Почти сразу же после появления Ярослава в Новгороде княжеская дружина отбила набег еми (тавастов) на новгородские земли в Финляндии.
Дав укорот этому врагу, воинственный князь стал готовиться к делу великому и небывалому. Зимой 1226 года он замыслил грандиозное военное предприятие – большой поход в южную часть Финляндии. «Тое же зимы Ярослав, сын Всеволож, ходи из Новгорода за море на Емь, где же ни един от князь Рускых не возможе бывати, и всю землю их плени» (Лаврентьевская летопись).
Князь триумфально вернулся. То, что в Новгороде, пусть и на время, появилась крепкая княжеская власть, немцы вскоре ощутили на своей шкуре.
* * *
Немногие русские князья удостоились памятников. Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Александр Невский, Дмитрий Донской… В этой славной компании оказался и наш герой, Вячеслав Борисович. В эстонском городе Тарту (Юрьев, Дерпт) в честь 950-летия со дня основания был установлен памятник русскому князю Вячко и эстонскому старейшине Меэлису. Его создателем является скульптор Олав Мянни, а бронзовые фигуры героев стоят напротив дома № 2 по улице Oru. Несмотря на все политические неурядицы, памятник достоял до наших дней, правда, в 2008 году местные вандалы у князя отпилили меч. Наверное, для того, чтобы не раздражать «западных партнеров», которых Вячко этим мечом шинковал, как капусту. У своего земляка Меэлиса лук со стрелами отпилить постеснялись.
Треснутый лед реки Омовжи (Разгром меченосцев)
Итак, Ярослав не просто вернулся. Он начал действовать. А когда Ярослав действовал, то и результат появлялся – незамедлительно. Против его напора и активности мало кому удавалось устоять.
Псков князь подмял под себя решительно и быстро. Довольно с него уже было псковского своеволия, от которого Руси одни неприятности шли. Горожане единодушно присягнули на верность лично князю Ярославу.
Здесь он пошел на интересный компромисс, отправив в Псков самого младшего из сыновей Мстислава Удатного – Юрия, который представлял клан, ранее правивший в этих местах. Судя по всему, новый псковский князь был практически ровесником Ярослава.
Больше о нем ничего не известно.
Вернуть Псков в сферу своего влияния немцам можно было лишь одним путем. Крестоносцам нужен был там свой ставленник. И такой кандидат у них был припасен, только пока за ненадобностью не задействованный. И вот пришло время достать и его из нафталина.
И был это не кто иной, как Ярослав Владимирович – сын легендарного Псковского князя. Правда, характером он пошел не в тятеньку. Хлипковат был княжич против своего папаши, но определенные виды на будущее имел.
Ярослав считал Псков своей вотчиной по праву наследования и не терял надежды ее вернуть, пусть и с помощью немцев. Орден пригрел сына своего заклятого врага до времени у себя на груди. Для них это было ценное приобретение. Пятая колонна нужна всем и всегда. А тут ее и создавать не пришлось.
Для крестоносцев он оставался последним кандидатом, на которого можно было сделать ставку, правда кандидатом довольно надежным, на чьих амбициях можно было и сыграть.
В 1233 году князь Ярослав Владимирович с боярами-изгнанниками при помощи крестоносцев захватили Изборск, который находился к юго-западу от Пскова. В Пскове сразу же забили тревогу, ибо Изборск был его передовым форпостом.
Древний Изборск. Он первым встречал крестоносцев на северо-западной границе. Фото А. Караева
Возможно, Ярослав Владимирович всерьез рассчитывал на то, что псковичи с радостью воспримут этот его рейд. Но не тут-то было.
Псковичи уже получили князя из рук Ярослава Всеволодовича и ничего больше менять не собирались. Теперь им надо было доказать их новому правителю свою безоговорочную верность. Поэтому они даже не стали дожидаться новгородских полков, а решили исправить ситуацию сами. (По другим источникам, они действовали совместно с переславской дружиной, что кажется более верным)
Так что Изборск перешел в руки меченосцев ненадолго. Псковский отряд с переславскими гриднями быстро отбили город и взяли в плен князя-изгоя Ярослава Владимировича.
Сеча была жестокой, ибо враги не щадили друг друга и пощады от противника не ждали. Немцам не приходилось рассчитывать на то, что кому-либо из них дадут уйти.
