Афера приобрела еще больший размах, когда Биндербергер взял оплачиваемый отпуск, переселился в замок и вплотную занялся поисками сокровищ. Результатом его поиска стали первые сенсационные заявления. Так, лозоходец заявил о наличии на территории замка тройного гроба: внутреннего — золотого, среднего — серебряного и наружного — железного. Перед гробом кладоискатель увидел длинный и узкий сундук. Это сообщение тотчас было подхвачено австрийскими и зарубежными газетами. Более того, журналисты сами неожиданно стали находить массу подтверждений, что именно в замке захоронен Атгила. Например, было опубликовано заявление некого кузнеца, якобы нашедшего в своей кузнице несколько подков малого размера, которые вполне соответствовали описанию лошадей гуннов.
Доктор Ветцель удовлетворенно потирал руки. Теперь уже никто не мог сомневаться, что гунны похоронили своего короля в замке Аурольцмюнстер.
К тому же и Биндербергер, старательно обследуя своим прутом местность, обнаруживал склеп за склепом, гроб за гробом, пока не обнаружил захороненный в глубине земли целый город-храм. Медная рамка кладоискателя обозначила громадные помещения, имевшие форму трапеции. Здесь были даже гигантские балдахины из чистого золота, железные шкатулки, полные алмазов, и гробы с прахом придворных. Поразительно легко кладоискатель обнаружил трапециевидный подвал длиной одиннадцать метров, наполненный измельченным металлом, который Ветцель определил как чистое золото и даже попытался назвать его приблизительную стоимость. «В австрийских шиллингах выразить стоимость находящихся под замком ценностей не представляется возможным. Однако только золота будет достаточно, чтобы перевернуть вверх дном любой банк мира».
После этого сенсационного заявления было, наконец, объявлено о начале раскопок. При этом Ветцель подчеркнул, что проблема финансирования будет решена с помощью собственного, только что основанного, банка. Однако чуть позже организаторы тонко намекнули, что определенные доли участия принадлежат также отдельным лицам.
Какие суммы, и каким лицам были предоставлены, установить оказалось довольно сложно, так как все кредиторы постарались сохранить свое инкогнито в этом деле.
И, тем не менее, было документально доказано, что на крючок аферистов попались: гамбургский судовладелец Зломан, вложивший 250 000 рейхсмарок, жена одного мюнхенского дантиста — 400 000 рейхсмарок, некий князь Вендт Эйленбургский — 280 000 золотых шиллингов. Более того, не поскупился и экс-кайзер Вильгельм II, выписавший чек на 480 000 марок. В Аурольцмюнстер стал стекаться по настоящему золотой поток: принц Баварский вложил в дело 200 000 марок, руководитель «Стального шлема» Зельтде выделил из партийной кассы 150 000 марок. «Поделились» своими сбережениями и другие известные люди…
А почему бы и не рискнуть: ведь доктор Ветцель от имени правления компании гарантировал от двухсот до трехсот процентов прибыли и долю при разделе добытых сокровищ.
Венцом всего дела стало участие в нем Адольфа Гитлера. Эту удивительную сделку владелец замка Шапеллер провернул собственноручно. Помог этому случай. В начале 1932 года он жил дверь в дверь с Гитлером в одном мюнхенском пансионате. В этот же период он познакомился с соратником Гитлера, начальником штаба СА Рэмом. Именно к нему и обратился Шапеллер. Но не за деньгами, — их и так было предостаточно, — а по поводу охраны несметных богатств. Рэм устроил Шапеллеру встречу с Гитлером, который, ознакомившись с грандиозными планами, разрешил выделить полк СА в качестве охранного подразделения и один миллион марок из партийной кассы.
Не испытывая недостатка в деньгах и добрых пожеланиях, компания начала раскопки, причем, как нарочно, 1 апреля 1932 года. Во дворе замка, в двух метрах от места, где были отмечены предполагаемые сокровища гуннов, соорудили небольшой барак. Шахта должна была уходить на большую глубину, но уже на отметке в полтора метра стала просачиваться вода. И хотя раскопки продвигались очень медленно, шахта все равно достигла уже десяти метровой глубины, но ни малейших следов гроба Аттилы, не говоря уже о гигантских склепах и золотых балдахинах, не было. А репортеров, вместо обещанных золотых слитков и ящиков с алмазами, потчевали новыми сенсациями. И пресса с удовольствием проглатывала их. Например, кладоискатель Биндербергер заявил, что обнаружил уже целых три города-храма, и ему поверили.
