И, наконец, в начале мая 1908 года шотландские хозяева добились своего, пересилив Д’Арси: было принято решение о сворачивании всех работ в Иране как бесперспективных.
Соответствующее письменное распоряжение было отправлено Рейнолдсу. Ему сообщалось также, что он уволен со смехотворным выходным пособием. Банкротство и нищета ждали и Д’Арси.
Но вот от чего зависит жизнь и судьба людей и целых стран: почта в те времена работала совсем скверно! Письмо от директоров консорциума бродило где-то несколько недель. И ночью 25 мая 1908 года из-под земли в районе селения Масджид-э-Сулейман недалеко от Персидского залива, с чудовищным ревом из-под земли ударил мощнейший нефтяной фонтан.
Получи Рейнолдс суровый приказ из Лондона вовремя, свернул бы он все работы и уехал, опозоренный и разоренный. А так успел – сделал хозяев «Бирма Ойл» очень богатыми людьми, вернул себе состояние и Д’Арси.
Нет, конечно, в Иране всё равно когда-нибудь и кто-нибудь нашел бы нефть. Но когда и кто? Может быть, рвавшаяся в регион Германия? Как раз бы ко Второй мировой войне, глядишь, и управилась бы, обрела богатые источники качественного и дешевого горючего… Или советские геологи оказали бы братскую помощь на определенных условиях… А так вот, благодаря фантастической упертости Д’Арси и Рейнолдса, да своеобразной работе международной и иранской почты, пожалуйте вам, богатейшая транснациональная компания ВР, а еще региональная сверхдержава Исламская республика Иран и президент Махмуд Ахмединежад в придачу.
Да и еще, кстати – демократическая и процветающая и мирная Германия на месте и Третьего рейха, и ГДР… А как там было бы в альтернативном мире без Д’Арси и Рейнолдса, или с быстрой почтой, это еще бабушка надвое сказала.
И что поразительно: как иранский случай похож на то, что случилось в самом начале нефтяной истории, в Пенсильвании, в 1859 году. Там же тоже распоряжение о прекращении бурения запоздало, и упрямый «полковник» Дрейк успел-таки всем назло досверлиться до нефтеносного слоя.
Но постепенно нефть стала призывать себе на службу и другого типа людей. Не только волю и стальные челюсти, но и талант, и ум, и воображение.
Крекинг русского полимата
В русском языке почему-то не существует точного аналога для английского слова polymath. (по-французски – polymathe, по-немецки, также и на множестве других языков – Polyhistor). Словари дают лишь значения: эрудит, человек энциклопедических знаний. Типичное не то. Эрудитов каждый из нас встречал в жизни и имел счастье с ними общаться. В крайнем случае, наблюдал в передаче «Что? Где? Когда?» или в телевикторинах – вот уж там эрудиты, так эрудиты!
Между тем, настоящие «полиматы», кажется, совсем уже перевелись. Некоторые даже считают: в современном, перенасыщенном информацией мире этому явлению больше нет места.
Русская Википедия предлагает буквальный перевод латинского Homo Universalis – «универсальный человек», что по значению ближе, но всё же чуть иное. Что значит, универсальный? На все способный, на все годящийся? Но даже самый главный универсал всех времен и народов – Леонардо, да Винчи – не буквально, же во всех областях блистал (хотя и в очень многих). В конце концов, Википедия, как и некоторые другие публикации, сбивается на буквальную транслитерацию английского – полимат, и другого выхода, видимо, нет.
Буквально с древнегреческого это слово было принято переводить как «много знающий» (отсюда, видимо, и русские значения типа «эрудита»). Но уже в древности греки вкладывали в слово μάθημα («матема») значение не просто науки, а прежде всего, именно математической.
Итак: «полимат», он же «полихистор» знает не одну только математику и не одну только историю – а множество разных наук. Причем не просто знает, а может считаться корифеем, двигателем прогресса сразу в нескольких областях.
Обидно, что по-русски для выражения этой идеи приходится целый абзац писать. Что за дискриминация! Что разве в России некого было этим словом назвать? Конечно, было! Один Ломоносов чего стоит. Или Менделеев.
И еще один человек, сыгравший колоссальную роль в истории нефти – Владимир Григорьевич Шухов.
Его как-то обычно забывают перечислить в этом ряду, потому, что он был «всего лишь» инженер, конструктор, изобретатель. А этого вроде как недостаточно, чтобы считаться полиматом. Познаний в фундаментальных науках вроде не хватает.
