Архангельский Александр, интеллектуал: А что вас смущает?
Александр Архангельский, интеллигент: Да то и смущает, что один пример — случайность, два примера — совпадение, три — тенденция. Насколько можно доверяться великим шахматистам? Все ли у них в порядке с обычной человеческой логикой? Я потому задаюсь этими вопросами, что, кроме Каспарова, сегодняшним российским демократам положиться просто не на кого, но не слишком ли это рискованно? С одной стороны, энергичная оппозиция нужна, без нее чекисты нас окончательно скушают; с другой — революционной толпы я боюсь. И киргизские события дают все основания для подобных страхов.
Архангельский Александр, интеллектуал: Трусоват был Ваня бедный… Слушайте, уважаемый мыслитель, давайте перевернем ситуацию, посмотрим на все с другой стороны. Не с шахматной. Во-первых, настоящими авторами революций всегда являются не сами революционеры, а свергаемые ими режимы. Ни один самый сдвинутый, самый шахматный революционер не имеет шансов на успех, даже выдели ему Америка энное число зеленых «ярдов», если правящие кланы не постараются довести ситуацию до полной неразрешимости. Истинный автор грузинской революции — Шеварднадзе. Автор украинской революции — Кучма. Автор киргизского переворота — Акаев. А новых вождей вроде Саакашвили, Ющенко или Курманбека Бакиева выносит волной, порожденной прежним гнилым правлением. Фишер может ругаться на Буша сколько угодно, но, даже если он призовет на помощь Майкла Мура, свалить вашингтонский обком ему не удастся. Потому что сам обком работает как часы и при всех своих чудовищных ошибках страну свою изнутри не разваливает. Так что если вы робеете всех и всяческих революций, бойтесь не вождистских порывов Каспарова и не денег американской администрации. Бойтесь череды непоправимых ошибок кремлевских элит. Только эти элиты могут привести своего врага Каспарова к власти. Но это все было во-первых. Во-вторых же, и в-главных, вождь может появиться только там, где имеется революционная масса. А вы ее в России наблюдаете? Я что-то нет.
Александр Архангельский, интеллигент: Но ситуация меняется очень быстро. Еще вчера Путин был героем без страха и упрека, а уже сегодня недовольные пенсионеры выходят на улицу. Еще вчера интеллигенция раболепно поддакивала каждому его слову, а сегодня — знаете ли вы об этом? — 18 членов делегации русских писателей на Парижском книжном салоне, приглашенных на встречу с Путиным и Шираком в Елисейский дворец, отказались ехать? Это ли не начало оппозиционных перемен?
Архангельский Александр, интеллектуал: Ну, может быть, им Ширак не нравится, откуда вы знаете? Да и разговаривал я с одним из «отказников». Он не хотел раньше времени заканчивать встречу с читателями, с одной стороны. С другой — предпочел после этой встречи сходить в парижское кафе, поесть свежих устриц, нежели тащиться в Елисейский дворец. Вот вам и вся оппозиционность. Устрицы не пахнут революцией. Устрицы пахнут чем-то совсем иным. Установкой на спокойную жизнь. Независимостью от власти. Нежеланием размениваться по мелочам. То есть ваш пример крайне неудачен. Он говорит о полном отсутствии революционных настроений в культурной, интеллектуальной среде. И, повторяю, если власть не постарается специально, то эти настроения и не возникнут. А без них что Каспаров, что Касьянов, что Рыжков — не подлежат серьезному обсуждению. Не потому что они плохие, а потому что нет шансов.
Александр Архангельский, интеллигент: Ну, если вы считаете, что власть ничего не сделала для зарождения таких настроений, поздравляю вас, вы оптимист. Я полон пессимизма. Прежде всего потому, что, как истинный интеллигент, хочу вослед Пастернаку жизни «со всеми сообща / И заодно с правопорядком». А придется, сердцем чую, встревать в очередной разлом, работать пушечным мясом истории. И идти вслед за теми, хотя и очень не хочется, потому что жить с этими совсем невозможно. Запаха устриц, знаете ли, хочется. А в воздухе запахло совсем другим.
ТОВАРИЩ РОЗЕНТАЛЬ И ЕГО ДЕТИ
Инструкция двадцать первая, на неделю 28 марта — 3 апреля 2005 года, когда «Идущие вместе», прежде чем самоупраздниться, провели акцию против оперы «Дети Розенталя» на либретто г-на Сорокина, а организаторов выставки «Осторожно, религия!» признали виновными в оскорблении чувств верующих.
