Но у энергичного режиссера просто какая-то аллергия на профессионализм. Вот для чего он сам стал и соавтором сценографии, и художником по костюмам? Чтобы развернуть рулоны любимого им черного и прозрачного полиэтилена и замотать в них некоторых персонажей? Нет, Кирилл Серебренников для меня совершенно загадочный человек, получающий удовольствие от совершенно загадочных вещей.
Новую «Трехгрошовую» в МХТ не назовешь халтурой – во всем виден труд, даже усердие. Для самодеятельного коллектива при каком-нибудь институте или профобъединении такой спектакль при всей его немилосердной затянутости и плачевном вокале был бы любопытным событием. Но для профессионального театра, да еще имеющего в своем названии слово «художественный», зрелище дикое. В прошлом году МХТ отмечал свое 110-летие, и, надо заметить, все 110 лет сотни талантливейших людей кидали свою жизнь в топку этой сцены, чтобы МХТ действительно был образцовым художественным русским театром. Этот бренд создан не сегодня и не теми, кто определяет сейчас художественную политику в Камергерском переулке. Необходимость обновления очевидна – но любое обновление МХТ обязано проводиться на художественном уровне, превышающем вкусы безграмотной толпы. Которая, как всегда, млеет от того, что видит на сцене знакомые по блокбастерам и сериалам лица и слышит наконец-то любимые слова на «ж» и «б». Толпа радуется, что нарушены условия игры: пришли в серьезный театр, а на сцене звучит то же, что и на улице. Но на этом трехгрошовом счастье толпы не построишь художественного театра.
В Центре имени Мейерхольда состоялась премьера хореографической новеллы «Бедная Лиза» в постановке Аллы Сигаловой. Под фонограмму одноименной оперы Леонида Десятникова станцевали Чулпан Хаматова и Андрей Меркурьев.
Камерная опера Десятникова для тенора и сопрано, написанная им в юности, озвучивает натуральный текст повести Н.М. Карамзина – классическое сентиментальное произведение о мире чувств бедной девушки, влюбившейся в знатного господина. Музыка изысканно стилизована и прекрасно выражает тонкую и печальную душу композитора.
Хореография Аллы Сигаловой, напротив того, рассказывает о дикой растрепанной современной девице, обуреваемой эротическим томлением. Поэтому никакой связи между фонограммой (включенной, кстати, невыносимо громко) и танцами установить не удалось. Время от времени музыку вообще обрывали, и в тишине герои, знойно сопя и вскрикивая, сплетались телами. А в сцене близости они разделись до белья и просопели несколько минут в соответствующих корчах. Потом неспешно оделись.
Чулпан Хаматова в кроссовках и коротком черном платьице изображала вульгарную «тарзанку» (действительно била себя в грудь, как герой незабвенного фильма), поджидающую кого-нибудь в пустом кинотеатре. Три ряда стульев и экран, на котором ничего не показывали, – вся сценография. Правда, экранов потом стало три, но на них всё равно ничего не показывали, кроме лица Хаматовой в финале полуторачасового действия.
Черно-белый дизайн считается аскетичным и стильным, но в данном случае он скорее способствовал низкой эстетической привлекательности зрелища. Проще говоря, новая «Бедная Лиза» некрасива и нелепа. От нее несет тлетворным духом «актуального искусства» с его неаппетитными и бессмысленными «перформансами». И с его жадным стремлением к раскрутке на пустом месте.
С гораздо большим удовольствием я бы посмотрела обыкновенную старательную постановку оперы Десятникова. В ней есть настоящая красота, а красота полезна даже для физического здоровья. Ученые выяснили недавно, что созерцание картин Боттичелли и других «лакировщиков реальности» способно снизить ощущение боли в три раза! От просмотра же «Бедной Лизы» можно захворать. Хореограф Сигалова не стремится к красоте, ее выдумки произвольны, бессвязны, лишены логики, включают много вульгарных бытовых движений. Я таких «бедных Лиз», кривоногих, с пивом в руке, матерящихся наравне с парнями, потерявших всякое подобие женственности, вижу каждый день сотнями, на что они мне на сцене? Неужели современность – это такая крупная драгоценность, что от ее созерцания нельзя оторваться?
