Немаловажен и тот факт, что законопроект о гражданском браке, принципиальное согласие на который Даниэлю Фридману удалось получить у главного раввина, должен быть одобрен парламентом, а гарантий на подобный исход нет — религиозное лобби вполне способно провалить законопроект.
Право на заключение и расторжение браков с создания государства Израиль в 1948 году были в ведении раввината, и любые попытки изменить это положение сталкивались на сложности с определением того, кто может называться евреем. Израильские законы признания еврейства действуют в соответствии с Галахой, и люди, у которых еврей только отец, евреями признаны быть не могут.
Согласие раввина Амара на введение ограниченного института гражданских браков в Израиле распространяется примерно на 300 тысяч израильтян, в большинстве своем, выходцев из бывшего СССР, не являющихся евреями по Галахе — но лишь в том случае, если они хотят заключить брак с человеком из этой же категории, то есть, не евреем. В случае, если один супруг нееврей, а второй еврей, в заключении гражданского брака на территории страны им будет отказано.
«Евреи не могут жениться на неевреях, это ясно, как день, — подчеркнул раввин Амар. — Ассимиляция поглощает нас, но мы не будем играть ей на руку».
Министр юстиции Даниэль Фридман видит в согласии раввинов лишь начало процесса, и намерен добиваться принятия закона о гражданских браках для всех израильтян, вне зависимости от религиозной и национальной принадлежности.
Христиане и мусульмане, составляющие около 20 % населения Израиля, также не смогут воспользоваться лазейкой, когда она появится: они должны будут заключать и расторгать браки в соответствии с законами своей религии.
Представители реформистского иудаизма недовольны соглашением между минюстом и главным сефардским раввином. Они отмечают, что в 15 % еврейских супружеских пар по меньшей мере, один супруг не признан евреем по Галахе. Реформистский раввин Гилад Карив считает соглашение бессмысленным. «Почему новость о том, что главный раввинат Израиля позволяет жениться двум неевреям, вдруг преподносится, как из ряда вон выходящая? — поинтересовался он в эфире радиостанции «Галей ЦАХАЛ». — Это полный абсурд. С каких пор раввинату есть дело до браков двух неевреев?»
Отказ в отцовстве по–израильски
МВД записало отцом ребенка бывшего мужа его матери, и родной отец, воспитывающий сына с момента рождения, не может добиться признания своих прав — израильский закон исходит из того, что ребенку лучше иметь фиктивного отца, чем считаться «мамзером» (незаконнорожденным).
Историю израильской семьи, попавшей в жернова абсурдного семейного законодательства, опубликовала во вторник газета «Едиот Ахронот». Все началось много лет назад, когда очередная израильтянка столкнулась с упорным нежеланием мужа дать ей официальный развод («гет»). Женщина отстаивала свое право на развод с постылым мужем на протяжении нескольких лет — муж сдался лишь после того, как раввинатский суд отправил его в тюрьму.
К тому времени у его бывшей жены уже был новый спутник жизни, но зарегистрировать брак с ним женщина, естественно, не могла. Поэтому старший сын этой пары родился еще в то время, как его мать числилась законной супругой своего первого мужа. Когда женщина пришла регистрировать ребенка в МВД, служащие посоветовали ей не записывать мальчика «мамзером» и оставить в графе «отец» пустое место, чем и воспользовался первый муж: он заявил, что ребенок родился от него, и МВД вписало мальчика в его удостоверение личности.
Официальный «отец» не желает отказываться от мальчика и спустя пять лет, отравляя жизнь бывшей жене всеми имеющимися в его распоряжении законными способами: он не подписывает разрешений на вывоз ребенка за границу, добивается через адвокатов права на встречи с мальчиком и т. п. Родного отца государство таковым не признает — и признавать не собирается: суд отклонил ходатайство родителей о назначении официальной генетической экспертизы, которая бы подтвердила отцовство.
Дело в том, что два года назад в закон о генетических экспертизах была внесена поправка, запрещающая судам назначать проверки, результатом которых может стать установление незаконнорожденности ребенка. Инициаторы поправки имели в виду благую цель — не дать ревнивым мужьям возможности проверять жен на верность, жертвуя благополучием детей. Однако в данном случае закон бьет как раз по ребенку, лишая его права юридически считаться сыном собственного отца.
