Одну точку зрения мы уже знаем — из Рима. Однако есть и другая гипотеза, согласно которой Золотая Баба имеет восточное происхождение. Впервые об этом сказано в книге английского историка Д. Бэддли «Россия, Монголия, Китай», изданной в Лондоне в 1919 г. Именно он впервые отождествил Золотую Бабу с тибетской богиней бессмертия Гуаньинь.
О том, что она есть лишь форма выражения извечной сути бодхисатвы Авапокитешвары, мы уже говорили, а теперь вспомним о любопытной детали в записках Герберштейна. Рассказывая о Золотой Бабе, он сообщал: «…этот идол есть статуя, представляющая старуху, которая держит сына в утробе, и что там уже снова виден другой ребенок, который, говорят, ее внук».
Деталь поистине замечательная, поскольку точно такую же мы находим в изваянии Авалокитешвары, находящемся в одном из храмов Лхасы. Его создание относится к 650 г. н. э., когда во внутрь этой бирюзовой скульптуры была вставлена сандаловая статуэтка того же божества. Но, как говорит предание, царю, по чьему приказу был выстроен храм, сделанного показалось мало, а потому он вместе с двумя любимыми женами проник внутрь изваяния Авалокитешвары и чудесным образом навеки слился с ним.
Интересно писал по этому поводу знаток наших древностей, поэт Сергей Марков: «Если Золотая Баба по своему происхождению как-то связана с Гуаньинь, то пребывание мнимого «ребенка» в ее утробе в особом объяснении не нуждается. Изучение буддийских статуй подтвердило, что изваяния зачастую содержали в себе идолов меньших размеров. Попади северный истукан под беспощадную секиру Стефана Пермского — и из недр Золотой Бабы, возможно, выпал бы ее двойник, малая Баба с крошечным ребенком на руках…» И еще одно совпадение, и снова связанное с текстом Герберштейна. Помните, он упоминал о каких-то инструментах, установленных то ли в самой Золотой Бабе, то ли рядом с ней и издающих трубные звуки? Оказывается, аналог этому имеется и в Тибете, и опять-таки в храме, где установлена статуя Гуаньинь. Когда перед ней происходило богослужение, обязательно трубили в трубу, сделанную из белой раковины, называемой дун-кар. Такие раковины тогда можно было перечесть по пальцам, ибо, в отличие от обыкновенных, они завиты по часовой стрелке. Это делает их чрезвычайно редкими и очень дорогими — тибетцы приравнивали дун-кары по стоимости к алмазам.
Как, каким путем буддийское божество (если поставить знак равенства между Золотой Бабой и Гуаньинь) могло проникнуть из Тибета в низовья Оби и даже на Ямал?
Сто с лишним лет назад знаток русского Севера М. К. Сидоров доказал, что такие пути имелись. Он лично обследовал некоторые из них и пришел к выводу: добраться из Тибета до устья Оби можно было по рекам, которые приводили к озеру Зайсан, где находилась караванная стоянка купцов из Восточного Туркестана и Китая. Именно по этому маршруту тибетская богиня Гуаньинь и могла попасть в земли нынешних хантов и манси, то есть к тем остякам и вогулам, которые так упорно скрывали Золотую Богиню от казаков Ермака.
P.S. Попытки разгадать тайны Золотой Бабы продолжаются и в наши дни. Одну из них предпринял житель г. Никель, что в Мурманской области, Николай Андреевич Зайцев. С его версией я познакомился когда работал в издательстве «Мысль» составителем ежегодника «На суше и на море». Зайцев был нашим постоянным автором и однажды прислал очень любопытный материал, касающийся Золотой Бабы. Очерк планировалось напечатать в 1993 г., но «перестройщики» развалили ежегодник (основанный, кстати, нашими выдающимися фантастами и учеными — Иваном Ефремовым и Александром Казанцевым), и его материалы остались невостребованными. И вот, пользуясь случаем, я хочу вкратце сказать об его гипотезе и надеюсь, что он не предъявит мне никаких претензий по этому поводу. Суть дела: изучая мифы якутского народа (олонхо), Николай Зайцев пришел к выводу, что одно из главных лиц якутского языческого пантеона, Дьес Эмигет, или Медная Идолица, поразительно напоминает нашу Золотую Бабу. Проследив путь, пройденный героем эпоса Нюргуном Боотуром, и «привязав» его к современной карте, он с удивлением обнаружил, что «резиденция» Дьес Эмигет находилась, оказывается, на Северном Урале, а если точнее — на западном берегу Обской губы! Два похожих идола в одном и том же краю? Так не бывает, и Николай Зайцев делает смелое предположение: Золотая Баба и Дьес Эмигет — это, скорее всего, одно и то же божество. А затем идет еще дальше, выдвигая совершенно оригинальную версию о внешнем облике Золотой Бабы. Он полагает, что она представляла из себя… колокол. К сожалению, из-за нехватки места мы не можем привести здесь все его выкладки и рассуждения, а потому просто знакомим читателей с еще одной точкой зрения о Золотой Бабе.