Александр Архангельский, интеллигент: Жизнь подбрасывает нам все новые и новые поводы для возобновления давнего спора: возвращается ли в пределы политической жизни тотальное влияние идеологии. Вы все сводите к конфликту экономических интересов и политических кланов, я-то все чаще наблюдаю столкновение идеалов. Буря и натиск вокруг оперы Десятникова и Сорокина «Дети Розенталя», суд над организаторами выставки «Осторожно, религия!», православные пикеты у Театра эстрады против постановки балета «Распутин» — все это явления одного порядка, одного цикла…
Архангельский Александр, интеллектуал: Ну, «Детей Розенталя» сюда, пожалуйста, не впутывайте. Свистопляска вокруг них ни малейшего отношения к идеологии не имеет.
Александр Архангельский, интеллигент: Как же не имеет? А пикеты «Идущих вместе», а депутатский запрос представителя партии власти — в прошлом, кстати, нефтепромышленника, — а вызов на думский ковер Михаила Швыдкого, которому пришлось отвечать за музыкальную порнографию в Большом театре… Все это напоминает худшие времена, статью «Сумбур вместо музыки», инспирированную Сталиным.
Архангельский Александр, интеллектуал: В сталинские времена, извините, вопрос о распиле театральных бюджетов не стоял. Партия была и собственником, и распорядителем средств, и выгодоприобретателем; зачем ей было красть у себя самой? Теперь не то; теперь цензура слишком часто производна от элементарных меркантильных интересов. В том числе цензура правящей партии. Случайно ли скандал с «Детьми Розенталя» совпал с историческим решением о выделении 15 миллиардов рублей на реконструкцию Большого? По-моему, связь прямая. Кто-то хочет свалить гендиректора Иксанова, чтобы поставить во главе Большого театра, точнее, Большого Бюджета своего человечка. Обвинения в непатриотизме — самый лучший способ борьбы за освоение серьезных средств. Идеологические клише как информационные заточки; их вынимают из кармана, когда чуют запах денег.
Александр Архангельский, интеллигент: Ну не знаю, в бюджетах я мало что понимаю. Но уверен, что судебное решение против организаторов выставки «Осторожно, религия!» никакого отношения к деньгам не имеет; оно чисто идейное. Сразу хочу оговориться: я по-человечески не сочувствую вождям Сахаровского центра. На бездарной и провокационной выставке, которую он затеяли, были работы спорные, а были и бесспорные. В том смысле, что бесспорно грубо и осознанно оскорбляли чувства верующих. Как Христос с кока-колой и призывом: «Пейте от нее все, сие есть кровь моя»… Но выставка была, увы, не опротестована православной общественностью, а разгромлена молодыми фанатиками. И если бы суд сначала приговорил к условным срокам православных погромщиков, а лишь потом оштрафовал сахаровских провокаторов, я бы такое решение лишь приветствовал. Вопреки всем демократическим воплям. Однако ж почему-то погромщики оправданы, а провокаторы наказаны.
Почему, спрашивается? Не потому ли, что есть идеологический заказ на православный фундаментализм? Не по этой ли причине о маленьком пикете перед Театром эстрады сочувственно рассказали почти все новостные программы, хотя о массовых митингах против монетизации льгот говорили крайне неохотно и уж точно без малейшего сочувствия? Не происходит ли осознанная переориентация нашего публичного пространства, пространства культуры, медиа — на патриархальные нравы, символом которых для наших вождей является Церковь? Не символом веры, а символом власти, особо подчеркну это.
Архангельский Александр, интеллектуал: Вы знаете, все сложнее — и все проще. Между думским фарсом вокруг «Детей Розенталя», решением суда по выставке и медийной поддержкой протестов против балета «Распутин» действительно есть общее. Но это общеё — именно интерес, а идеалы служат здесь лишь инструментом, средством. Интерес финансовый к бюджетам реконструкции плавно перетекает в интерес сохранения политической власти, для чего нужно и дальше сужать поле свободы, а значит, заранее приучать общество к возможным запретам. Сначала спектаклей, затем определенных тем, потом партий, наконец, отдельных людей. Идет репетиция оркестра, подготовка к 2007/08 году, отработка моделей кризисного управления, обкатка нового вектора политики, более националистического, более традиционалистского, более чучхейного, с опорой на собственные силы. И потому менее эффективного.