Здесь погиб знатный немецкий рыцарь с русским именем Даниил, который, видимо, и должен был обосноваться на этом форпосте. Этот факт отметили даже летописи. Возможно, это была месть за гибель князя Вячко, ведь именно Даниил и был первопричиной всех бед русского князя. Время шло, а характер у рыцаря не поменялся, он вновь ввязался в очередную авантюру, но не повезло. В этот раз его щадить не стали. Вот и верьте медоточивому Генриху, кто кому больше досаждал, а также всем наветам хрониста на Вячко.
К Даниилу лучше всего подходит известная русская пословица: «Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить».
Ярослав Владимирович был отправлен в оковах и под стражей в Переславль-Залесский, из которого, правда, вскоре бежал к немцам.
Интересную трактовку этих же событий передает С. Соловьев: «В 1233 г. эти изгнанники – Ярослав и новгородцы вместе с немцами ворвались нечаянно в русские владения и захватили Изборск, но псковичи отняли назад у них этот город».
Видимо, в картах не разобрались!
«В том же году немцы опять показались в новгородских владениях (видимо, опять нечаянно); князя Ярослава не было в то время в Новгороде; но скоро он пришел с сильными полками переславскими, чтоб отомстить немцам за обиды» (С. М. Соловьев). Понятно, что вооруженный конфликт уже разгорелся и немцы, потерпев первое поражение, просто так утереться не захотели. Бог с ним, с Ярославом Владимировичем, а вот за Даниила следовало отомстить. Но опять не случилось. Однако этими своими жалкими попытками они только играли на руку Ярославу Всеволодовичу. Зря они ярили новгородского зверя. Теперь ему не надо было уговаривать ни новгородцев, ни псковичей в необходимости похода на орден.
«Время было удобное действовать против немцев: Новгород и Псков в соединении под одним князем, а между тем Ливония лишилась своего великого Альберта, умершего в 1229 году» (С. М. Соловьев).
Меч над головой ордена был уже занесен. Но внезапно случилось событие, которое отвлекло деятельного Ярослава и от немцев, и от похода.
«Присутствие Ярослава Всеволодовича было нужно для Новогородцев; но пораженный внезапною кончиною старшего сына, он уехал в Переяславль. Юный Феодор, цветущий красотою, готовился к счастливому браку; невеста приехала; Князья и Вельможи были созваны и вместо ожидаемого мира, вместо общего веселия положили жениха во гроб. Народ изъявил искреннее участие в скорби нежного отца; а Князь, едва осушив слезы, извлек меч для защиты Новогородцев и привел к ним свои полки многочисленные». Такими словами описывает эту трагедию Карамзин. Что с княжичем случилось, что стало причиной его смерти, остается только гадать, поскольку летописи молчат. Но факт остается фактом.
Нежданно-негаданно Ярослав потерял старшего сына, с которым наверняка связывал определенные планы и надежды.
Если другого человека такое горе могло и сломать, то Ярослава оно только подхлестнуло. Ему просто необходим был противник, на котором можно было выместить всю накопившуюся горечь и нерастраченную злость. Ярость бурлила в князе, ища выхода, и немцы были лучшими кандидатами из тех, на ком можно было отвести душу, да еще и с пользой для дела.
Ярослав, собрав войско, вышел в поход.
С Новгородским князем мы разобрались. А что же происходило в стане его заклятого врага, ордена меченосцев?
Как мы уже видели, все, от магистра до братьев-рыцарей, не горели желанием подчиняться кому-либо вообще, однако авторитет Альберта был так велик, что им приходилось с ним считаться или хотя бы делать вид и соблюдать приличие. Однако при всякой возможности они пытались подчеркнуть свою независимость. Так сказать, пытались служить Господу без посредников, напрямую. Епископу Альберту с трудом удавалось держать под контролем свое детище. Не зря меченосцев и по сей день считают самым недисциплинированным орденом из всех. Чуть позже Еренфрид фон Неуенбург (независимый представитель тевтонцев) представил поведение рыцарей Меча вовсе не в привлекательном свете, описал их людьми упрямыми и крамольными, не любящими подчиняться правилам своего ордена, ищущими прежде всего личной корысти, а не общего блага.
Смерть епископа Альберта только усугубила давно наметившийся конфликт и стала решающим фактором в развитии дальнейших событий.
Магистр ордена меченосцев Волквин, которому зависимость от Альберта давно была в тягость, тут же решил воспользоваться благоприятным моментом, чтобы освободить орден из-под власти следующего епископа, которым был назначен Николай из Магдебурга.