P.P.S. Последние сведения о Золотой Бабе получены летом 1990 г. Их доставила этнографическая экспедиция Института мировой литературы РАН, побывавшая в Ханты-Мансийском автономном округе. Там и по сию пору живет небольшое количество так называемых казымских (северных) хантов, и, по местным преданиям, именно их род отвечал за ее неприкосновенность. Но в 1933 г. до этих краев докатились волны раскулачивания, а поскольку казымские ханты считались зажиточными, да к тому же являлись хранителями идола, органы НКВД арестовали казымского шамана и выведали у него путь к святилищу. Однако ханты, защищая его, оказали работникам спецслужб вооруженное сопротивление. Погибло четверо чекистов. Репрессии последовали незамедлительно: практически все взрослые мужчины клана были уничтожены, а дети, старики и женщины вымерли за зиму, поскольку ходить на охоту и добывать пропитание было не с чем — ружья племени спецслужбы конфисковали. Оставшиеся в живых казымские ханты и до сих пор с неохотой рассказывают о событиях тех лет и просят не называть их фамилии. Что же касается Золотой Бабы, хранившейся в святилище, то она исчезла. Весьма вероятно (если она была золотой), что ее переплавили. Однако членов экспедиции удивила одна деталь: в краеведческом музее Ханты-Мансийска они увидели много прекрасно сохранившихся вещей, на которые не имелось паспорта. Выяснилось, что вещи поступили из хранилища местного управления КГБ. В связи с этим возникает последний вопрос: если Золотая Баба была не золотая, не пребывает ли она и ныне в каком-нибудь спецхране?..
Подделывать исторические ценности в Западной Европе начали еще во времена Леонардо да Винчи и Бенвенуто Челлини. Подделывали все — золотые и серебряные монеты, расписные вазы и терракотовые статуэтки, изделия из мрамора и, конечно же, из драгоценных металлов, в первую очередь из золота. Эталоном исторической фальшивки по праву можно считать знаменитую корону скифского царя Сайтафарна, жившего в III в. до Р.Х.
В России ремесло имитации древних предметов культуры расцвело пышным цветом в середине XIX столетия, когда в Северном Причерноморье археологи раскопали скифские погребения в курганах Чертомлык, Солоха и Куль-Оба. Найденные там сокровища сразу прославились на весь мир, ибо по художественной ценности не уступали кладу царя Приама, найденному Шлиманом.
Но, как ни парадоксально, именно высокий художественный уровень обнаруженных изделий породил мошеннический промысел. Антиквары-аферисты создали целую индустрию, привлекли к работе выдающихся ювелиров, граверов, чеканщиков — разумеется, не посвящая их в цели и смысл своих заказов. И мастера создали немало подлинных шедевров. Дальнейшая судьба их обычно оказывалась такова: заказчик расплачивался с мастером как за обычное ювелирное изделие, а затем сбывал последнее как историческую ценность, получая баснословный барыш.
Автор этих строк впервые услышал о короне Сайтафарна летом 1960 г., когда работал в Нижне-Донской экспедиции Института археологии АН СССР. Раскопки велись в дельте Дона на Недвиговом городище — там, где более двух тысячелетий назад располагался греческий город-колония Танаис.
Днем стояла невыносимая жара, а вечерами нас поедом ели комары, но каждый день после работы мы собирались на одном из курганов, окружавших городище, разводили костер и, попивая купленный вскладчину портвейн «три семерки», вели неспешные беседы о чем попало. Внизу, огибая курган, тёк к Меотиде (Азовскому морю) древний Танаис (Дон), а на север и запад простирались ковыльные южнорусские степи, где на заре цивилизации обитали загадочные скифы.
В VI–V вв. до Р.Х. эти места привлекли греков, которые возвели несколько городов-колоний — Ольвию на берегу Днепро-Бугского лимана, Херсонес неподалеку от нынешнего Севастополя, Тиру в устье Днестра, Пантикапей на Керченском полуострове, Танаис в устье Дона.
Естественно, скифы не могли равнодушно взирать, как чужестранцы захватывают их земли, и вся дальнейшая история греко-скифских отношений свелась к военно-торговым контактам, когда соседи то ссорились, то мирились.
