Концерт на Первом покоробил ещё и беззастенчивым обращением с текстами песен. «Из песни слова не выкинешь» – говорят обычно. Оказывается, нет, можно и выкинуть, если очень хочется, если слово жжёт губы. Так Родина из песни Исаковского «Огонёк» в исполнении Надежды Кадышевой (строчка «И врага ненавистного крепче бьёт паренёк за советскую Родину, за родной огонёк») из «советской» превратилась в «любимую». Какое неуважение к Исаковскому, какое неуважение к ветеранам, к истории, какая мелкая, исподтишка, борьба с той советской эпохой, с духом Отечественной войны, вместо её приятия такой, какой она осталась в великой песне!
Впрочем, подобного рода мелких уколов в адрес «тоталитарного прошлого» в победный день 9 Мая в телевизоре по-прежнему было в достатке. Да, мы не услышали в этот раз в «Минуте молчания» о том, что советский солдат прошёл через Дахау и Бухенвальд, и одновременно через сталинские лагеря. Но тех, кто вёл праздничный эфир, то и дело тянуло обсудить, как Рокоссовский хранил при себе браунинг Паулюса, чтобы отстреливаться в случае нового ареста.
Без этих уколов не обошёлся и новый фильм по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…» , показанный в праздничный день на Первом. Проигрывающая классической версии Ростоцкого в актёрской игре, в постановке, старающаяся поспеть за американским стандартом, в музыкальном ряде, навевающая отчего-то ассоциации с «Властелином колец» Питера Джексона, картина Рената Давлетьярова сумела тем не менее сохранить общую атмосферу повести, не скатиться в невнятное повествование вроде того, что продемонстрировал фильм «Орден» , шедший по каналу НТВ. Почему же у Давлетьярова в итоге получилось? Наверное, дело в более бережном и чутком отношении к слову писателя-фронтовика, в понимании, что главное – это не авантюрные похождения на фронте, а та тяжёлая военная работа, которую совершали в окопах солдаты Великой Отечественной.
Да, пока мы разделены. Но платформа для обретения единства у нас есть. У нас есть идеал, по которому можно сверяться. Это наши герои, наши победители. Нужно лишь спросить себя: насколько достойно их высокого подвига, их образа то, что мы о них пишем, снимаем, говорим?
Виктор БЫСТРОВ
Первый ученик
ТелевЕдение / Телеведение / ТЕЛЕЮБИЛЕЙ
Кондрашов Александр
Теги: Владислав Листьев
Фильмом «Влад Листьев. Жизнь быстрее пули» Первый канал (ранее ОРТ) отметил юбилей своего первого генерального директора
Пуля в названии присутствует неспроста, но вопрос: «Кто заказал и убил Влада?» – более чем через 20 лет после рокового выстрела 1 марта 1995 года продюсер фильма Илья Кривицкий и его автор-режиссёр Руслан Трещёв не посчитали главным или важным. Действительно, какая теперь разница… В благословенные для нашего ТВ 90-е убили очень многих известных людей. Убивали, как некоторые считают, не только людей, – экономику, страну.
Многочисленные «спикеры» фильма (Иван Демидов, Леонид Якубович, Александр Любимов, Константин Эрнст, Валдис Пельш, Игорь Угольников, Леонид Ярмольник, Леонид Парфёнов…) вспоминали о Владе, о его стремительной карьере, всенародной славе, мастерстве ведущего, таланте шоумена, «зверином» чутье продюсера… Но былого пафоса, которым были пропитаны все предыдущие фильмы о Владе, не чувствовалось, преобладало осмысление, – все свидетели и соучастники постарели на 20 лет, и многое им теперь видится не так, как в лихие молодые годы.
Жаль, что в фильме не было «взглядовцев» – Владимира Мукусева, которого Влад называл своим учителем в журналистике, и Евгения Додолева, тоже издавшем книгу о «битлах перестройки» и ТВ 80–90-х. О них мы писали («Взгляд и грабли журналиста Мукусева», № 41, 2007; «Зрачками внутрь», № 40, 2011; «Дети колбасы», № 25, 2012, ). Они о Владе говорили и говорят не столь однозначно комплиментарно. Хотя и участники фильма позволяли себе отойти от юбилейного канона: Влад «погиб за металл» (Л. Парфёнов), возможно, намекая на некоторую долю конъюнктурности и карьеризма, «он шагал в ногу со временем». Время было бесшабашное, и Влад был «раздолбаем» (К. Эрнст); а пришло «деловитое» время – завязал с алкоголем и самозабвенно работал, делал передачи, делал деньги.
