Захожу внутрь цитадели. Сзади лязгнул автоматический замок – ощущения, скажу вам, не из самых приятных. Лестничные пролеты переплетены сетками-гамаками (на тот случай, если особо нервным захочется сигануть вниз). Шествую по коридорам: стерильная чистота и следы недавно сделанного ремонта. В каждом отсеке есть кухня, оснащенная холодильниками, микроволновками, тостерами и чайниками, где ребята курят и пьют кофе. Выход в коридор – свободный, есть возможность посещать соседей. На каждом этаже имеется телефон-автомат (иметь мобильники запрещено). В помещении, предназначенном для встреч и общения, можно послушать музыку, позаниматься в спортзале на гимнастических снарядах, поиграть в футбол на травяном поле. В сравнении с совковыми кутузками, а мне их по долгу службы в свое время довелось повидать немало, эта, конечно, – дом отдыха. Двухъярусные койки, застеленные веселенькими одеялами (как-то язык не поворачивается назвать их нарами, как впрочем, и находящийся в специальном отсеке туалет – парашей), умывальник, платяной шкаф, книжные полки, стол, стул. У тех, кто работает, имеются взятые напрокат телевизоры. На стенах – фотографии родственников и плакаты с изображением музыкальных и спортивных кумиров.
В присутствии сотрудников учреждения заключенные общаются по-немецки, но пишут таки на родном языке: стены камер испещрены различными надписями, среди которых преобладают шедевры русского словотворчества: «Привет бременским корешам из фашистских застенков!», «Здеся чалился Виталя из Бишкека», «Напугали ежа голой задницей», «Кабздец тому, кто выдумал тюрьму» и, конечно же, зловещее классическое пророчество «Век свободы не видать!». Именно поэтому с некоторых пор арестантам запрещено иметь с собой маркеры и фломастеры, разрешены только шариковые ручки, непригодные для искусства граффити.
Где-то в глубине души, я – сторонница теории Ломброзо, утверждавшего, что преступные типы имеют отклонения не только в психике, но и во внешности… Но, сколько ни пыталась разглядеть отклонения в облике наших ребят (а их здесь 25% от общего числа), ничего аномального не заметила. Многие из них не производят впечатления преступников. На мой вопрос, что же их привело за забор 5-метровой высоты, отвечают: «От нечего делать влетели». «Это „нечего делать“ – типично для оказавшихся у нас подростков, – говорит начальник тюрьмы господин Вайманн. – Большинство из них приезжает в Германию по воле родителей, не имея ни малейшего представления о жизни в стране. Из-за недостатка знаний немецкого, плохо учатся, потом не могут найти работу. Приобщение к наркотикам и связанная с ними преступность в итоге доводят подростков до тюрьмы. Сейчас у каждого из них появилось достаточно времени на осмысление вопросов: почему они здесь, кто виноват и что делать». Глядя на доброжелательного улыбчивого «хозяина», я вспомнила слова Петра Первого: «Тюрьма есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего истребны люди твердые, добрые и веселые». Именно такие люди и работают в цитадели №2, и приходится им с нашей молодежью, ой, нелегко. «Во многом виноваты родители ребят, – считает заместитель начальника тюрьмы фрау Хофман. – Они совершенно упускают из вида своих отпрысков, заменяя родительский контроль ранее недоступными им материальными благами».
С этим трудно не согласиться. Покидая исправительное учреждение, я познакомилась с явившимся на свидание к наследнику отцом Макса, голубоглазого сибирского паренька, натянувшего на себя сразу несколько статей Уголовного кодекса. «Что же это происходит? – обескураженно вопрошает убитый горем родитель. – У него было все: модный телефон, стереоустановка, компьютер. Недавно купили сыну мотоцикл классный и это, как же оно называется… караоке, чтобы дома пел. Ну скажите: чего ему не хватало?»
На этот вопрос уже давно ответил великий сказочник Ганс Христиан Андерсен: «Детей надо баловать, чтобы из них выросли настоящие разбойники».
«Да разве я виноват? Я ведь просто больной человек. Клептомания у меня, – куражился в беседе со мной Макс. – Физически не могу пройти мимо того, что плохо лежит. В Америке таких лечат, а не сажают».
