Помимо коррупционной составляющей «Ленинградского дела», выявленного на самом высоком партийном и государственном уровне, в те же годы была раскрыта целая серия «дел» хозяйственного порядка в сфере действия министерств, главков и предприятий, непосредственно производящих продукцию повышенного и повседневного спроса. Это прежде всего «Хлебное дело», «Ткацкое дело», «Винное дело», «Музыкальное дело» и «Денежное дело», имевшие чисто коррупционный характер в масштабах всей страны. Главным героем этих «дел», вскрывшим служебные махинации паразитических элементов, стал знаменитый советский сыщик Фёдор Семёнович Невзоров…
Дело «нахлебников»
Выявление «паразитов», поистине высасывавших из народа оставшиеся соки, началось с изучения Невзоровым документов, согласно которым в течение 1945 г. Совнарком СССР выделял хлебопекарной промышленности муку, сахар, сгущённое молоко, сливочное масло, сахарин, изюм, джем, мясные консервы и другие продукты особой важности, чтобы поскорее восстановить в ослабленных за годы войны людях необходимый набор витаминов.
Инкубатором и разносчиком коррупции в пищевой промышленности России стала распределительная система «Росглавхлеб» во главе с начальником отдела снабжения Михаилом Исаевым. В разветвлённую сеть его преступной группы (кроме зама начальника отдела Шулькина Б.Н., главбуха отдела Розенбаума Д.А. и директора Московской межобластной базы Главка Бухмана Э.М.) входили должностные лица из плохо контролируемых трестов Алтая и Татарстана, а также Архангельской, Брянской, Ивановской, Московской, Оренбургской и Ростовской областей. Всего было не менее 20 человек…
Внимание Невзорова и его товарищей по спецслужбам привлекли хорошенькие молодые женщины, которых разожравшиеся исаевские красавцы меняли как перчатки. Ещё бы: когда одних качало от голода, у этих в ресторанах и на дачах столы ломились от блюд и выпивки, что позволяло устраивать чуть ли не конкурсный отбор среди слабого пола. Дошло до того, что жена Исаева узнала про дачные «хоровые оргии» мужа и… повесилась. Исаев же и его компаньоны по лёгкой жизни, чтобы скрыть истинные причины смерти, похоронили её как скончавшуюся от внезапного сердечного приступа… <…>
Преступной группой Исаева за период с 14 апреля 1945 г. по 1946 г. включительно было похищено: сахара – 1670 кг, муки – 8500 кг, сахарина – 670 кг, изюма – 310 кг, сливочного масла – 414 кг, сгущённого молока – 1553 банки, джема и повидла – 2605 кг и т.д., всего по розничным ценам (согласно Приказу Министерства торговли СССР № 550 от 14.12.1947 г.) – на сумму 1 139 230 руб. 18 коп.
Московский городской суд 31 мая 1949 г. приговорил: Исаева и Розенбаума – к 25 годам лишения свободы каждого с последующим поражением в избирательных правах на 5 лет; их соучастников: Курочкина-Саводерова – к 15 годам лишения свободы; Меламеда, Спевака и Цанина – к 10 годам лишения свободы; Бухмана, Лейдермана, Фролова и других – также к длительным срокам лишения свободы; всех – с полной конфискацией имущества их родных. Таким образом, ущерб, нанесённый преступниками государству, был возмещён полностью. О подобных результатах сегодня не приходится даже мечтать…
Дело «ткачей»
В те первые страшные послевоенные годы спать было не на чем, рубашку сшить было не из чего… Фабрики были разрушены, так что самой простой материи не хватало. И это тоже явилось полем для возникновения и распространения коррупции. Так, на спецодежду (халаты, фартуки, чепчики, косынки) и прочие принадлежности производственного назначения, необходимые работникам хлебопекарной, кондитерской, консервной и других отраслей пищевой промышленности, из чрезвычайно скудных запасов государство начало выделять бельевые ткани. Ткани направлялись в распоряжение начальника отдела Московской межобластной конторы Тавшунского. <…>
Чтобы дело закрутилось, наделённый властью проходимец связался с артелью портных. И колёса швейных машин завертелись, выпуская всё в укороченном и урезанном виде, да к тому же преимущественно небольших размеров. Дескать, халаты на отощавших за войну работниках и работницах и так сойдутся… Однако сколько ниточка ни вилась, а конец её нашли достаточно быстро.
Итог: все жулики получили по заслугам так, что их родственники по сей день проклинают Сталина… Таких «тавшунских» сажали тогда безжалостно, а тем временем фабрики восстанавливались, хороших и разных тканей становилось много, и жизнь налаживалась – без коррупции!
