А конкретным поводом к войне с Турцией послужило требование Николая I к султану предоставить православным подданным Османской империи покровительство царя. Это требование было отвергнуто, и в 1853-м начались военные действия.
Наша страна обладала огромными людскими ресурсами и имела армию численностью свыше 1,1 млн. человек. Однако армия эта была рассредоточена на всей территории, и с западного направления крупные воинские силы, ради безопасности, не могли быть сняты. Техническая оснащённость и армии, и флота оставляла желать лучшего: в войсках практически не было нарезного оружия, артиллерия уступала по своим характеристикам западноевропейским образцам; флот имел прекрасные боевые традиции, экипажи были обучены и готовы вести войну на море, однако паровых судов было весьма мало.
Хозяйственная картина этого времени была безрадостной. Если к началу XIX века в кредитных учреждениях было заложено 5 % крепостных, имевшихся у помещиков, то к концу 1850-х — уже 65 %. В Центральной России помещики начали распродавать свои земли представителям других сословий. Сельское хозяйство развивалось экстенсивно, урожайность оставалась низкой. За 1802–1860 годы посевная площадь выросла на 53 %, а сбор хлебов лишь на 42 %. По подсчётам Вольного экономического общества, производительность сельского труда в крепостнической России была в 5–6 раз ниже, чем в Англии и Германии, и разрыв продолжал увеличиваться.
Также быстро отставала от Запада российская промышленность. Особенно наглядны показатели развития чёрной металлургии. Если в 1800-м Россия выплавляла 9971 тыс. пудов чугуна, а Англия — 9836, то к 1860-му Россия увеличила его производство до 18 198 тыс. пудов, или на 82,5 %, а Англия — до 241 900 тыс. пудов, то есть в 23 раза.
Кроме того, была расстроена финансовая система страны.
Всё это делало возможности России побеждать в военных конфликтах весьма сомнительными. Возникла парадоксальная ситуация: сама Россия считала себя сильной, вспоминая свои прошлые победы, но прямой конфликт с Западом показал всю нашу отсталость.
Летом 1853 года, через четверть века после предыдущей кампании 1828–1829 годов, русская армия под начальством князя М. Д. Горчакова перешла границу и заняла княжества Молдавию и Валахию. Осенью того же года русский Черноморский флот под командованием адмирала П. С. Нахимова уничтожил турецкую эскадру при Синопе. Однако Англия и Франция послали в помощь Турции свои войска; к ним присоединилась и Сардиния; Австрия заняла позицию вооружённого нейтралитета. Многочисленные эскадры союзников появились почти во всех русских водах: в Чёрном, Балтийском, Белом морях, у берегов Камчатки, а главные военные действия развернулись на южных рубежах России.
В сентябре 1854 года русская армия отступила из Дунайских княжеств и перешла обратно Прут (сразу же после этого княжества были заняты австрийцами). В то же время англо-французский флот высадил союзную армию в Крыму.
Русские войска сражались с обычным мужеством, но противники наши имели превосходство в вооружении: у них были нарезные ружья, они легко получали подкрепления при помощи пароходов, а сообщение Центральной России с Крымом производилось гужевым транспортом, и потому со снабжением было плохо.
Во время Севастопольской осады скончался император Николай I, и на престол вступил его сын Александр II.
В конце 1855 года боевые действия фактически прекратились. Ни англичане, ни французы не помышляли о перенесении боевых действий в глубь России; Севастополь и так обошёлся им потерей 70 тысяч солдат. А с инициативой прекращения войны выступила Франция, и 18 марта 1856 года в Париже был заключён мирный договор, в основном сохранивший довоенные границы. Устье Дуная отошло Турции; Чёрное море объявили нейтральным и открытым для торговых судов всех наций. Наиболее существенным следствием поражения России было то, что она потеряла право иметь на Чёрном море военный флот.
18 февраля 1855 года на российский престол вступил 37-летний Александр II. Положение в стране было кризисное. На экономику деревни тяжёлые последствия оказали ведшиеся в ходе Крымской войны реквизиции продовольствия, лошадей и фуража, а особенно — рекрутские наборы, сократившие число работников на 10 %.
1855. — Выход за границей первого номера диссидентского журнала «Полярная звезда».
1855. — Сокращение срока военной службы с 20 до 12 лет.
