Позже возникла еще одна проблема. Когда начались заморозки, на дорогах образовался гололед. Здание НБУ находится на горке, и автомобили могло занести на скользкой дороге. Когда погода совсем испортилась, пришлось разработать особый маршрут, чтобы довозить наличные железной дорогой и даже самолетами, потому что на автомобильных трассах были ужасные заносы.
Из-за всего этого я распорядился перенести выдачу валюты к зданию банкнотно-монетного двора на левом берегу Днепра. Там было специально оборудованное хранилище, да и машины с валютой лишний раз не «светились». На самом деле, не все эти автомобили бронированные, половина из них просто специальным образом раскрашена. Нам стало спокойнее — охранялся монетный двор гораздо лучше, чем здание НБУ
РЕГУЛЯТОР ЗАНЯЛСЯ ПРОПАГАНДОЙ
13 октября, накануне первой наличной интервенции, мы провели пресс-конференцию на тему «Результаты работы банковской системы Украины в третьем квартале 2004 года». Почти все общение с прессой свелось к объяснению текущей ситуации и мер, которые предпримет НБУ для преодоления трудностей. Слово «кризис» не звучало, чтобы не провоцировать негативные последствия. Вместо него мы употребляли термин «временный ажиотаж».
Во время пресс-конференции я первым делом заявил, что финансовой системе ничего не угрожает. Если в 2001 году валютные резервы НБУ покрывали лишь 40 % денежной базы, то в 2004-м — уже 115 %. То есть за имеющуюся валюту регулятор мог выкупить всю гривну, находящуюся в обороте, и еще осталось бы немного долларов. Тогда же я впервые заявил, что НБУ планирует реализовать банкам наличную валюту по курсу 5,315 грн./долл.
Пресса узнала, что ситуация на валютном рынке вполне предсказуема. Еще несколько месяцев назад НБУ прогнозировал увеличение сезонного спроса на валюту в последнем квартале года. По нашим расчетам, регулятор готов был продать из резервов миллиард долларов, чтобы удовлетворить заявки населения и предприятий. «Миллиард — это цифра, которая опускает курс доллара по отношению к гривне к уровню 5,32-5,33 грн./долл., но такое существенное снижение возможно только через два месяца. Мы говорим о стабилизации курса на уровне 5,36-5,41 грн./долл., и нас это устраивает», — оптимистично заявил я тогда.
Сумма в миллиард долларов на тот момент была вполне реальной. За сентябрь золотовалютные резервы НБУ уменьшились с 12,3 до 12,1 млрд. долл., а с 1 по 9 октября — до 11,8 млрд. Объемы не особо большие и они никак не противоречили прогнозу об уменьшении резервов на миллиард. Пик кризиса пришелся на две недели октября, которые начались уже после пресс-конференции.
НБУ был вынужден развеять миф о том, что в финансовой системе Украины очень много денег.
Такой слух пустили некоторые депутаты от оппозиции. На основании этого тезиса они доказывали, что на поддержку кандидата в Президенты Виктора Януковича тратятся огромные средства государства. К середине октября на едином казначейском счету оставались 10 млрд. грн. и столько же — в распоряжении банков. Это было гораздо меньше, чем в начале сентября, когда правительство имело 18,9 млрд. грн., а банки — 11 млрд. «Не так много денег, как пишут», — подчеркнул я на пресс-конференции.
К тому времени остатки на счетах банков уже не несли инфляционной угрозы экономике.
Во-первых, регулятор стерилизовал 9,6 млрд. безналичных гривен путем продажи депозитных сертификатов, прямого репо и депозитных операций. В день проведения пресс-конференции на мобилизационных счетах НБУ находилось 3 млрд. грн. Особенно большой популярностью пользовались сертификаты, максимальная ставка по которым тогда достигла 12 % годовых.
Во-вторых, помогало то, что свободная гривна постоянно уходила на покупку валюты. Доллары покупали как банки для перепродажи на наличном рынке, так и предприятия, которые уже начали выводить валюту за рубеж. Позже к ним подключились нерезиденты, которые стали активно продавать свои НДС-ОВГЗ и выводить капиталы из страны. Как оказалось, от любви до ненависти с их стороны — двадцать минут работы информагентства. Уменьшению денег у банков содействовал также отток депозитов населения, которое забирало гривну и переводило ее в доллары. Если еще в сентябре НБУ выкупал евро и иногда доллары, то благодаря действию всех перечисленных факторов уже с октября на рынке начал реально преобладать спрос на валюту.