В связи с этим мне вспомнился анекдот: «Объявление в газете: «Лечим клептоманию клаустрофобией. Звонить по телефону 112». Хотелось бы надеяться, что большинство наших ребят, страдающих подобной «хворью», сумеют справиться с ней без посторонней помощи, дабы не сбылось зловещее пророчество, начертанное фломастером на стене тюремной камеры: «Век свободы не видать!».
Устав чужого монастыря
О том, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, для нас давно не является секретом. Однако, оказавшись в иммиграции, кое- кто умудряется забыть, что находится в гостях. В лучшем случае, на родине предков, а не на своей родине-матушке, где строгость законов смягчается необязательностью их выполнения.
Да, в Германии запретов много. Здесь нельзя физически «воспитывать» детей и поднимать руку на жен, нельзя рыбачить без рыболовного билета, нельзя ходить по газонам и выгуливать своих четвероногих друзей в неположенных местах. Нельзя шуметь в многоквартирном доме после 22-х и выплевывать жвачку на мостовую. Нельзя курить во многих общественных местах и фотографироваться где вздумается без разрешения людей, которые могли бы случайно попасть в ваш объектив. Запрещено заходить на частную территорию, будь то двор, парк, лес или поле. Очень не рекомендуется кормить в парках лебедей, на площадях голубей и животных в зоопарках. Нельзя сажать на своем садовом участке какие вздумается деревья и выставлять с балкона, выходящего на центральную магистраль свою антенну.
Таких «нельзя» в Германии более чем достаточно. Значительно больше, чем было у нас на родине и чем нам с вами может показаться целесообразным. Однако, как говорят аборигены: «Ordnung muß sein! – Ппорядок должен быть!».
Откуда нам знать список всех запретов? Не волнуйтесь – ознакомят. Немцы народ обстоятельный. Здесь почти на каждом шагу имеются запретительные таблички: и в транспорте, и в скверах, и в туалетах, и во дворах домов. Нечасто, но все же встречаются, и такие, на которых, кроме немецкого, предупреждение написано еще по-русски и по- урецки, например, «Руками не трогать!» – на выставках и в музеях.
За неисполнение «убедительной просьбы» может последовать «удар по карману». За шум, мешающий окружающим, придется выложить штраф 35 евро. За разбрасывание мусора на улице – 20, за ночевку «на свежем воздухе» – 28. Запустил своего пса на лужайку, не предназначенную для выгула? Расстанешься с 14 евро. Не убрал за ним продукты жизнедеятельности – прощайся с тридцатью пятью За словесное оскорбление или жест (продемонстрировать кому-то средний палец или покрутить указательным у виска, намекая на отсутствие умственных способностей) тоже грозит большой штраф. Я уже не говорю о такой «шалости», как неуважение к стражам порядка. За сопротивление полицейским в Германии можно лишиться свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет.
Серьезная ответственность ждет и родителей, недосмотревших за своими чадами. Малых детей в Германии вообще нельзя оставлять без присмотра. Неважно, повредили ли они стоящую под окнами машину, выбрасывая из окна свои игрушки или во время езды на велосипеде нанесли увечья пешеходу. Родители будут наказаны, ибо обязаны инструктировать детей, обучать их правилам жизни в социуме. В помощь правоведческому воспитанию издаются комиксы, где в картинках представлены различные истории на тему «Преступление и неотвратимость его наказания». Дети в Германии с ранних лет приучаются к мысли, что нарушать порядок нельзя, а уж если нарушил, нужно тут же уладить конфликт с пострадавшей стороной.
Год назад воскресным утром к нам в дверь позвонили. В домофоне слышались голоса каких-то детей, желавших срочно пообщаться. Я отправила полусонного мужа разбираться со странной делегацией. Вернулся он весьма озадаченный, с какой-то бумажкой в руке. Оказывается, ребятишки играли под окнами в футбол, и мяч нечаянно попал в нашу антенну, задев при этом гирлянды свисающей с балкона герани. Несколько цветов оторвались и упали на землю. Что бы сделали в этой ситуации наши мальчишки? Продолжили бы игру. В лучшем случае, перенесли бы игрище в другое место. А эти вычислили по балкону квартиру. Написали на бумажке свои адреса и номера телефонов родителей для возмещения ущерба и всей командой явились каяться. Звонить мы, естественно, никуда не стали – тоже мне ущерб: два цветка, но через несколько дней обнаружили под своей дверью три горшка с геранью, причем, такого же цвета, как наша, пострадавшая. Плоды законопослушного воспитания дали свои всходы.