Но проходила неделя за неделей, а результатов по-прежнему не было. И только благодаря одному газетному репортеру, нанявшегося горнорабочим и несколько дней проработавшим в раскопках, удалось разрушить миф о сокровищах Аттилы.
В газете «Винер-Цайтунг» он описал примитивные раскопочные работы и привел высказывания рабочих, которые назвали все это мошенничеством чистейшей воды. От него общественность узнала, что векселя были опротестованы, что у владельца замка и кладоискателя не все в порядке с головой и что вся история с Аттилой была гениально задуманным грандиозным надувательством.
Об этом газеты писали и раньше, но для мошенников все сходило с рук. Возможно, и на этот раз сообщение не приняли бы всерьез, если бы в конце августа не произошло «ЧП»: обрушилась штольня шахты, в результате чего погиб один горнорабочий. В дело вмешалась полиция, и раскопки были официально запрещены. Спустились с небес и кредиторы. Но своих миллионов, которые к этому времени были присвоены или растрачены, они не получили. Однако, чтобы не стать посмешищем в глазах общественности, от предъявления претензий по долговым обязательствам воздержались, поняв, что потерянных денег не вернуть.
Уголовное дело по этому факту тоже не возбуждалось. Шапеллер, которого следовало привлечь к ответственности в первую очередь, еще в 1920 году был признан невменяемым. Поэтому в прокуратуре не сомневались, что медэксперты и на этот раз вынесут тот же самый вердикт. Так что хозяин замка до самой своей смерти так и остался в опустевшем замке. Которого никто не хотел покупать.
Кладоискатель Биндербергер вскоре после прекращения раскопок попал в психиатрическую лечебницу, где и умер через несколько лет.
Что же касается доктора Ветцеля, то крушение компании «Аттила» он пережил без какого-либо имущественного, морального или душевного ущерба. Он вернулся в Мюнхен целым и невредимым и, судя по всему, с набитыми карманами — по крайней мере, так утверждали обобранные кредиторы. В финансовых делах не обнаружили серьезного злоупотребления, и Ветцель довольно искусно открестился от всего, что было связано с компанией «Аттила».
Золото Бусанга
В 1988 году австралийские геологи заинтересовались происхождением золота, которое вручную добывало индонезийское племя дайак. Через год у специалистов было 19 геологических проб, но ответить на вопрос, есть ли в районе Бусанга месторождение золота, они не могли. Требовались более тщательные исследования. Однако солидные фирмы отказали ученым в поддержке, и работы пришлось свернуть.
Ушли все, кроме Джона Фельдерхофа и опытнейшего геолога Михаэла де Гусмана. Они в один голос заявили, что район Бусанга — крупнейшее месторождение золота на Филиппинских островах и в Индонезии.
В начале 1991 года Фельдерхоф уехал в Канаду для поиска спонсоров. В конце концов ему повезло: в 1993 году один из дельцов по имени Дэвид Уолш зарегистрировал в Калгари компанию «Бре-Х», специализирующуюся на скупке земель. Именно эта компания через несколько месяцев и приобрела золотоносное месторождение за 89 тысяч долларов.
Вскоре в джунглях закипела работа. Для осуществления разведывательных работ и бурения геологических пород была нанята специальная бригада, представлявшая солидную австралийскую фирму. Гусман также принимал активное участие в исследованиях, тщательно изучая каждый сантиметр добытых образцов руды.
Геолого-разведывательные работы не оставлял без внимания и Фельдерхоф. Он ежемесячно приезжал в Бусанг, и каждое его посещение сопровождалось появлением в газетах сообщений о положении в поселке золотодобытчиков и потенциале месторождения, золотые запасы которого постоянно увеличивались. Сначала они составляли 2,5 миллиона унций, затем — 30 миллионов, а еще позже — целых 200. Что в денежном эквиваленте составляло 70 миллиардов долларов.
Газетные сообщения о Бусанге вызывали немалый интерес биржевых воротил, что, в свою очередь, способствовало стремительному росту цен на акции «Бре-Х»: к середине 1995 года одна акция этой компании стоила 200 долларов.
Вскоре золотой лихорадкой заболели десятки фирм и сотни тысяч людей. Наконец на компанию обратили внимание и индонезийские власти, в том числе президент Сухарто и его семейство, которые предложили «Бре-Х» свое содействие. Проявилось оно в том, что в компаньоны Гусману и Фельдерхофу был назначен мультимиллионер Мохамад Хасан. Ему было определено 30 % месторождений.