1856, август. — Амнистия декабристам.
1857, 3 января. — Создание Секретного комитета «для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян».
Помещики чернозёмных губерний, владевшие дорогой землёй и державшие крестьян на барщине, хотели сохранить за собой максимально возможное количество земли и удержать рабочие руки. А в промышленных нечернозёмных оброчных губерниях помещики хотели получить денежные средства для перестройки своих хозяйств на буржуазный лад. А нарождающаяся буржуазия требовала наёмных работников. В общем, у всех общественных структур страны были свои, зачастую противоположные интересы, замыкающиеся на человеческий ресурс, точнее, на его нехватку, и государству надо было так ли, эдак ли эти противоположные интересы синхронизировать.
В таких условиях в 1857 году по указу Александра II начал работать Секретный комитет по крестьянскому вопросу, что и привело в дальнейшем к отмене крепостного права.
1859, 4 марта. — Начало работы редакционных комиссий по выработке Положения о крестьянах.
1859, 16 марта. — Разрешение евреям — купцам 1-й гильдии, жить вне черты оседлости.
1860, 31 мая. — Создание Государственного банка.
19 февраля 1861 года император подписал целый ряд законов. Здесь были Манифест и Положение о даровании свободы крестьянам, документы о вступлении Положения в силу, об управлении сельскими общинами и т. д. Отмена крепостного права не стала единовременным событием: сначала освобождались помещичьи крестьяне, затем удельные и приписанные к заводам.
Эта история достаточно известна. Поэтому ограничимся рассказом о том, что известно не очень широко.
Многие полагают, что до 1861 года крепостные составляли большинство российского населения. Ничего подобного. Согласно последней перед освобождением крестьян ревизии 1858–1859 годов, в России жило 60 млн. человек. Из них 12 млн. были вольными: дворяне, духовенство и мещане, крестьяне-единоличники, казаки и т. д. Дворян обоего пола было около миллиона. Остальные разделялись примерно поровну на две категории сельских жителей: государственных крестьян, хоть и прикреплённых к земле, но не считавшихся крепостными, и помещичьих крестьян, сидевших на частной земле и лично закрепощённых. Итак, крепостные в строгом смысле слова составляли чуть больше трети населения империи.
Следует сказать, что крепостной не был рабом, а поместье не было плантацией. Русское крепостничество стали ошибочно отожествлять с рабством только двести лет тому назад, и обязаны мы этим Александру Радищеву. Упоминания о крепостничестве в его «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) стали первой попыткой установить аналогию между крепостничеством и рабовладением через подчёркивание некоторых особенностей (например, отсутствия брачных прав), которые и в самом деле были свойственны им обоим. Критическая литература последующих десятилетий, принадлежавшая перу взращённых в западном духе авторов, сделала эту аналогию общим местом, а от них она была усвоена русской и западной мыслью.
Между тем, почти половина крепостных были съёмщиками и платили оброк. Они могли идти на все четыре стороны и возвращаться, когда хотели; они вольны были выбирать себе занятие по душе, а помещик в их жизнь не вмешивался. Для них всё крепостное право сводилось к уплате твёрдо установленного оброка, либо, в качестве налога, доли от заработка дворянам, владевшим землёй, к которой они были приписаны. Так налог мы и сейчас платим!
Говорят, помещик мог их наказывать, — да, но за вину, и с согласия схода. Говорят, у помещика было право передавать непослушных крестьян властям для отправки в сибирскую ссылку. Право было. А вот и практика: между 1822 и 1833 годами, за двенадцать лет, такому наказанию подверглись 1283 крестьянина, по сто в год. На двадцать с лишним миллионов помещичьих крестьян — это не такая уж ошеломительная цифра. И ведь вполне возможно, что сослали их за дело!
Нам кажется более важным, что многие дворяне, особенно из богатейших, за счёт крепостных шиковали, наплевав на интересы не только «своих людей», но и страны. Даровой доход в такой степени избаловал русское дворянство, что когда появились кредитные учреждения, выдававшие ссуды под залог имения, помещики бросились занимать, в том числе «под крестьян». (Об этом Гоголь написал свои «Мёртвые души».) К 1859 году 66 % крепостных крестьян в России были заложены и перезаложены в кредитных учреждениях (по некоторым губерниям эта цифра доходила до 90 %).