Происходивший из простой рабочей семьи, он всегда хотел быть первым: и в спорте, и в жизни, и в карьере. На Иновещании был секретарём комитета ВЛКСМ – об этом в передаче не было сказано, так же как и о том, что в 1990 году в поисках призового автомобиля для «Поля чудес» он поехал в Тольятти и там познакомился с Бадри Патаркацишвили, а через него с Березовским – будущим фактическим владельцем ОРТ. Из многих кандидатов в 1995-м именно Влад был выбран на пост генерального директора ОРТ, и он сам этого очень хотел.
Политика его интересовала мало, «колебался вместе с линией правящей партии», из КПСС вышел, когда «немодно» стало в ней состоять, увлечённо делал новое телевидение, но какое? Стал родоначальником коммерческого «развлекалова», которое сейчас заполонило экран и даёт перманентный рейтинг, но абсолютно ненавистно думающей части аудитории. Вдохновенно копировал (некоторые говорят грубее: воровал) западные форматы, а к отечественным телеинновациям относился кисло…
Большинство его проектов ушло («Тема», «Час пик», «L-клуб»…), но некоторые живут до сих пор. В 90-м он начинал «Поле чудес», в котором едко посмеивался над участниками, над их простодушием или хитрованством. Леонид Якубович, которому через год Влад передал программу, поначалу тоже не щадивший гостей, почувствовал, что надо уходить от издевательского формата американского «Колеса фортуны», и изменил интонацию, лишь слегка добродушно подтрунивая над наивным простонародьем, крутящим колесо, и стал заслуженным любимцем СНГ, эдаким «еженедельным Дедушкой Морозом».
Что осталось от Влада, кроме «Поля чудес» и «Угадай мелодию»? Нынешнее коммерческое ТВ, Первый канал, «развлекалово», которое ругают даже те, кто им занимается?
Лично для меня горько и больно осознавать, что талантливый русский мужик потратил свою жизнь на героическое создание чего-то не совсем правильного, даже вредного. «Взгляд», как признавал потом Александр Любимов, работал на разрушение СССР. Но народ вовсе не хотел, чтобы Союз и социализм «ломали через колено». Тем более не хотел, чтобы вся общенародная собственность досталась прохиндеям из семибанкирщины. А сын рабочего, коммунист Владислав Николаевич Листьев деятельно участвовал в информационном прикрытии убийственных олигархических поползновений. И «погиб за металл».
Вспоминается фраза Евгения Шварца из «Дракона» про «первого ученика», «скотину» и «нас так учили». Но в том-то и дело, что нас так не учили. Сами додумались. Повелись, соблазнились «металлом» и пропали, «скотины эдакие»…
А НАМ ПРИСЛАЛИ
ТелевЕдение / Телеведение
Вопрос
В цикле «Больше, чем любовь» «Культура» показала фильм «Пётр и Вера Лещенко» (продюсер Александр Радов, режиссёр и автор сценария Ирина Звездочётова). Фильм о замечательном певце, его прихотливой биографии и трагическом финале понравился. Единственное, что огорчило, – некая невнятица в повествовании. То ли русский певец (волею судеб румынский гражданин) Пётр Константинович Лещенко работал на красных (подробно рассказывается, что ему помогала знаменитая исполнительница цыганских романсов Плевицкая, которая была агентом НКВД и погибла во французском застенке), то ли на фашистов (с разрешения или по заданию румынских властей выступал на оккупированной территории?). Румыния давно не социалистическая, а натовская страна, и там наверняка есть документы «о зверствах румынской кровавой гэбни», уморивших Петра Лещенко в тюрьме. Или их нет? Если бы были, их бы с удовольствием предоставили. Или есть совсем другие и ими не хотят делиться? Его жену Веру в СССР осудили за связь с иностранцем, считавшимся врагом нашей страны (шпионом, агентом или нет?), на 25 лет (правда, через два года внезапно освободили). Почему? Что ей вменяли? Кто вёл дело? Кто приговорил? Кто посадил?
Часто, когда на ТВ идёт рассказ о ком-то из репрессированных, на эти вопросы ответа нет: дескать, время было ужасное, тогда через одного ни за что сажали. Но у всякого приговора есть автор. Почему фамилии палачей не называют? Не потому ли, что иногда они совпадают с фамилиями многих нынешних разоблачителей? Вспомним, самые что ни на есть либеральные радиоведущие, страстные борцы против всевозможный бесчинств признавались, что их деды служили в карательных органах.
