Театральный коллектив «Отцы и дети» на суд зрителей представил современную постановку «Самозванец». Главной темой спектакля стала проблема, заложенная в названии самого коллектива, – взаимоотношения отцов и детей. Вот вам непростой мир подростка: с проблемами в школе, с первой любовью, с непониманием со стороны родителей… Самодеятельные актёры живо и очень точно сыграли все нюансы чувств и переживаний своих героев.
Каждый из коллективов вложил в свои сценические постановки старание, терпение и огромное желание понравиться зрителям. Посмотрев постановки, привезённые на третий областной литературно-музыкальный праздник, посвящённый творчеству А.А. Шаховского, трудно было не заразиться добрым настроением и настоящей любовью к Его Величеству – Театру.
Ирина БУДАЧЕНКОВА, с. ГЛИНКА, Смоленская область
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Театральная площадь
Счастливая Маргарита
ПЕРСОНА
Старейшая актриса МХАТ им. Горького Маргарита ЮРЬЕВА служит родному театру 65 лет. О самом важном из прожитого и пережитого за эти годы она рассказала читателям «ЛГ».
– Маргарита Валентиновна, что для вас главное в служении театру?
– Я пришла в Школу-студию не зная, что такое Художественный театр. Только здесь я начала познавать его историю, традиции, принципы, этику театральных отношений, на примере великих актёров усвоила, что означает «верность служения». Судьба привела меня в стены театра, когда страна истекала кровью, и мы, студенты, горели желанием хоть чем-то помочь фронту. Нам указали путь – в госпитали, где нужно, просто необходимо было высокое русское слово, великая литература. И я приходила туда, когда только было возможно, и читала. Читала Лермонтова, Блока и Пушкина, Толстого и Диккенса… Я отдавалась этому безраздельно, так мне хотелось помочь раненым переносить их страдания. По окончании Школы-студии меня приняли в Художественный театр, и с тех пор я принадлежу ему вся без остатка и считаю, что лучше моего театра нет ничего в мире. Станиславский и Немирович-Данченко создали театр переживания, и, чтобы научиться играть в таком театре, нужно отдаваться роли полностью. Только тогда можно создать образ по-настоящему живого человека. Мне выпала честь играть с артистами, которые жили на сцене и умели увлекать зрителя настолько, что он переживал судьбы героев вместе с ними. Только такой театр я признаю, только такому театру готова служить до последнего дыхания.
– Чем вам запомнились годы ученичества?
– Когда я училась в Школе-студии, её возглавлял ученик Станиславского и Немировича-Данченко – Сахновский. К нам приходили на занятия В.И. Качалов и А.К. Тарасова. Качалову нравилось, как я читала Блока, особенно «О доблести, о подвигах, о славе…», он даже приглашал меня к себе домой: «Ну вот, давай дружить, старый да малый, будем заниматься. Его женой была наш режиссёр Н.Н. Литовцева. Она ставила у нас в студии спектакль «Мария Стюарт», и я очень стеснялась лишний раз позвонить им. Но Василий Иванович неизменно напоминал мне, чтобы я приходила. Есть фотография, на которой запечатлели, как я читаю стихи, а Василий Иванович слушает.
– А первая роль?
– Эдит в «Домби и сыне» давалась трудно, и мне очень помог войти в спектакль А.П. Кторов, мой партнёр. Вообще старшее поколение мхатовских актёров было необычайно щедрым по отношению к молодёжи, они бережно и терпеливо работали с нами, и я стараюсь во всём следовать их примеру. Они относились к театру, как к любимой семье, и для меня всю жизнь театр был именно таким, что бы с ним ни происходило. В Эдит мне нравилось, что она любила свою падчерицу. Это поднимало её в моих глазах, я собирала все силы, чтобы зритель поверил, что люблю всей душой. Театр, сцена должны нести зрителю жажду любви, воспитывать чувство прекрасного. Если говорить о школе актёра, то, наверное, самое сильное впечатление на нас, начинающих, производило то, как работают, готовя роли, большие актёры.
– Вы были одной из любимых учениц Аллы Константиновны Тарасовой.