Экспортеры тогда пользовались правилом 90 дней, в течение которых можно не ввозить в страну выручку. Они предпочли дождаться окончания валютного кризиса и выборов Президента. На случай, если бы неприятности затянулись, в их распоряжении был испытанный способ задержать возврат выручки более чем на 90 дней. Компания подавала иск в суд, и тот запрещал взимать с нее штраф до окончания разбирательств.
Я заверил журналистов, что НБУ заинтересован в продаже валюты. Реализация 1 млрд. долл. позволяла регулятору стерилизовать 5 млрд. грн., и таким образом противодействовать инфляции. «Наличная валюта остается в матрасах, а не идет на потребительский рынок и не провоцирует инфляцию», — объяснял я.
Чтобы успокоить население, пришлось ударить по основной причине ажиотажа — инфляционным ожиданиям. На пресс-конференции был озвучен прогноз роста цен до конца года — 9 %. Хотя он и оказался выше обещанных правительством 7–7,6 %, но все же не превышал психологически важной отметки 10 %.
Увеличением прогноза инфляции НБУ объяснил очередное повышение учетной ставки. С 7 октября она была установлена на уровне 8 % годовых. «Мы частично отказались от тех прогнозных показателей, которыми руководствовались в начале года, в связи с существенными изменениями фискальной и денежно-кредитной политики. Управляем денежно-кредитной политикой практически в ручном режиме», — сказал я журналистам.
Впрочем, окончательно побороть инфляционные ожидания так и не удалось. В то же самое время представители двух кандидатов в Президенты активно вели дискуссии, которые не позволяли населению успокоиться. Например, в то время, глава бюджетного комитета парламента Петр Порошенко заявил, что статистикой манипулируют, и реально товары первой необходимости дорожают большими темпами. В ответ глава НБУ Сергей Тигипко заявил, что цены задирают спекулянты, которые хотят заработать на повышении пенсий и зарплат. Премьер-министр Виктор Янукович не растерялся и пообещал наказать виновных. Вслед за этим чиновники Госинспекции по ценам устроили очередной рейд по базарам, изобличая спекулянтов. А в это время эксперты многочисленных центров, институтов и групп рассуждали о том, что же сильнее подтолкнет цены вверх — подорожание энергоносителей или будущая политическая нестабильность.
Из-за опрометчивых высказываний с начала года потребительские цены в сентябре выросли на 5,6 %, в октябре — на 7,9 %, в ноябре — на 9,7 %, а в декабре — уже на 12,3 %.
По отдельным группам товаров, как правильно заметил Порошенко, инфляция действительно достигала почти 50 %. Негативный эффект нивелировался лишь благодаря размыванию роста цен в пределах очень неравномерной корзины товаров, куда по традиции входили калоши и клетчатые рубашки. В таких условиях почти невозможно было эффективно работать с общественным мнением и гасить ажиотаж.
В то время я осознал: чем более либеральна финансовая система страны, тем быстрее она разваливается во время валютного кризиса. Для Украины настоящим благословением стала сильная зарегулированность банковской системы. А также полное отсутствие фондовых инструментов, которые обычно усиливают любой финансовый кризис. Будь у нас свободное курсообразование и отсутствие ограничений на переток капитала, банковскую систему ничто бы не спасло. Трудно даже представить, как пришлось бы удерживать гривну от колебаний, не будь торговой сессии, на которой курс гривны жестко контролируется регулятором.
Вдвоем с директором департамента валютного регулирования Николаем Мельничуком мы провели расчеты и решили, что если чистый объем золотовалютных резервов опустится ниже 6 млрд. долл., придется ослаблять гривну. Мы не имели никакого права оставлять страну без запаса валюты. Нужно было погашать внешние займы, не говоря о поддержании курсовой стабильности внутри страны. К счастью, снижение резервов остановилось на отметке 7 млрд. долл.
Важно было определить целевой ориентир для ослабления курса. Его практически невозможно было угадать. Ведь простая девальвация означала, что за ней последует цепная реакция: население и компании бросятся скупать валюту, и придется опускать курс еще много раз. Так легко было дойти и до 9 грн./долл. Поэтому важно было сразу выбрать такое значение курса, которое стало бы новым рубежом, ниже которого точно не пришлось бы опускаться. С выключенными телефонами и при закрытых окнах, включив подавители прослушки, мы вдвоем с Николаем Александровичем провели расчеты и получили цифру в пределах 6,2–6,3 грн./долл.
