— Статусно. Рублевка!
— Ах-ах! Зато теперь ни доехать, ни выбраться! За день обернуться практически нереально. Особенно если репетиции и съемки, требующие точности и не терпящие опозданий. Хотя дачу я очень люблю. Правда, в последние годы у нее появился мощный конкурент — квартира в Юрмале. Приобрели ее, что называется, по случаю. Приятельница сказала, что продается симпатичная жилплощадь и предложила взять ее на две семьи, в складчину. Я услышал цену, которая по московским меркам выглядела смешной, и решил покупать для себя. С тех пор несколько раз в году обязательно ездим туда. Час пятнадцать на самолете, еще четверть часа на машине — и ты на месте. Ну почему, спрашивается, не слетать? Мы со Светой обожаем выбираться в Юрмалу в низкий сезон, когда вокруг никого нет. Ни-ко-го! Не скажу, что смертельно устал от людей, но возможность побыть вдвоем с женой радует. Если вдруг заскучаем и захотим отдохнуть в культурном месте, до Риги рукой подать. В остальное же время предоставлены сами себе. Гуляем, дышим свежим балтийским воздухом… Летом проводим в Юрмале музыкальный фестиваль КВН и сразу уезжаем, чтобы не толкаться среди соотечественников. В июле по Дзинтари и Майори спокойно не пройти, ощущение, будто на Тверской или Арбате: едва успеваешь раскланиваться со знакомыми! Порой некоторые физиономии и в Москве-то видеть неохота, тем более на отдыхе. Поэт точно подметил: «Страшнее нету одиночества, чем одиночество в толпе…» Когда мы со Светой лет десять назад приехали в Юрмалу, там не было подобного засилья россиян. Стояли заколоченные, сожженные дома, продавцы в магазинах радовались любому покупателю…
— Вид на жительство не выправили в Латвии?
— Там странная система. Сейчас вроде послабление вышло, а раньше нужно было четыре года владеть недвижимостью, после чего разрешалось подавать документы на новый статус. Мы сунулись, а нам говорят, что правила изменились, надо начинать все по новому кругу или же сдавать экзамен на знание латышского. Мы со Светой развернулись и ушли из конторы, ведающей миграцией и натурализацией. Нет оснований упорствовать. Зачем? Многократные визы и так дают, а переезжать в Латвию на ПМЖ мы и не планируем. Исключено!
— Уж который час беседуем, Александр Васильевич, но почти не говорили о заслуженных ветеранах движения, о ваших отношениях со старыми кавээнщиками.
— Признаюсь: количество точек нашего соприкосновения вне клуба невелико. По молодости дружил со многими игроками, активно общался за рамками программы, но в последние годы моя частная жизнь протекает отдельно от телевизионной ипостаси. Стараюсь не смешивать одно с другим. Мне есть чем заняться, с кем общаться. Не могу утверждать и того, что сильно интересуюсь, как складывается карьера бывших кавээнщиков. Ах, Масляков сидит у телевизора и со слезами умиления следит за вчерашними подопечными. Да, смотрю на их экзерсисы, но с разными чувствами. Бывает, искренне возмущаюсь, видя, как порой по-дилетантски все делается! Художественная самодеятельность умилительно смотрелась на студенческой сцене, но на профессиональных подмостках от нее откровенно коробит. Не каждый годится на роль человека-оркестра, один способен брать лишь ноту дo, второй — рe, третий — ми. Вместе складывается ансамбль, команда, а порознь ничего толкового не выходит. Часто пытающимся солировать не хватает актерской выучки, сценарной глубины, драматургической основы. Всему нужно учиться. Нельзя бесконечно вылезать за счет драйва и внутренней энергетики, это приедается. Впрочем, не хочу никого персонально критиковать, чтобы не быть обвиненным в субъективизме и пристрастности.
— Ответьте хотя бы, много ли Иванов, не помнящих родства?
— Более чем! Думаете, в день рождения телефон раскалывается от звонков рвущихся поздравить меня бывших кавээнщиков? Нет, все не так. Не скажу, что страдаю, лишь констатирую факт. Давно не обижаюсь. Не скрою, были периоды, когда думал: ну что же это такое? На ребят потрачено столько сил, они поиграли, засветились, получили паблисити, научились чему-то, а потом вылетели из гнезда и — «давай, до свидания». С другой стороны, требовать благодарности тоже неправильно. Каждый выбирает свою дорогу. Почему я должен указывать, кому и куда идти? Люди взрослые, самостоятельные, моего совета не спрашивают, трудятся на других каналах. Если их работодателей все устраивает, ну и прекрасно.
