Что касается палаты лордов, то все лорды отправлены подстригать английские газоны.
Не осталась незамеченной информация о личных богатствах президента – все сорок миллиардов долларов, которые принадлежали ему, но были записаны на знакомых и друзей, президент лично передал на покупку компьютеров для сельских школ.
Королева, потрясенная поступком президента, в свою очередь, подарила английским бездомным свою любимую лошадку.
К моменту вашего входа в студию во всех домах открыты окна, чтобы звук эфира царил не только в квартирах, но и свободно изливался на улицу.
Уроки в школах отменены, и дети вместе со взрослыми сидят с бумагой и ручками, чтобы записывать ваши мысли, которые завтра же будут признаны афоризмами и изданы отдельной книгой.
Во время эфира вам звонят исключительно образованные, интеллигентные люди. На ходу цитируя мыслителей древности, аудитория послушно и организованно участвует в интерактивах и голосованиях.
На экран компьютера идет поток SMS-сообщений, которые неоспоримо свидетельствуют о благотворном действии вашего эфира: слепые прозревают, калеки встают с колясок, у многих рассасываются послеоперационные швы, а портреты Кастро на Кубе начинают мироточить.
Однако эфир окончен, и вы выходите на улицу.
Тихо играет оркестр местной пожарной команды. В вальсе кружатся пары, одетые в белые платья. Миллионеры и полицейские, стоя на стульчиках, разбрасывают деньги, нажитые грабительским путем.
Перед тем как вы сядете в машину, пройдя к ней по дорожке, усыпанной цветами, вам успеют передать несколько Нобелевских премий. Их присудили вам сегодня, прямо во время эфира.
Сделать это было несложно, потому что специальная комиссия по присуждению лично вам Нобелевских премий работает ежедневно.
В машине плачет ваш водитель. Он говорит, что потрясен вашим финальным монологом о семейных ценностях, посему решил бросить свою новую красотку, с которой сошелся в пиццерии, и вернуться к растолстевшей злобной жене.
Ваша машина медленно рассекает совместную демонстрацию наркоманов и наркодилеров. Прослушав ваше мнение о здоровом образе жизни и немедленно прозрев, они идут в полицию, чтобы сдать шприцы, героин и «заложить» друг друга.
Дома вас ждет жена. Она тоже плачет и признается, что, прослушав ваш эфир о морали, она должна сказать всю правду, вернее ее показать. По ее команде из-под кроватей и шкафов выскакивают молодые красавцы, которые тоже плачут и клянутся, что больше не будут. Многие, выпрыгивая в окно, успевают на ходу передать вам свои бизнесы и недвижимость.
Вы устало ложитесь в кровать, погасив лампу. В воздухе слегка светится силуэт странного парящего мужчины с нимбом над головой. Не беспокоя ваш начинающийся сон, он перстами благословляет вас. И неудивительно – ведь завтра новый эфир во благо человечества!..
Сразу хочу сказать, что вышенаписанный талантливый текст является одновременно сценарной заявкой на голливудскую мелодраму с моими любимыми актерами Мэлом Гибсоном и Мерил Стрип. Хотя, я понимаю, что подобную заявку не возьмут – слишком уж она фантастична.
И не удивительно, ведь в любом сценарии должна быть хотя бы частица правды.
Этой правды мы сейчас и коснемся, какой бы неприятной она ни была. Возможно, прочитав эту главу, многие из вас откажутся от журналистского пути.
Думаю, что мой двадцатилетний опыт общения с аудиторией позволяет уберечь вас от опасных иллюзий, неоправданных ожиданий и применения антидепрессантов.
Известна аксиома, что все люди разбираются в политике и футболе. Это комично, потому что существуют две самые большие загадки: почему мы все живем плохо и почему наши футболисты никогда не выигрывают тот самый главный матч.
Данную аксиому я бы чуть расширил: кроме политики и футбола, все люди разбираются в журналистике. И это уже трагично, потому что касается лично вас.
Эта глава посвящена вашей аудитории.
И не важно, собираетесь ли вы работать в газете, на сайте или на телевидении. Везде вы будете работать для людей. И вы будете надеяться, что ваша работа приносит им пользу.
Правда, в этом месте пути журналистов радикально расходятся.
Одни ограничиваются только надеждой, другие же пытаются это проверить.
Суть проверки проста – ты должен услышать, что говорит аудитория по поводу того, что ты делаешь.
Когда-то, во времена СССР, подобный вопрос перед журналистами не стоял. На экране телевизора появлялся диктор, который объяснял, почему все плохое в нашей жизни является хорошим, после чего шла сводка погоды. Погода, удивительным образом, тоже обещала быть солнечной, независимо от реального показания приборов.
