«Немцы, собрався у Юриева и Медвежьей Головы, напали на передовую стражу Ярослава, и бились с оными, гнався за ними до полков» (В. Н. Татищев).
Что было дальше, мы себе можем только представлять.
Потерявшие от времени цвет надписи старинных свитков вновь оживают. Они приобретают цвет, форму. И перед глазами встает картина давным-давно ушедших времен.
Пусть даже это всего лишь фантазия.
Войско крестоносцев спешило навстречу русским, чтобы своим ударом упредить их дальнейшее продвижение и прекратить творившиеся на их землях бесчинства.
Весна в Прибалтике была готова вступить в свои права, снег неумолимо проседал под лучами теплого весеннего солнца. Сугробы усели, но стали плотнее и кряжистее.
Темные ели, густо стоящие по берегам реки, сбросили свой зимний наряд.
Однако зима не хотела уходить. Она боролась как могла. Партизанила. Ночами крепила лед на реках, обдувая своим морозным дыханием окрестности, сковывая настом сугробы. Работала не покладая рук.
По-зимнему пронизывающий ветер не давал воинам расслабиться по ночам. Но с восходом солнца зима, ворча и стеная, уходила, предоставляя весне полную власть над миром. Весне всегда было тяжело в Прибалтике. Эта непрекращающаяся борьба скоро даст о себе знать и сыграет немаловажную роль в намечающемся противостоянии, но это случится чуть позже.
Пока же многочисленный конный отряд рыцарей, несущих на своих плащах и в сердцах знак креста, и сопровождающей его пехоты подступил к реке. Флажки копейщиков вяло колышутся на легком ветру.
Ведет отряд всадник в шлеме, который благодаря рогам напоминает бычью голову. Уверенная посадка, золотые шпоры, все движения выдают человека, привыкшего повелевать. Видно – предводитель.
Чуть поодаль, немного поотстав, едут оруженосцы в круглых железных шлемах, из-под которых видна кольчужная сетка, прикрывающая шею.
Впереди колонны скачут на покрытых белыми попонами, сытых и мощных конях тяжеловооруженные рыцари. Их тяжелые шлемы наглухо закрывают все лицо, только узкие, как бойницы, прорези для глаз выдают в них людей. На их щитах красуются тщательно выписанные замысловатые гербы, а на белоснежных плащах нашиты большие красные кресты.
Там, недалеко от берега Омовжи их ждал передовой русский полк, готовый к бою, но не настолько внушительный, чтобы вселить неуверенность в крестоносцев.
Теперь, когда враг находится на расстоянии прямой видимости, ухищрения уже не нужны. Вся надежда у братьев-рыцарей на крепость руки и твердость характера.
Господь вновь подвергает испытанию их мужество и веру. Несмотря на тревогу, зреющую в его душе, предводитель искренне верил в несокрушимую мощь рыцарства, которой русским нечего противопоставить. Да и не только им, просто нет еще на земле такой силы.
Вождь делает рукой в железной перчатке какой-то знак. В ответ на него разом начинают грохотать барабаны, а боевые рога заводят свои резкие призывные песни.
Железные всадники, прикрываясь щитами, на которых разнообразие разноцветных гербов соперничает с алыми большими крестами, готовятся к атаке. Копья с прикрепленными к ним флажками уже опущены и нацелены на врага. Кони развернуты в сторону неприятеля.
Путь только один – вперед!
Взвился орденский стяг.
Воины тронули поводья.
Мощный, хищный, опасный, но такой неповоротливый зверь, почуяв близкую добычу, двинулся вперед, медленно и неуклонно пытаясь разогнаться для единственного, но смертельного удара.
Что же может видеть сейчас рыцарь в свои узкие прорези для глаз, так похожие на бойницы?
Немного.
И без того ограниченному взгляду всадника сейчас предстает лишь только длинный ряд червленых щитов по ту сторону поля. Только враги сейчас в периферии зрения рыцаря. Но ему и этого сейчас достаточно.
Крестоносцы направляют своих коней прямо на боевые порядки русских.
Смять, растоптать, уничтожить. Все силы вложены в этот единственный удар. Уже не один враг испытал на себе силу этой смертоносной конской лавы.
Братья ордена в белых плащах с нашитыми поверх красными крестами надвигались сплоченными рядами. Их руки ощущали привычную тяжесть боевых копий.
На острие атаки располагались наиболее умелые бойцы в шлемах, украшенных рогами, звериными мордами и диковинными птицами. Они мчались, выставив перед собой прочно упертые в опоры копья. Остальные воины прикрывают им фланги и спину.