Между тем, Шухов был блистательным математиком, все его изобретения и феноменальные конструкции начинались именно с математических формул, точно описывающих принцип создаваемого. Что и позволило ему добиться в некоторых областях совершенства – в буквальном смысле слова. Некоторые его архитектурно-строительные и инженерные решения приближаются к этому в общем-то, даже страшному краю. Когда специалисты говорят: всё, получен абсолютный результат, дальше двигаться некуда, дальнейшее совершенствование невозможно…
Мороз по коже – это же признаки гения. Или кого-то еще, кого мы называть по имени не будем.
И вообще как можно еще квалифицировать человека, который одновременно может работать над изобретением крекинг-процесса, паровых водотрубных котлов, совершивших переворот в мировой теплотехнике и отапливавших всю Россию много десятилетий, и еще разработкой капитального плана водоснабжения Москвы. Каждое из этих дел могло занять даже очень способного человека на всю жизнь, но Шухов еще и создал принципиально новые виды поршневых насосов.
Не надо глубоко разбираться в этих важнейших для добычи нефти агрегатах, чтобы понять типичную для Шухова гениальную простоту неожиданного решения. Созданный французскими инженерами этот замечательный насос не мог применяться для добычи нефти с больших глубин по той причине, что штанга поршня оказывалась под чрезмерным давлением при каждом обороте шатунного механизма. Чтобы выдержать такое давление, надо было делать штангу гораздо толще и тяжелее или еще какие-то добавлять сложные элементы во всю конструкцию. Что делало применение насоса практически бессмысленным. Он становился и слишком дорогим, и слишком громоздким и тяжелым. Шухов написал несколько формул в своей рабочей тетради и предложил решение противоположное – наоборот, сделать штангу очень легкой и гибкой, состоящей из одних только ремней и канатов. Снабдить ее амортизирующей пружиной и так далее.
В каком-то смысле также подходил он и к своим знаменитым архитектурно-инженерным проектам. Как сделать покрытия зданий очень прочными, но, не увеличивая при этом нагрузку на само здание? А изготовить его в форме ажурной металлической конструкции выстроенной впрочем, не абы как, а в точном соответствии с некоей математической моделью, которая несет в себе тайну великую. Потому что именно она позволяет сделать конструкцию абсолютно оптимальной. При минимальном расходе металла – максимальный результат. Не случайно его произведения имели и такой сильный эстетический эффект. Помните крышу Гуам? В советские времена, на фоне убогой архитектурной стандартизации она на многих производила потрясающее впечатление. Да и сейчас смотрится совсем не плохо.
Или дебаркадер Киевского вокзала? Примененные Шуховым формы (специалисты называют это арочной фермой) были столь легки и изящны, что казались скрепленным паутиной стеклом. Или легчайшим прозрачным металлом, что ли! И никакой преграды свету и солнцу, небо совсем близко.
Еще бы! Обычные тяжеловесные – и на вид, и на самом деле – стойки и раскосы были заменены лучевыми металлическими растяжками диаметром всего один сантиметр! Давление оказывается только в направлении растяжения – а это, утверждают специалисты, самый неутомительный, самый безопасный для металла вид усилия. Говорят математически доказано: всё, приехали, поиск наиболее рациональной конструкции такого покрытия закончен. Ничего более оптимального создать уже нельзя.
И своего рода апофеоз – знаменитая Шуховская башня или, как ее еще называют, гиперболоид инженера Шухова.
Эти слова у каждого вызовут определенную ассоциацию. Ага, где-то я это слышал, фильм есть с похожим названием, и еще, кажется, книга такая существует…
Бессовестный Алексей Толстой украл у Шухова всё. Заменил только его имя на какого-то «Гарина», который в его романе придумал некий прототип лазерного оружия. Оружие это, в крайнем случае, должно было бы называться «параболоид» – от слова «парабола». Гипербола, гиперболоид же тут совершенно не при чем! Но Толстому нужен был эффект и узнаваемость, а на остальное наплевать…
Настоящий же гиперболоид – это такая удивительная ажурная башня, такая совершенно невесомая на вид (да и удивительно легкая для такого размера на самом деле) конструкция, точно повторяющая одноименную геометрическую проверить фигуру и потому, видимо, сверхпрочная. И точно гипнотизирующая скрытым в ней музыкальным ритмом, открывающая какой-то секрет соответствия всего всему, каждой формы другой, построенная по волшебной формуле, имеющей отношение к высшим математическим законам мироздания – как и что с чем соотносится…
