Фёдор Иваныч вздохнул да и поплелся на работу. Из-за всей этой суматохи забыл: налил он молока в блюдце Клавдию или нет. Меланхолия пришла к нему: что с людьми жить, что куклами — одна маята, каверзы одни, либо гадости. Ну что куклам плохо жилось? Первеющие модницы, а насчет жратвы — ну повздорит баба свои глупости, не убивать же за это человека. Правда, злость в куклах сидит, ох злость. И откудова она берётся — поди разбери. А в людях? Человек вроде хороший, а такую несуразицу про тебя наплетёт, такие гадости порасскажет, что потом поглядишь в зеркало — я или не я? Опять же куклы. Просились они на свет Божий? Мало их кроили да сшивали, от одного мастера к другому кидали? А потом: лежи себе на складе, жди, пока тебя хорошая девочка купит. А достанешься злыдне, уродине? Или, не дай Бог, прирождённой училке? Так она часами будет свою азбуку повторять, пока не посинеет. Очень она кукле нужна, эта азбука! А потом она, училка, рот разворотит, да как заревёт свое "до-ре-ми…" — аж трамваи с рельсов посшибает, не то что кукол.
Задумался Фёдор Иваныч о вещах философских. Что ни говори, а высшее творение не может не сотворить чуть пониже. Хорош был бы Петрушка, если бы вместо своих пестрых лохмотьев да погремушек напялил золотой фрак или, скажем, форму пожарника. Чувствую я, Фёдор Иваныч, что всё должно быть при деле, в гармонии. Взыскует душа порядка. Но не той пародии на порядок, который, показухи ради, всобачивается сверху, клыками. При таком порядке только и сделаешь из людей, что измученных скоморохов. Нет, порядок должен быть, как в идеально выточенных китайских шарах, вставленных один в другой.
Заболтался я, а Клавдий-то голодный. Ещё, может, обидели его, бедолагу. Залез Фёдор Иваныч в кочегарку, кличет, кличет, а в ответ мрачное угольное молчание. Долго рыскал любимца своего. Думал, думал, да и пошел по болоту искать пропащего "императора Клавдия".
Олег Бородкин «МЫ ПРИВЫКЛИ К РОССИИ…»
Дорогому нашему другу и брату Олегу Александровичу Бородкину стукнуло ни много ни мало пятьдесят лет. "Да, полтинник", — скромно признался он в кратком телефонном разговоре по данному поводу, словно сам удивляясь такой неизбежной случайности.
И вот, от всей редакции "ЗАВТРА", поздравляя с этим юбилеем, желая приличествующих случаю здоровья, счастья и успехов на всех жизненных фронтах и тылах, совершенно необходимо несколько слов сказать о Бородкине-поэте. Последние несколько лет он писал стихи как бы через силу. Трудно поверить в то, что внутри себя Олег действительно поставил знак равенства между поэтическим творчеством и работой — скорее всего, это была некая игра с самим собой, внешними и неоспоримыми правилами которой были в том числе и необходимость банального зарабатывания денег, и строительство очередного загородного дома (как всегда, своими руками и "с нуля", с голой земли). Видимо, все эти, далеко не игровые, обстоятельства жизни и заставляли Олега Бородкина демонстративно заниматься в своих стихах современной разновидностью акынства по принципу "что вижу — о том пою". Порой получалось необычно и вполне интересно, но для почитателей творчества поэта, знакомых с его прежними достижениями, — как-то не слишком вдохновляюще.
И вот, "период мелкотемья и описательства", судя по новой подборке стихов, которую мы представляем здесь вниманию читателей "Завтра", оказался Бородкиным наконец-то — ну, если не преодолён, то пройден. Его поэтический голос снова зазвучал в полную мощь.
"Лес изнутри — не то, что лес снаружи…", "Но опасно у нас сотворение звука, и претензии к воздуху неправомерны…" — это, несомненно, хорошо знакомый нам по прежним стихам, но уже сильно изменившийся, новый-старый Бородкин.
Рады за тебя, Олег Александрович, рады твоим стихам. Так держать! Полный вперёд!
Владимир Винников
***
здесь сладким пивом
никого не удивишь.
здесь в чёрный хлеб
кладут сушёный виноград.
довольно много красных глаз,
снесённых крыш…
бывают ночи:
снятся сны, которым рад.
и дни бывают:
проживёшь их — как проспишь.
