Александр Севастьянов - Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Всего сказанного, думаю, достаточно, чтобы утверждать: книга г-на Ламбздорфа фальсифицирует проблему «перемещенных ценностей» со всех сторон: с правовой, фактической и моральной. Это было бы нехорошо и неприлично, даже если бы она вышла из-под пера рядового человека. Но данный труд — не просто измышления досужего чиновника. Это, по сути, дипломатический документ, прицельно адресованный российскому истеблишменту. Это неофициальный, но яркий факт «народной дипломатии». На мой взгляд, он заслуживает адекватного ответа со стороны нашего народа. Надеюсь, нам хватит на это силы нравственной правоты.

Однако у книги есть и второй адресат: европейское общественное мнение. Господин Ламбздорф создал своего рода манифест, обращенный к западному миру; он призывает этот «цивилизованный» мир — Европу и Америку — в союзники и свидетели против «русских варваров». И надо признать, что такая политика, свойственная вообще Германии в этом вопросе, находит определенный отклик, особенно в Америке.

Чего стоит один только международный симпозиум 19–21 января 1995 г., проведенный в Нью-Йорке под названием «Военные трофеи — Вторая мировая война и ее последствия: утрата, обретение и возвращение культурных ценностей». Он был организован супругами Сюзен и Джорджем Соросами и по своему сценарию и режиссуре скорее походил на международное судилище над Россией. Особенно умиляет дружное и согласное выступление американских и немецких участников конгресса, критиковавших правовые позиции как СССР, применившего принцип репараций (компенсаторной реституции) в отношении культурных ценностей, так и современной России, не спешащей с законными репарациями расстаться. Комментарии американской прессы также были выдержаны в пронемецком духе.

Такую позицию США можно считать традиционной. Еще в 1945 г. американская сторона находила возражения против требований компенсаторной реституции со стороны Франции, СССР и других непосредственно пострадавших от немецких мародеров стран. Оно и понятно: Германия не похитила у Америки ни одной серебряной ложки, на земли Штатов не упала ни одна немецкая бомба, на 107 убитых советских воинов приходится 1 (один!) погибший американский солдат !

Позиция США не помешала, однако, Координационному комитету контрольного совета в Берлине принять 12 декабря 1945 г. решение о поставках по реституциям культурных ценностей, что позволило заинтересованным сторонам приступить к розыску эквивалентов. Впоследствии утвержденная Контрольным советом 17 апреля 1946 г. «Четырехсторонняя процедура реституций» подтвердила: «Имущество уникального характера, реституция которого невозможна…может быть заменено равнозначными предметами». Однако сегодня в Штатах предпочитают не вспоминать ни об этих документах, ни о собственном далеко не безупречном поведении, ни о львиной доле захваченных ими трофеев, зато выпячивают расхождения в подходе к реституции в те далекие годы.

Но образ кристально честного парня, беспристрастного моралиста — не складывается. Не годятся американцы нам в учителя. Слишком разная у нас судьба. И слишком много темных пятен на американском смокинге.

Книга графа Ламбздорфа встревожила меня. Но не потому, что я вообразил, будто подобные писания могут повлиять на нашу, российскую позицию. Нет, мое беспокойство вызвано другим. Своей односторонностью и — да простит меня граф! — беспардонностью книга заставила меня лишний раз подумать о том, что задача, поставленная после войны немецкими педагогами по преодолению «комплекса вины», выполнена, и с перехлестом. Выросли поколения, настолько извратившие и отвергшие уроки истории, настолько уверенные в том, что их права и интересы стоят выше принципов морали и справедливости, что можно с уверенностью ждать: не сегодня завтра мир вновь услышит: «Deutschland, Deutschland über alles!»

P.S. Для тех, кто забыл или не знает, что принесла немецкая военщина на русскую землю

Руза — маленький, но стариннейший городок Московской области, упоминающийся в источниках с XIV в. Как и многие подобные городки, он еще задолго до войны обзавелся краеведческим музеем. Историческая насыщенность края сказалась на качестве музейной коллекции. Ее художественная часть во многом состояла из фамильных ценностей двух именитых княжеских родов — Гагариных и Долгоруких, чьи имения были неподалеку. Особую ценность представляла коллекция гравюр (5864 листа) и иного антиквариата, вывезенная князем Гагариным из путешествий по Европе и Азии, а также архивные документы (583 листа) из имений и церквей. Были и другие разделы собрания: этнографический, археологический, геологический, естественно-научный и даже антропологический. Как отметила комиссия в составе профессоров Б. А. Рыбакова и А. П. Смирнова, приехавшая в Рузу после ее освобождения: «Коллекции Рузского музея состояли из ценного в научном и художественном отношении подбора материалов по крестьянскому и дворянскому быту XVII–XIX вв.».