Дело «виноделов»
В начале 1951 г. в гостиницах и ресторанах столицы спецслужбы стали замечать небывалый наплыв гостей с юга. Особенно потянулись к Москве грузины. И все они буквально сорили деньгами, устраивая нехарактерные для тех лет кутежи с подключением безотказных женщин. Стали наблюдать, где эти любящие жить на широкую ногу граждане бывают между загулами в ресторанах. И были очень поражены, когда выяснилось, что все дороги из всех ресторанов ведут в одно и то же место – в Управление Министерства пищевой промышленности СССР под вывеской «Главвино», а в нём – в кабинет заместителя начальника этого управления по фамилии Мирзоянц. <…>
Грузию начали чистить настолько основательно, что, если бы не преждевременная смерть, Сталин наверняка привёл бы её в порядок как следует. Впрочем, и после того, что там успели сделать, до сих пор раздаются возмущённые голоса недобросовестных или просто несведущих людей: дескать, за что Сталин отправлял «цвет грузинской нации» целыми вагонами в Сибирь и другие малопригодные для лёгкой жизни места?! <…>
Стоило обнаружить несколько звеньев, чтобы начала рушиться вся преступная цепь. Так вывели на чистую воду виноделов Москвы, Молдавии, Узбекистана, Украины, Армении, Массандры, Абрау-Дюрсо и многих других «сладких мест». <…>
У коррупционеров были изъяты деньги и ценности на сумму свыше 10 миллионов рублей.
Дело о «денежных чулках»
За время войны денежная масса в обращении резко увеличилась, деньги обесценились, цены выросли. Дело было не только в проводившихся Госбанком денежных эмиссиях, но и в том, что на оккупированной территории распространялись фальшивые рубли, выпущенные немцами.
Реформа по изъятию лишних денег была проведена в 1947 г. <…> С 14 декабря сберкассам (на время обмена) запрещалось принимать вклады от населения. Новые дензнаки обменивались на старые с ограничением: из расчёта один новый рубль за 10 старых (находящихся на руках), с тем чтобы изъять из обращения 90% наличной денежной массы. Вклады в сберкассах обменивались «на более льготных условиях, чем обмен наличных денег»: суммы до 3 тыс. руб. – 1:1, от 3 до 10 тыс. – 3:2, свыше 10 тыс. – 2:1. Облигации госзаймов обменивались в соотношении 3:1. <…>
Естественно, за этот государственный шаг разного рода дельцы не могли не возненавидеть Сталина. <…>
Что касается купли-продажи драгоценностей, то она приравнивалась к сделкам с валютой и расценивалась как подрыв экономических основ государства. Иначе говоря, мало кому из проходимцев удалось избежать освоения Сибири и районов Дальнего Севера!
Здесь, однако, я должен развеять ложные представления о том, что главные стройки тех лет являются плодом рук заключённых. По данным одного из руководителей антисталинского центра «Мемориал» Никиты Петрова, даже в «лучшие годы» хозяйственная деятельность лагерей составляла порядка 8,5% от общего объёма капитальных работ в промышленности СССР – то есть главная нагрузка по выведению России на передовые мировые позиции ложилась всё-таки на плечи законопослушных советских граждан! <…>
Кроме перечисленных, были и другие громкие антикоррупционные дела, например: «Табачное дело» (1944 г.), «Консервное дело» (1947 г.), «Парфюмерное дело» (1949 г.)… Как свидетельствуют все эти антикоррупционные дела во всех важных сферах жизни страны, это была не кампания, не одноразовая акция борьбы «для галочки» или для саморекламы, а многолетнее повседневное и повсеместное упорное сражение с коррупцией до победного конца по всем направлениям. <…>
Последний сталинский съезд при активном участии самого Сталина прямо и открыто объявил направления и способы решительной борьбы с этими новыми формами заразной партийно-государственной болезни, порождёнными качественно новым уровнем развития общества и его потребностей. Вот свидетельство сказанному из «Отчётного доклада ХIХ съезду партии о работе Центрального Комитета ВКП(б)»:
«Появилось немало работников, которые забывают, что порученные их попечению и руководству предприятия являются государственными, и стараются превратить их в свою вотчину…
Основной недостаток заключается в том, что некоторые руководители подбирают кадры не по политическим и деловым признакам, а по-семейному, по-приятельски, по землячеству. Нередко работников, честных и знающих дело, но острых и нетерпимо относящихся к недостаткам и потому причиняющих беспокойство руководству, выживают под разными предлогами и заменяют людьми, имеющими сомнительную ценность либо вовсе непригодными для дела, но зато удобными и угодными для некоторых руководителей. Вследствие таких извращений линии партии в подборе и выдвижении кадров в некоторых организациях складывается семейка своих людей, связанных круговой порукой, ставящих групповые интересы выше партийных и государственных. Немудрено, что такая обстановка ведёт обычно к разложению и загниванию. Так было, например, в ульяновской партийной организации, где часть хозяйственных, советских и партийных работников из руководящей верхушки областной организации морально разложилась, встала на путь казнокрадства, растаскивания и разворовывания государственного добра».