сентябрь 2008 г.
***
всё это нервы…
впрочем, и весна
количеством смертей рекорды бьёт.
на солнечные дни, увы, бедна…
зато мой друг намного меньше пьёт,
поскольку пост.
постится вся страна
и как улитка к счастию ползёт…
бокал-другой испанского вина
я тоже выпью.
вот как мне везёт.
апрель 2009 г.
***
снегом с утра
нас милейший апрель удивил.
что-то от осени есть
в запоздалой весне.
климат в страстную неделю
не то чтоб не мил,
просто другое лечение нынче в цене.
мне и не больно играть
эту странную роль.
мне и не страшно,
поскольку есть истинный путь.
солью земли
называют уж точно не соль.
да и слова тут к чему?
можно просто вздохнуть.
апрель 2009 г.
***
наследственность.
её не выбирают,
к тому же если в меру лысоват…
немного надоел знакомый ад…
известно ведь,
во что с тобой играют,
и что никто ни в чём не виноват.
апрель 2009 г.
***
вот скорости у нас не отобрать.
и мысль порой летит быстрее пули…
обманывали да не обманули.
в любой игре стремились обыграть.
но шеи как цыплёнку не свернули.
апрель 2009 г.
***
но опасно у нас сотворение звука…
и претензии к воздуху неправомерны.
как избавиться от
наслоившейся скверны?
непомерная тяжесть. бесправная скука.
уготовлено мне по божественной воле
нахлебаться блаженства
и гибнуть с улыбкой.
называл себя кем-то.
пленялся ошибкой.
выжимал капли крови
из бурных застолий.
утонуть в тишине.
соль в остывшем бульоне.
в зеркалах мы забавны,
ужасны, обычны…
истребителя-ангела знаю я лично.
да и ангел-хранитель
живёт в каждом стоне.
воздух мы сотрясаем
не столько напрасно
сколько лишь по желанию
бедных извилин.
был и скуден в любви.
и в любви был обилен.
у поэтов капризы выходят прекрасно.
мы привыкли к России. и мы не уроды.
холм прикинулся в шутку
высокой горою.
непременно блеснуть удаётся герою
православным сознаньем
на фоне природы.
это тоже неплохо.
как пытка талантом
несравнимо полезнее пытки рублями.
я завален на старости лет букварями.
изъясняться хитро.
умереть дилетантом.
или всё-таки есть
к ловле истин охота?
волю Божью кроить не имеете права.
я претензии снял.
и прокисла отрава.
не придумал названья.
стихи — не работа.
апрель 2009 г.
***
драконы же мертвы. побеждены.
несчастные мифические твари.
обломки неудавшейся войны…
рассеялся противный запах гари.
реликты. дни их были сочтены.
апрель 2009 г.
***
когда не объяснишь рационально
того, что с этим телом происходит.
когда любая истина банальна,
и вечный враг со смаком за нос водит.
и ложная тревога жрёт сознанье,
и не за что руками ухватиться.
внушают ужас тайны мирозданья.
вода в вино не хочет обратиться.
коричневое сердце бьётся в клетке.
пропитана еда бесцветным ядом.
дел невозможных натворили предки…
пугаешься: так вот она, награда?
с той стороны и видно по-другому.
лес изнутри не то, что лес снаружи.
есть путь:
дорога к Храму или к дому.
путь в никуда хоть сладок,
да не нужен…
зажжёшь костёр,
зажгут костёр соседи.
и ангел твой едва ли молвит слово.
желанья нет у ангелов к беседе…
ты вздрогнешь,
а потом отпустит снова.
апрель 2009 г.
***
без странностей в характере никак.
глагольной рифмой
часто портишь стиль.
известно, что такое куры-гриль.
и что такое свет и что есть мрак.
вези меня домой, автомобиль.
май 2009 г.
Владимир Мартынов. Пёстрые прутья Иакова: Частный взгляд на картину всеобщего праздника жизни. — М.: МГИУ, 2008. (Серия "Современная русская философия", N2). — 140 с.
Если мне не изменяет память, несколько лет назад Мартынов и Фёдор Гиренок полемически схлестнулись на страницах журнала "Критическая масса". Согласно многолетней дурной традиции гуманитарного сообщества, такое "столкновение" могло окончиться чем угодно, вплоть до драки при встрече. Но здесь обернулось продолжением диалога и публикацией полемического сочинения.