Осенью 1941 г. немцы рвались к Москве стремительно и неудержимо. В Рузе было объявлено военное положение; на работе в музее остался один человек — директриса М. И. Шалепина. С эвакуацией медлили, надеясь не допустить немцев так близко к столице, но директрису проинструктировали, как поступить с музейными экспонатами, если город накроет волна нашествия. В соответствии с инструктажем ценные экспонаты — статуи, художественная бронза и т. д. — были закопаны в землю, в тайники, которые директриса копала своими руками. Портящиеся вещи — телескоп, микроскоп, патефон, рукописи, книги и т. п. — были сложены в сундуки и ящики и спрятаны в обнаруженном под досками пола в амбаре каменном погребе, после чего пол был настлан вновь. 14 октября после воздушного налета в городе началась хаотическая эвакуация, в срочном порядке выслали и Шалепину, успевшую захватить с собой только личные вещи.

25 октября Руза была занята немцами, сразу расположившими в музее, стоявшем на возвышенности, воинскую часть. Погреб с музейными сундуками был обнаружен и переоборудован в блиндаж. Вход в музей запретили. Вскоре случай отдал в руки захватчиков и захоронки, сделанные директрисой. 17 декабря 1941 г. немцев вынудили отступить; уходя из Рузы, они собрали все музейное имущество в здании музея и подожгли его. Все, что осталось после пожара, — полуразрушенный фундамент, груды кирпича, остатки обожженного мрамора и расплавы бронзы от статуэток.

Соответствующие акты и свидетельские показания имеются.

Подобных маленьких музеев на оккупированных территориях было свыше ста.

От них не осталось ничего. 

Положение России на международной арене сегодня незавидное и заставляет вспомнить древнеримскую мудрость: «Vae victis! — Горе побежденным!» Потери, поражения одно ощутимее другого — дипломатические, моральные, политические, экономические… Похоже, что все должники России заключили тайный союз с ее кредиторами, чтобы все взять от ослабленной страны, ничего при этом не отдавая. Нам, воспитанным на идеалах общечеловеческих ценностей, всемирного братства трудящихся, грядущего слияния народов в одну земную нацию и грядущего же царства всеобщего равенства и справедливости, внезапно открылась истинная картина ожесточенной и беспощадной борьбы наций и государств за выживание, за ресурсы, за право входа в «золотой миллиард», за мировое господство и т. д. Мы воочию убедились, что под прикрытием красивых и благовидных концепций в международных отношениях по-прежнему господствует право силы и далекое от всякого снисхождения отношение к слабому. В частности, сегодня со всех сторон слышится главная заповедь уголовного мира, обращенная к России: «Умри ты — сегодня, а я — завтра».

Наглядным и убедительным примером сказанного является история с трофейными ценностями культуры, развернувшаяся с начала 90-х гг. Непосредственный участник событий, я расскажу, как это было.

Пока Советский Союз был цел и силен, а Германия разделена на две половины, вопрос о трофеях не поднимался. Точно так же, как и сегодня он не поднимается в отношении США или Англии. Понятно, почему ни СССР, ни Россия не считали нужным обращаться к этой теме: ведь в соответствующих решениях, сопровождавших выдачу ГДР Дрезденской галереи, а также еще 1,5 млн единиц культурных ценностей в середине 1950-х гг., говорилось о том, что Советский Союз считает тему раз и навсегда закрытой после этого акта «доброй воли». К сожалению, недалекие наши правители, жестоко ошибившись в прогнозах относительно политических последствий добровольного возвращения «Дрезденки», совершили еще одну ошибку в отношении тех сокровищ, что оставались после этого в России. Вместо того чтобы по примеру США публично легализовать трофейные ценности, официально «разлив» их по музеям и библиотекам и введя тем самым в мировой культурный обиход и научный оборот, «культуртрегеры» советского пошиба заперли трофеи в запасниках, породив этим подозрения, сомнения и домыслы в отношении вполне ясной проблемы.