Политика
/section
Практически одновременно с крымским референдумом в другом приморском регионе с богатой историей проходил другой референдум, закончившийся столь же триумфально для устроителей, которые, впрочем, не претендовали на то, чтобы его результаты привели к немедленным политическим последствиям. Речь идет об «онлайн-референдуме» за отделение итальянской области Венето от единого итальянского государства, организованном инициативной группой Comitato VenetoSì («Комитет ВенетоДа») во главе с ветераном сепаратистского движения Северной Италии 45-летним Джанлукой Бузато («в миру» — директором компании по разработке приложений для айфонов и айпадов).
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
В течение недели, 16–21 марта, любой желающий (подразумевалось — житель региона Венето) мог зарегистрироваться на сайте Plebiscito.eu и ответить на четыре вопроса, касающиеся независимости Венето, вхождения этого гипотетического государства в Евросоюз и НАТО, а также использования им евро. Победная реляция Comitato VenetoSì впечатляет: согласно ей, в голосовании приняло участие свыше 2,36 млн человек, то есть 63,2% зарегистрированных в Венето избирателей, из них 2,1 млн, то есть 89,1%, проголосовали за независимость Венето. Что дало повод Бузато и его сторонникам собраться вечером того же 21 марта на центральной площади родного для Бузато Тревизо и провозгласить символическую «независимость Венето».
Мало того, через две недели, в среду 2 апреля, спецподразделение итальянских карабинеров арестовало более двух десятков активистов, готовящих, согласно полицейским отчетам, «разнообразные акции, включая насильственные, в поддержку отделения Венето и других частей итальянского государства», в их числе — бывшего члена парламента Италии, основателя «Венецианской лиги» Франко Роккетту . В ходе рейда вместе с несгибаемыми «венетистами» полиция арестовала также стоящий в гараже самодельный танк — обшитый стальными листами тяжелый гусеничный трактор, к которому была приделана совсем не игрушечная 12-миллиметровая пушка. Как показал осмотр, даже обстрелянная…
Сытый радикализм
Конечно, референдум не просто не имел юридической силы — у его устроителей не было доступа к официальной базе данных избирателей Венето, из-за чего в референдуме мог принять участие фактически любой желающий — сочувствующий или просто любопытствующий. Чем и воспользовался, например, известный московский медиаменеджер Антон Носик , гостивший в этот момент у друга в Венеции. «Нужно было заполнить большую анкету по-итальянски, верифицировать свой телефон и почту, потом ты получал ссылку для голосования, — объяснил он “Эксперту”. — Единственная уязвимость, которой я и воспользовался, состоит в том, что опрос был полностью частной инициативой, поэтому организатор не имел доступа к паспортной базе и в графе “номер паспорта” можно было писать любую ахинею». Носик ничуть не скрывает того, что «воспользовался уязвимостью», потому что уверен в игровом характере действа.
Более того, газета Corriere del Veneto (местная редакция миланской газеты), заказав анализ трафика сайта plebiscito.eu трем независимым специализированным компаниям, объявила, что трафик «накручен» в двадцать раз при помощи роботов, а в реальности голосов не больше ста тысяч. Устроители онлайн-референдума категорически отрицают подтасовки и заявляют о своей готовности открыть программный код и передать данные в итальянский ЦИК для сверки с официальной базой данных. Но ЦИК не спешит воспользоваться любезным предложением «индепендистов». Потому что, вступив с ними во взаимодействие, он тем самым как бы официально признает их. Поэтому же новоизбранный премьер Италии Маттео Ренци категорически отказался 2 апреля на саммите в Брюсселе комментировать действия венецианского спецназа, заявив, что высшее руководство не вмешивается в повседневную работу полиции.
Это можно было бы, вслед за «индепендистами», счесть «сознательно проводимой римскими властями политикой замалчивания», но дело в том, что большинство венецианцев сами отнеслись к референдуму крайне сдержанно. Особенно это касалось людей творческих профессий, которым, казалось бы, должны быть близки романические представления о Венецианской республике. Ведь не секрет, что постоянно жить в крайне своеобразном городе на воде — это сознательный и не самый очевидный с точки зрения бытового комфорта выбор.
