см. не уст.". Лишь в 1967 году в ФРГ вышла монография "Чёрное солнце. История русского авангарда", где на 185-й странице дотошные немцы напечатали большой портрет Дездемонова, "основателя поэтической школы русского перипатетизма". Однако, увы, на самом деле это был портрет артиста гомосексуального кабаре-театра "Эолова флейта" Менелая Саца, одетого в костюм Дездемоны (строгая тройка, галстук-бабочка, цилиндр).
»
Заславский стал идейным украинцем, два раза ненадолго садился как сочувствующий эсеровским боевикам. По слухам, был завербован немцами в лагере для военнопленных, куда попал во время отступления 1915 года. После 1917-го работал в аппарате Петлюры, с ним эмигрировал. Опять же по слухам, стал сотрудничать с ГПУ. Постоянно проживал в Яссах, откуда бесследно исчез в апреле 1932 года. Его жену и детей увезли из Ясс на следующий день после вступления советских войск.
»
Степанич воевал в русском корпусе во Франции, в гражданской войне участия не принимал, но потом, может быть из-за ностальгии, стал активным членом Русского Обще-Воинского союза, записался в отряд боевиков-смертников.
Генерал Туркул, молодой и красивый, сидел за столом, в щеголеватой чёрной форме с черепом на рукаве, и убедительно объяснял задачу:
— В Большевизии думают, что после трагической гибели Кутепова мы не поднимемся никогда. Надо конкретными действиями разъяснить ошибочность этого утверждения. Необходимо совершить несколько акций. Главная — устранение Сталина. В настоящий момент кадр внутренней линии РОВСа ведёт работу и в этом направлении. Но есть громадные трудности. Камень преткновения даже не столько охрана, сколько удалённость сталинской резиденции от румынского, польского и финского коридоров. Поэтому первые удары мы решили нанести в Петербурге. То есть Киров. Сейчас, в 1933 году, наша главная мишень Киров. Это ясно?
— Так точно.
— Вот и отлично — вертел масонский перстень на пальце Туркул. Пойдёте первой двойкой с штабс-капитаном Войцеховским. Через выборгское окно на электричке до Финского вокзала, молниеносный удар и тут же обратно. Всё займёт часа четыре, не более. Оружие — две сумки с гранатами, три револьвера, финские ножи. Рекогносцировка.
Алина Витухновская “Я НЕ ЛЮБЛЮ ЕВРОПУ”
ПРАВИЛЬНЫЙ ТИРАН
Я истлевший тиран, топором шаловливым устало,
То ли мертв, то ли пьян, что попало пропало.
Как считалка конца досчитаю до ста и открою стрельбу.
И закрою глаза, потому что устал, потому что я верю в судьбу.
Я истлевший тиран, расшалившийся мертвый гербарий.
Мавзолея капкан. Я наказан за страстное зло по законам бессмысленных тварей.
В темноте хохотал от нелепости злой хохломского возмездья
Неумело ласкал серый камень гробницы моей истлевающей плоти отверстья
Маргиналы могил и прогнившие мальчики оргий,
И гетеры грошовые нищих мужчин, чьи унижены души и лживы оргазмов восторги,
Не моргайте во тьме, не тяните ко мне похотливые щупальца страсти.
Мне в тюрьме, в колыме и в могиле единственно жаждется — власти.
Я НЕ ЛЮБЛЮ ЕВРОПУ
Я не люблю Европу, этот глобальный супермаркет
С трагическим актером на киноэкранах,
С комическими королевами и их архаичной охраной,
С ручными болонками и ручными блондинками,
С подводными лодками и водородными бомбами.
Какой-нибудь наркоман когда-нибудь взорвет их??
Война — предмет первой необходимости.
Я не люблю Европу, этот глобальный супермаркет
С всевидящими глазами обязательных мониторов,
Эти отражения пользователей-покупателей-потребителей-народа-тварей.
(На самом деле пользуемых-покупаемых-потребляемых-народа-тварей.)
Супермаркет окружает карманного человечка.
Мониторы настраивают. Настраивают мониторы!
Устраниться от наблюдения — это значит отменить систему контроля
Короля, полиции, армии, монитора. Чтоб было нечем
Подсматривать, задерживать, управлять,
Закусывать, платить, совокупляться.
Оставьте только, чем стрелять
И кого-нибудь, для кого стараться.
Эти отражения тварей в неизбежных мониторах…
Эти отражения мониторов в неизбежностях тварей…
Эти отражения
Так недобро ограничены,
Так неизбежно счастливы…
Отчего же?
Словно не вы, задержанные на всех границах
Каких-то невзаправдашних стран
Астральные арестанты?
Словно не вы скандальные спекулянты?
Словно не вы смертельные легионеры…
Словно не вы инфернальные революционеры,
Ледяные мальчики, цинковые дуэлянты…
Купите себе понятные пистолеты!
Пустите в себя пули и карамельки!
Не вы астральные арестанты?