Адвокат первого мужа утверждает, что биологическим отцом ребенка является именно его клиент. Адвокат семьи доказывает обратное, подтверждая отцовство второго мужа результатами частной генетической экспертизы, которую родители мальчика провели в США. Но израильское правосудие глухо к этим доводам и настаивает на том, что ребенок не должен стать «мамзером» ни в коем случае — даже если ему придется называть папой совершенно постороннего мужчину.
Началась кампания против смешанных браков
03 сентября 2009. В среду вечером канцелярия главы правительства и Еврейское агентство «Сохнут» официально запустили новую пропагандистскую кампанию проекта «Маса», цель которой — объяснить евреям опасность смешанных браков, сообщает Haaretz.
В числе прочего, кампания включает такие средства наглядной агитации, как плакаты с фотографиями молодых людей, женившихся на нееврейках, с драматическими подписями, напоминающими полицейские объявления о розыске пропавших без вести. Такие объявления будут расклеены и на улицах израильских городов, хотя кампания, вроде бы, направлена на быстро ассимилирующееся еврейство диаспоры.
Ролик, изготовленный для проекта «Маса», разъясняет, что смешанные браки ведут еврейский народ к гибели — те, кто женился или вышел замуж за человека другой национальности, «потеряны» для еврейства.
В рамках проекта «Маса» еврейскую молодежь призовут сообщать в штаб проекта «Маса» данные о молодых евреях, собирающихся вступить в смешанный брак. Таких молодых людей планируют подвергать пропагандистской обработке и отправлять в «длительные поездки» в Израиль, которые, по данным инициаторов проекта, очень способствуют укреплению еврейской идентичности.
По данным Института планирования еврейского народа, более 50 % евреев диаспоры вступают в браки с неевреями.
Парадокс в том, что правительственные неофиты расизма стремятся установить расовую чистоту народов, у которых в результате экспансии мировой экономики смешанные браки зашли настолько далеко, что расовая чистота сохранила какой–то смысл только для болвана. Мы не будем останавливаться здесь на других нелепых утверждениях. Например, будто бы в природе царят закон расового ограничения, а не противоположный закон, закон беспорядочного спаривания в рамках одного вида.
Не может быть и речи о разумном содержании расовой теории, которая в своих построениях идет не от фактов к оценкам, а от оценок к искажению фактов. Бесполезно выдвигать разумные доводы против фашиста, который нарцисстически убежден в величайшем превосходстве своего германского духа только потому, что он оперирует иррациональными чувствами, а не доводами разума. Поэтому попытки доказать фашисту, что негры и итальянцы не стоят «ниже» германцев в расовом отношении, обречены на неудачу. Он ощущает, что «выше», вот и все.
Расовую теорию можно опровергнуть только путем выявления ее иррациональных целей. При этом выделяются две основные цели: выражение определенных бессознательных и эмоциональных потоков, существующих в психике человека с националистической ориентацией, и утаивание определенных психических тенденций.
Вспомним, что в гитлеровской Германии законодательно были запрещены браки с неарийцами — евреями, неграми, и цыганами. В еврейской общине аналогичное, только теперь для евреев, было табуировано религиозной традицией. И в том, и в другом случае провозглашалось, что целью подобных действий является сохранение в данном этносе особого набора положительных качеств или определённого ему свыше предназначения. Всё перечисленное как раз и является сердцевиной расовой концепции, впервые сформулированной французом Ж. Гобино в середине 19‑го века. Кстати, претворение в жизнь расовых концепций в гитлеровской Германии не являлось основным содержанием её внутренней политики.
Скорее это был один из политтехнологических проектов по консолидации нации, который очень скоро выродился в весьма дорогостоящее и губительное для репутации мероприятие, без которого, в принципе, Германия вполне могла бы обойтись. Иное значение требование самозаточения в пределах общины имело для рассеянного еврейского этноса, руководители которого не могли пользоваться для сохранения своей власти традиционными механизмами государственного принуждения и поэтому прибегли к религиозным запретам.