У Чулпан Хаматовой нет пластического дара, она драматическая актриса, да и в драматическом театре пока что не достигла профессиональных высот. Когда я вижу Хаматову в рекламе известного банка, где она сообщает: «На сцене серьезные драматические роли забирают все мои силы…», – хочется переспросить, какие ж это роли забирают у актрисы «все силы» (а банку пожелать лопнуть). После «Трех товарищей» Ремарка, где она играла весьма неплохо, Хаматова участвовала в спектаклях режиссеров Чусовой и Серебренникова, которые были так отвратительны, что даже наш терпеливый зритель их забраковал. Не идет «Гроза», снят с репертуара «Антоний и Клеопатра». Так нет, «экспериментаторы» не могут оставить Чулпан Хаматову в покое и дать ей нормально развиваться. Актриса стала каким-то секс-символом театрального «авангарда», ее перетаскивают как заветный фетиш из одного безобразия в другое.
Это тем более обидно, что личность Хаматовой незаурядна. Она не пустышка, не глянцевая кукла, но серьезный думающий человек. Живя в обществе, где при слове «благотворительность» морщатся и скучают, актриса обладает живым сочувствующим сердцем и волей к добру. Для самой беззащитной части общества – больных детей – актриса не жалеет сил и времени. Но эти ангельские качества личности Чулпан Хаматовой не проникают на сцену! Темные режиссерские силы из года в год втискивают актрису в злодейский рисунок своих вульгарных и самодурных фантазий. И вот юная прелесть уходит, наступает время, когда и выясняется настоящий масштаб актера, а вместо побед – опять участие в странных затеях, способных окончательно сломать психофизический аппарат одаренной актрисы.
Благодаря кинематографу зритель видит талант Хаматовой. Когда ею занимаются профессионалы (вспомним «Доктор Живаго» Прошкина или фильмы А. Германа-младшего), актриса очень даже хороша. Но в «Бедной Лизе» на нее больно и неловко смотреть. Ревут и стонут приглашенные на спектакль друзья, а не участвующие в заговоре вздыхают и отводят глаза.
Превратили искусство в тусовку друзей, понимаете ли! Вопросы таланта и профессионализма изгнаны напрочь. Одни друзья кривляются на сцене и экране, другие хлопают в ладоши, пишут восторженные статьи или даже финансируют очередное дилетантское кривлянье. Что называется, танцуют все! Даже Министерство культуры, содержащее Театр Наций (это заведение и является рассадником «актуального театра», в том числе «Бедной Лизы»)… Если Чулпан Хаматова и дальше будет заперта в клетке с такими «друзьями», профессиональный рост актрисы станет невозможен. Так и уйдет талант на всякую ерунду.
Интересно, волнует ли это кого-нибудь?
Дело сделано, человека нет
Смерть Владислава Галкина – публичная драма. Это вам уже не частный случай, а нечто вроде гибели гладиатора на арене римского цирка. Под рев толпы.
Что-то жутковато-нарочитое есть в этой смерти. Предельно обнажился тот факт, что быть популярным артистом сегодня – это что-то совсем иное, чем полвека назад и даже два десятилетия назад.
И раньше актеры пили и буянили. К примеру, много чего рассказывают о любимце народа Петре Мартыновиче Алейникове, с которым, кстати, по актерскому типу у Галкина есть большое сходство: взрывной темперамент, простодушие, редкая органичность, огромное обаяние. Но долгое время люди ничего конкретного о своих кумирах не знали – так, слухи-сплетни. Теперь о любом проступке мгновенно узнают миллионы. Судят. Выражают мнение. Выносят приговор.
За пьяную драку в баре на Садово-Кудринской в прошлом году Владислава Галкина осудили массы – и они же сегодня содрогнулись, когда их безжалостный приговор был приведен в исполнение. Реальный суд оказался куда милосерднее и справедливее, чем суд толпы, явно не удовлетворенной небольшим условным наказанием.
Логика была такая: Васю или Петю за подобное поведение упекли бы за решетку. За что актеру послабление делать? Чего вообще с ними, скоморохами, цацкаться? Изображают героев, а сами!
Что ж, хочется спросить: судьи из толпы, вы теперь довольны?
Нет, опять недовольны, ищут виноватых. Винят бармена, который вовремя не налил Галкину сто граммов и тем спровоцировал дебош. Винят жену, которая ушла. Друзей, которых не оказалось рядом. Самого актера, который не остановился в алкогольном полете. Да и саму русскую жизнь как она есть. Вот только Америку и евреев на этот раз не приплести – а так весь набор!
Но, как верно написала в инете одна женщина: «Теперь хоть суди, хоть ряди – дело сделано, человека нет».
И точно в старину – бабы завыли, мужики хмуро чешут в затылках, что-то бормоча про водку проклятую и вообще житья нет…