Вслед за братьями-рыцарями, пытаясь не отставать, по проложенному в снегу пути гуртом бегут пешие ратники, прикрываясь небольшими треугольными щитами. В руках они сжимают боевые топоры, оружие, которым лучше всего владеют.
Над белым снегом, что лежит на берегах Омовжи, развеваются белые плащи меченосцев
Выстроенные строгим клином рыцари приближались медленно и упорно. Кони мощной грудью бороздят слежавшийся снег, идут тяжело, проваливаясь в этот глубокий снежный покров по самые стремена. Хорошо разогнаться не получится.
Однако пятна флажков приближались неумолимо.
Русский передовой полк готов встретить стремительно накатывающуюся лавину.
Пешие ратники, одетые в толстые кожаные доспехи, опустив вниз щиты, стоят, опираясь на копья. Суровые воины молча вглядываются вдаль, ежась от сырого, с ночи застоявшегося холода, который еще не развеялся.
Теперь, когда враг попал в поле их зрения, воины оживились.
Злые ратники, голодные до драки, ощетинились копьями в направлении врага. Червленые щиты, цвета густой красной крови, подняты, на лица опущены маски – личины, заменяющие русским воинам забрала.
Теперь одни железные люди встали против других, и расстояние, разделяющее их, с каждой минутой становилось все меньше.
В рядах русских войск заиграли свирели и застучали бубны.
Вперед выступили лучники. Залп. Звонкие хлопки тетивы по кожаным рукавицам.
С тонким свистом летят стрелы.
Некоторые достигли своей цели. Заржали первые раненые кони, шарахнулись, пугая остальных, сбили строй.
А стрелы продолжали петь свои тихие протяжные песни. Одна из них пробила кольчугу рыцаря, который, захрипев, завалился набок, мешая другим всадникам, сбивая их с заданного ритма. Кто-то падает, пронзенный насквозь брошенным умелой рукой копьем. Первая кровь на снегу.
Лучники продолжили сыпать стрелами, не отходя и не укрываясь до поры до времени за спинами товарищей.
Из-за этих жертв скорость удара практически снижается до нуля. И до русских рядов докатывается уже не железная лавина, а волна, способная за счет своей силы и агрессии сбить с ног, опрокинуть, потеснить. Но на то, чтобы рассечь боевые порядки, сил уже нет. Только продавить.
Острие клина затупилось и расплющилось, а немецкий строй затоптался на месте. Задние ряды нажимали на передние.
Однако матерые хищники с красными крестами на щитах уже почуяли добычу.
Наваливаясь всей своей массой на заслон, железные всадники заслонили собой небо.
Теперь они крепко завязли в русских построениях. Теперь все решает умение и мужество.
Бой шел тесный и вязкий.
Шум битвы и лязг оружия становились все громче и громче.
Кровь уже расплескалась по снегу клевером.
Русский полк дрался сплоченно, каждый воин вовремя прикрывал плечо соседа. Если кто и падал, пронзенный рыцарским копьем, то место его тут же занимал боец второго ряда.
Солнце, которое совсем недавно одним только глазом выглядывало из-за деревьев, теперь, усевшись на их макушки, висело прямо над сражающимися, с интересом наблюдая за исходом битвы. Жар любопытства, который оно источает, постепенно истончает речной лед, что в итоге и окажется гибельным для одной из сторон.
Но за битвой наблюдает не только любопытное солнце.
За елями, чуть в глубине леса, на опушке притаилась княжеская дружина. Еловый собор надежно укрывал ее до времени от постороннего взгляда. Она здесь уже давно. Еще с самого утра. Темного и промозглого. Когда одни холодные ветра гуляют в темном перелесье.
Они относят прочь клубы пара от дыхания людей и лошадей. Тусклый отблеск оружия в полумраке леса, и сотни воинов, ждущих сигнала.
Но сейчас солнце уже проникло сквозь еловую толщу. Теперь оно веселилось, грело землю, наблюдая, как княжеские дружинники седлают коней.
Отборная конная дружина Ярослава в длинных шерстяных плащах, накинутых поверх пластинчатых доспехов, была собрана, как и положено, у княжеского стяга.
Ожидание длилось. Затягивалось. Утомляло.
– Ворог идет! – выдохнул запыхавшийся гридень, подбежавший к князю, и махнул рукой, указывая в сторону берега.
Этого известия ждали. Ярослав уже давно изнывал от нетерпения, из-под руки вглядываясь в слепящее пространство, ожидая оттуда появления врага, как будто мог что-то увидеть за деревьями.
