исследований основывается на совершенно ложной информации. Акт мошенничества затрагивает не просто исходную статью, где подаются поддельные результаты, а куда большую часть научной литературы.
Урон наносится не только науке: влияние мошенничества расползается далеко за пределы журналов, где публикуются фальшивки. Специалисты-практики, полагающиеся на научные исследования, например врачи, могут быть введены в заблуждение и в результате использовать средства лечения или методики, которые не работают либо же откровенно опасны. Пример последнего – случай анестезиолога Йоахима Больдта, номера два в “списке лидеров” Retraction Watch [259] [260]. Больдт сфабриковал данные по гидроксиэтилированному крахмалу – химическому соединению, иногда применявшемуся при операциях в травматологии для восполнения объема крови (считалось, что оно может предотвратить шок при большой кровопотере, помогая оставшейся крови циркулировать по сосудам). По подделанным Больдтом результатам получалось, что якобы гидроксиэтилированный крахмал для применения в этих целях безопасен. Такой вывод подкреплялся тем обстоятельством, что метаанализ – обзорное исследование, объединяющее все предшествующие статьи на данную тему, – дал то же заключение. Однако так вышло только потому, что Больдта тогда еще не разоблачили, так что в метаанализе учитывались его поддельные результаты. Когда же об обмане Больдта стало известно и его статьи из метаанализа исключили, результаты кардинально поменялись: на самом деле пациенты, которым вводили гидроксиэтилированный крахмал, умирали чаще [261]. Мошенничество Больдта исковеркало целую область исследований, поставив под угрозу тех пациентов, чьи хирурги, что совершенно естественно, приняли его результаты за чистую монету [262].
Один из самых ужасных случаев мошенничества в науке не только сбил с толку ученых и врачей, но еще и сильнейшим образом повлиял на восприятие людьми жизненно важного медицинского средства. Он вызвал столько страха и хаоса, что, хотя произошло это более двух десятков лет назад, мы по сей день ощущаем его вредное воздействие. Я говорю, конечно же, о печально известном исследовании вакцин, результаты которого были опубликованы в 1998 году в журнале The Lancet британским врачом Эндрю Уэйкфилдом [263]. На основании выборки из двенадцати детей Уэйкфилд и его соавторы сделали вывод, что комбинированная вакцина от кори, паротита и краснухи (MMR – measles, mumps, rubella) связана с аутизмом. Якобы вирус кори, остающийся в организме после прививки, вызывал симптомы аутизма в кишечнике и мозге (Уэйкфилд назвал это состояние, описываемое им впервые, “аутистическим энтероколитом”) [264]. В интервью и на пресс-конференции после выхода статьи Уэйкфилд неоднократно заявлял, что MMR нужно разбить на три отдельных вакцины, поскольку с их комбинацией “иммунная система некоторых детей справиться не в силах” [265].
Сейчас уже большинство людей знают, что результаты Уэйкфилда опровергнуты. С 1998 года проводилось несколько масштабных строгих исследований, в ходе которых не было выявлено никакой связи между вакциной MMR (и любой другой, кстати) и расстройствами аутистического спектра [266]. Еще было показано, что комбинированные вакцины так же безопасны, как и некомбинированные [267]. А вот чего многие не знают: статья Уэйкфилда была далеко не честной ошибкой или же вполне объяснимым тупиком в предварительном, пристрелочном направлении исследований, а мошенничеством от начала и до конца [268].
После выхода публикации и возникновения разногласий журналист-расследователь Брайан Дир начал изучать данные Уэйкфилда и, самое главное, его побуждения. В серии шокирующих статей, появившихся в журнале The BMJ (ранее British Medical Journal), Дир описал, как Уэйкфилд исказил или подделал медицинские сведения о каждом ребенке из тех двенадцати, что составляли его выборку [269]. Он попросту выдумал тот “факт”, что у всех детей первые симптомы, связанные с аутизмом, проявились вскоре после вакцинации препаратом MMR, тогда как на самом деле у кого-то симптомы были зафиксированы уже до того, у кого-то проявились только через несколько месяцев, а некоторым детям вообще даже никогда и не ставили диагноз “аутизм” [270]. Что же касается побуждений, Дир выяснил, что у Уэйкфилда было два существенных финансовых мотива повернуть исследование так, как он его и повернул [271]. Во-первых, один адвокат платил ему солидные деньги, поскольку собирался от лица родителей тех детей с аутизмом подать в суд на производителей вакцины [272]. Более того, Уэйкфилд именно через связанную с этим адвокатом антивакцинаторскую группу и находил пациентов для своего исследования. Во-вторых, за год до публикации результатов он подал заявку на патентование своей собственной вакцины от кори, и поэтому ему выгодно было, запугав людей, отвратить их от комбинированной вакцины MMR [273]. Непростительным образом ни один из этих “конфликтов интересов” не был указан в статье: в ней просто отмечалось, что работа финансировалась “особыми попечителями” и родители детей “дали стимул для проведения этих исследований” [274].
Когда Дир впервые поделился с редакцией журнала The Lancet своими соображениями, а было это в 2004 году, он столкнулся с ожесточенным сопротивлением (что, надо заметить, предвосхитило ту же реакцию того же журнала в случае с Маккиарини примерно десятью годами позже) [275]. Из-за расследования Дира статья Уэйкфилда в итоге была в 2010 году отозвана, пробыв к тому моменту частью официальной научной литературы двенадцать лет. Уэйкфилда также вычеркнули из реестра Главного медицинского совета Великобритании, после самых длительных слушаний в истории организации, лишив его права работать в этой стране врачом. И не только за фальсификацию данных, но еще за то, что он подверг ребенка ненужным медицинским процедурам, в том числе колоноскопии, без надлежащего одобрения [276]. Совет охарактеризовал его как человека, своими действиями проявляющего “черствость и неуважение”, – меткое описание, подходящее любому мошеннику из этой главы [277]. С тех пор Уэйкфилд прославился как участник антипрививочного движения в США. Так, в 2016 году его антивакцинаторский фильм Vaxxed едва не показали на кинофестивале “Трайбека”, проходящем в Нью-Йорке, – фильм поддерживал основатель фестиваля и “вакцинный скептик” Роберт Де Ниро, однако под давлением общественности снял его с программного показа [278].
Обман Уэйкфилда породил страх перед вакцинами, который распространялся столь же быстро, словно какой-нибудь вирус. Во многих разделах британской прессы начали выходить статьи о вакцине MMR в стиле “просто спросить”, сея сомнения среди родителей. Зачинщицей стала газета Daily Mail, и даже журнал Private Eye, который гордится тем, что не ведется на мнение большинства, посвятил вакцине MMR в 2002 году специальный номер, выведя Уэйкфилда фигурой масштаба Галилея, противостоящей влиятельным кругам, которые продвигают комбинированную вакцину [279]. Столь широкое освещение в средствах массовой информации возымело именно тот эффект, какого и следовало ожидать [280]. В конце 1990-х годов в Великобритании показатель принятия вакцины MMR обществом приближался к 95 %, необходимым для достижения