— Вы говорите о новой генерации, но есть же и старая гвардия. Вот навскидку: Юлий Гусман, Михаил Задорнов, Аркадий Инин, Геннадий Хазанов, Леонид Якубович, Алексей Кортнев, Михаил Марфин, Валдис Пельш, Михаил Шац…
— Это те, кто играл в клубе в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые, с ними связаны приятные воспоминания. Но я не замучен ностальгией. Для меня КВН — не прошлое, а настоящее. В январе 2013-го съедутся пятьсот команд, и начнется новый сезон. Хочу, к слову, заметить, что все полвека языком общения в интернациональном клубе оставался русский, хотя давно нет СССР, а игра распространилась широко по миру. Так без громких заявлений и эффектных жестов мы занимаемся пропагандой великого и могучего. Это вряд ли случилось бы, если бы не удалось удерживать однажды заданную планку на высоком уровне. Надо и впредь не уронить ее. Вот о чем мои мысли сегодня.
— Тем не менее вы предполагали, что так выстрелят Гарик Мартиросян, Сергей Светлаков, Михаил Галустян и прочие обитатели Comedy Club?
— Сразу было заметно: ребята талантливые, с искрой божьей. Конечно, тогда никто и подумать не мог, что они столь гениально капитализируют собственные умения и способности. Честь и хвала им. Откровенно скажу: я так не умею. Но не завидую. Вот честно. У каждого времени свои особенности. Для меня важнее, что не перестал получать удовольствие от игры, по-прежнему радуюсь удачным шуткам, ярким номерам. Правила КВН остаются неизменными. Это как в футболе: у ворот строго определенная высота и ширина, мяч в руки не брать, до свистка не бить. Но всегда можно придумать интересные ходы, новые комбинации. Так и с КВН. Он живой! Да, опыт позволяет мне сразу увидеть, кто в команде посильнее, похитрее, понаивнее, но я научился прятать симпатии глубоко-глубоко, чтобы со стороны их не заметили. Иногда напоминаю себе бывалого рыбака, который заранее знает, когда надо выйти на дело и где именно забросить удочку, чтобы не вернуться домой с пустым ведром. Раньше больше ездил по городам и странам, лиги КВН звали, чтобы, так сказать, освятил игру своим присутствием. Сейчас обязанность все чаще переходит к Сан Санычу. Понимаю: для молодняка он предпочтительнее, чем я. И это тоже нормально.
— О финальной точке думаете, Александр Васильевич?
— Применительно к себе? Конечно. Хотя из знаков препинания больше люблю многоточие. Моя линия длится, пусть местами она и становится пунктирной. В конце концов, пока голова варит, есть много способов сохраниться в профессии, не выпав из нее и не став обузой. Я так и не выдубил кожу, не научился, дожив до семидесяти, не обращать внимания на то, что скажут или напишут. Поэтому не могу позволить себе стать слабым звеном. Надеюсь быть полезным телевизионному действу, приносить какой-то прок. Необязательно ведь стоять на сцене или сидеть в жюри. Я и за кулисами найду занятие, помогая и подсказывая молодым. За якобы ключевое место перед телекамерой не держусь. В конце концов, основными действующими лицами КВН были и остаются игроки. Пока не переведутся молодые люди, готовые продемонстрировать на публике чувство юмора и помериться с другими в его остроте, КВН будет жить. Да, шутят сейчас иначе, чем сорок лет назад. И злости добавилось, и желания бесконечно стебаться на тему денег как основной движущей силы прогресса. К сожалению, юмор все чаще опускается ниже пояса. Но тут ничего не попишешь, времена не выбирают.
— А ввести президентским указом табу на генитальные шутки?
— Игроки знают: не терплю, когда сознательно издеваются, норовят унизить человеческое достоинство. Нельзя бить по больному, скатываться в бульварщину. Все-таки есть грань допустимого.
— Нарушителей наказываете?
— Не разрешаю переходить кордон. Слушаются. Пока. Хотя не стоит преувеличивать мои скромные возможности. Строго говоря, от человека, стоящего в углу сцены, кое-что, конечно, зависит, но не так уж и много. Хорошо, если помогаю, спасибо, что не мешаю. Ведущий — фигура важная, тем не менее не ключевая.
— Кокетничаете?
— Говорю как есть. Поэтому и смогу уйти в любой момент. Едва почувствую, что становлюсь чужеродным элементом в компании веселых и находчивых, спокойно отодвинусь в сторонку.
— Штука в том, что людям свойственно заблуждаться на свой счет. Им кажется, что они еще ого-го, а на самом деле давно уже э-хе-хе…