– Она относилась ко мне с огромной отдачей и теплотой. Именно Алла Константиновна приняла решение ввести меня в спектакль «Анна Каренина». Она говорила: «Вот, я тебе показываю, но мы с тобой такие разные, что ты всё равно будешь играть по-своему, и это хорошо». Сначала я играла с Вронским – Массальским, потом его сменил Вербицкий. Каренина играл Прудкин, а во времена Тарасовой он был Вронским.
– А как возник спектакль «Три сестры», в котором вы играли сначала Машу, а затем Ольгу?
– Я очень любила спектакль, который в 1941 году выпустил Немирович-Данченко, когда играли Тарасова, Еланская и Степанова. Я смотрела его множество раз и никогда не забуду Аллу Константиновну, её удивительные глаза, когда, сидя на диване во втором акте, она, не произнося ни слова, «рассказывала» о своей любви и полностью покоряла зрителя. В 1957 году возник вопрос об обновлении спектакля. МХАТ приглашали за рубеж, и импресарио ставил вопрос об обновлении состава исполнителей. Тогда-то руководство театра и назначило на роль Ольги К. Головко, Ирины – Р. Максимову и меня – на Машу. В спектакль вводил нас педагог и режиссёр И.М. Раевский. Я даже поплакала, считала, что должна играть Ирину, а стала Машей. В Америке писали: «Неправда, что это актрисы. Они настоящие родные сёстры».
– Что для вас Чехов?
– В то время я увлекалась Шиллером, Шекспиром, очень любила поэзию. И вот наступило время Чехова. Поняла: это планета. Я нашла в нём и Шиллера, и Шекспира, и Толстого. Всё воплотилось в нём. Он создал такую драматургию, которую не передашь словами. Она должна быть одушевлена внутренним светом, работой сердца, жаром души. В этом величие Чехова. Здесь живой человек со всем богатством натуры, в том числе и с недостатками.
– Вы застали на сцене Книппер-Чехову?
– Да! Когда мы стали репетировать «Трёх сестёр», Ольга Леонардовна пригласила нас к себе домой, мы долго и подробно говорили о Чехове. На её 90-летие мы играли первый акт. Она сидела одна в ложе у сцены и вдруг в сцене Маши громко произнесла: «У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том…» Зал замер…
– Когда речь заходит о МХАТе, часто говорят, что великий театр ушёл навсегда. Вы согласны с этим?
– Нет, не согласна. Правда, люди стали другие и тем не менее в сегодняшнем театре есть спектакли, которые завораживают. Да, другое время, но всё-таки в душах актёров, которые ещё служили в том МХАТе, живут и традиции, и школа, и отношение к искусству. И это проявляется в том, что они делают на сцене, и молодёжь схватывает это, если, конечно, относится к своему труду в театре как к служению. В своё время Н.В. Гоголь выразил замечательную мысль: театр – кафедра, с которой очень многое можно сказать зрителю. В этом – правда театра. И сегодня у нас в репертуаре спектакли, которые делают это. В России есть глубина духовной работы, правда любви и сострадания, и этим живёт настоящий русский театр. Я не буду много говорить о новых веяниях на театре, скажу об одном: я никогда не приму пошлость и грязь на театральной сцене! Мы живём не в лучшее для театра время, и наша задача пронести над пропастью распада великие завоевания искусства Художественного театра.
– Более двадцати лет вы работаете в театре, которым руководит Т.В. Доронина. Были спектакли, в которых вы играли вместе?
– Конечно. Например, «Братья Карамазовы», «Валентин и Валентина», «Три сестры». Татьяна Васильевна играла Машу, я – Ольгу. Она прекрасный и очень требовательный партнёр.
– Чем сегодня, по-вашему, жив родной ваш театр?
– С уверенностью могу сказать, что мы стремимся сохранить традиции, завещанные великим МХАТом, сохранить думающего, умеющего сострадать и любить зрителя, который должен уходить из театра с новыми душевными силами. Знаете, я считаю себя очень счастливым человеком, потому что жизнь подарила мне возможность служить такому театру.
Беседу вела Галина АЛЕКСАНДРОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Театральная площадь