«Нет, я не участвовал в референдуме и, вообще-то, даже не слышал о нем, пока не объявили результаты, — рассказал “Эксперту” венецианский художник Фабио Визинтин , автор графического романа “Венецианские приключения мессера Кота в сапогах”. — Вся эта новость нагромождена СМИ, а ценность ее почти нулевая. Если кто и голосовал, то чисто демонстративно, за исключением двух-трех дурачков, верящих, что в наши дни возможно что-то подобное».
«О референдуме было мало известно, — вторит ему Альберто Тозо Фей , выходец из семьи потомственных муранских стеклодувов, автор многочленных популярных книг, посвященных истории Венеции и ее легендам. — Даже когда я узнал о нем, то все равно не голосовал, потому что в этой инициативе есть элементы чистой пропаганды. И ощущение такое, что помимо людей, искренне верящих в возможность отделения Венето от итальянского государства, этой мечтой о независимости манипулируют люди сомнительные, чьи реальные цели и задачи остаются в тени».
Еще категоричнее ответила на вопрос, насколько серьезным считает она движение «венетистов», постоянно проживающая в Венеции русская художница и писатель Катя Марголис : «Нинасколько. Сытый радикализм от безделья — частое явление в этом мире».
Венеция и Венето
Означает ли это, что движение сепаратистов в лучшем случае романтический арт-проект, а в худшем — популистская спекуляция политиканов, не пользующихся никакой поддержкой? Если бы речь шла о Венеции, пожалуй, только так и можно было ответить. Стоит, однако, учитывать, что кроме самого этого уникального 300-тысячного города-памятника, живущего за счет всемирного туризма и кровно заинтересованного в максимальной доступности и открытости, существует еще почти пятимиллионная область Венето. А там настроения жителей более противоречивы.
Мало кто отдает себе в этом отчет, но Италия — это страна не только высокой моды и старых мастеров, но и мощнейшего военно-промышленного комплекса. Так, в 2009 году независимая исследовательская служба Конгресса США (Congressional Research Service) опубликовала поразительный доклад, из которого следовало, что Италия оттеснила Россию со второго места (первое, естественно, осталось за США) по сумме заключенных в 2008 году военных контрактов: 3,7 против 3,5 млрд долларов. Причем не за счет пистолетов «беретта» (или, предположим, парадных мундиров от Дольче и Габбаны), а в первую очередь за счет воздушных и морских судов, поставляемых в те же США, а также во все страны средиземноморского региона (в том числе в те, с которыми США предпочитают не иметь дела). Немалая же часть верфей, на которых изготовляют и начиняют электроникой все эти корветы, фрегаты и катера береговой охраны, как раз и сосредоточена на побережье бывшей Венецианской республики, славившейся своими верфями со времен Данте, посвятившего венецианскому Арсеналу несколько восхищенных терцин. И это не говоря уже о гигантских торговых центрах, выросших на пустынных еще совсем недавно землях Северного Венето не хуже, чем на московских пустырях. И об огромных нефтяных терминалах в Местре — «береговом» пригороде Венеции.
Неудивительно, что многих жителей Венето, при всем их итальянском патриотизме, наглядно продемонстрированном в 2011 году, когда в честь 150-летия объединения Италии окна частных домов и квартир украшались флагами и кокардами, не очень устраивает ситуация, когда область отдает в федеральный центр налогов больше, чем получает обратно в виде социальных программ. «Сейчас мы платим Италии семьдесят миллиардов евро в год и получаем обратно пятьдесят миллиардов, — объясняет живущий в Венето с 1996 года и имеющий с 2000 года итальянское гражданство русский инженер Андрей Левин , сооснователь небольшой компьютерной фирмы, решительный сторонник полного отделения Венето. — Оставшиеся двадцать миллиардов идут на содержание убыточного юга. При этом нам продолжают рассказывать, что наши проблемы вызваны уходом от налогов. Венето разбогател благодаря производству, но увеличение налогов до невероятных семидесяти процентов сделало любое производство невыгодным. Заводы стоят. Магазины закрываются. Среди предпринимателей много самоубийств. Такая вот картина».
«В Италии существует сильное недовольство политикой, которая всегда оставалась “поддерживающей” и “покровительственной” по отношению в югу, — признает далекий от радикализма художник Визинтин. — Политикой, которая сейчас, в условиях кризиса, кажется неприемлемой в таких регионах, как Венето, где видят, как мало-помалу разъедается благосостояние, обретенное долгими годами великих лишений».