Я помню, как должен был пойти страшный град. Он пошел, и это была настоящая трагедия, потому что лед уничтожил огромное количество посевов и виноградников. На следующий день упитанный диктор пояснил, что колхозники, выйдя на поля, могли полюбоваться самым крупным градом за последние пятьдесят лет. Диктор пояснил, что проклятый Запад и не мечтает о таком граде, потому что погряз в проблемах. Но наши колхозники гордятся тем, что держат в руках градины по полкилограмма, и это правильно, потому что в стране, где самые большие танки и атомные бомбы, должен быть и самый большой град.
Тему подхватывал диктор прогноза погоды, который обещал, что к новому съезду партии природа подарит еще больший град.
Несчастные зрители смотрели на этот идиотизм и ругали журналистов, но те были ни при чем, потому что эти новости делали не журналисты, так как при диктатурах они не нужны – они заменяются пропагандистами. А пропагандист не нуждается в оценке своей работы аудиторией, ему достаточна оценка начальства. В обычном обществе телевизор показывает то, что происходит в жизни, а при диктатурах жизнь рождается в телевизоре. Вернее, так хочется диктаторам.
То, что я буду описывать дальше, может быть непонятно молодым читателям. Они уже не понимают, что такое журналистика без обратной связи, они не верят, что может быть иначе, ведь это так естественно.
Моя дочь, в те редкие минуты, когда я ее вижу, все время сидит в наушниках, слушая какую-нибудь радиостанцию. Параллельно она закачивает в телефон любимую мелодию, участвует в SMS-голосовании и звонком голосует за то, какая именно песня должна сейчас прозвучать. Естественно, все ее электронные утехи оплачиваю я.
Поэтому, когда ее увозит ее жуткий мотоциклист, я иногда даже рад, потому что когда мотоцикл мчится по городу, то эсэмэску не отправишь.
Именно на примере дочери и ее отношении к многочисленным диджеям я вижу, как изменчива народная любовь.
Вчерашний «пупсик», постеры которого увешивали ее комнату и татуировки которого она пыталась нарисовать себе на плече школьным фломастером, внезапно сегодня сказал в эфире что-то не то.
И немедленно любовь и слезы моей дочери сменяются приступом ненависти.
Все постеры летят в мусор.
Но завтра на стене висят уже другие постеры, и новый «пупсик» что-то бормочет дочери в наушник.
Для меня нет загадки в том, что происходит с дочерью, но наша задача не констатировать результат, а разобрать процесс.
Вот почему, как мне кажется, взгляд на двадцать лет назад может помочь молодым журналистам понять, что такое аудитория и как правильно себя с ней вести.
Когда открылось «Эхо Москвы», это было подобно разорвавшейся бомбе. И понятно почему – в стране появилась радиостанция, в эфире которой впервые сидели обычные люди, которые каждую минуту принимали звонки. Это было так же революционно, как, собственно, революционной была эпоха Михаила Горбачева, во времена которого и появилась радиостанция.
Запад заучивал слово «перестройка», а москвичи зубрили номер телефона, по которому можно было позвонить в любое время дня и ночи. Этот номер действительно стоило запомнить, потому что, если дозвонишься, с тобой не только поговорят, но, что важнее, ты сможешь высказать свое мнение, причем в прямом эфире.
Для своего времени это была сенсация.
Я понимаю, что сейчас подобное может вызвать лишь недоуменную улыбку, ведь свобода слова и свобода мнений – это так естественно!..
Конечно, свобода естественна, если она есть.
Я напомню, что чистая питьевая вода – это еще более естественно, но в некоторых африканских странах ее нет, и мировое сообщество выделяет миллиарды, чтобы с помощью очень сложной техники она полилась из трубы.
Нужно помнить – чаще всего то, что теперь кажется естественным, стало таковым в результате тяжелой борьбы, а иногда и многочисленных жертв.
Кстати, вот почему я бесконечно и навсегда благодарен Михаилу Горбачеву.
Многие говорят, что он изменил мир. Это правда, потому что, во многом благодаря именно ему, в России появилась свобода – главное условие прогресса любой страны.
Я знаю Горбачева лично и горжусь тем, что могу написать эти строки.
Удивительный парадокс в том, что Горбачев, по сути, сам ничего не менял. Он просто не смог или не захотел стать на пути изменений. Подобное можно оценить как слабость, но можно – как мудрость. Только мудрый политик, чувствующий естественные изменения в обществе, сдерживает собственное желание «порулить» и «улучшить», тем самым способствуя прогрессу.
