Я был в Ялте, когда арестовали Горбачева. Ко мне в семь утра прибежал друг-итальянец, постучал в дверь — я пригласил его в Крым в советский санаторий — и сказал: «Лева, мне срочно нужен билет, я должен улететь. У вас революция, ГКЧП», — он это произнес, буква за буквой. «Что делать, Лева?» — «Пино, иди спать. Через три дня все будет нормально». Клянусь, я сказал именно так: три дня.
— Знакомьтесь: Лев Лещенко, политический аналитик. На чем основывался прогноз?
— Я просто понял, что в нашей стране никакой революции быть не может. Гражданская война — может, но, надеюсь, локально, сюжетами… Распад СССР — процесс жизненный и, к сожалению, естественный. Жалко очень. Но померла так померла.
— Владимир Путин тоже любит «День Победы»?
— Думаю, да. Он вообще достаточно спокойный человек, но любит патриотические песни. В Сочи мы встречались с ним после хоккейного турнира для любителей. Он сыграл — нет, не «С чего начинается Родина», а «Город над вольной Невой». Профессионально сыграл, выучил. Я пел. Саша Маршал подыгрывал на гитаре. Мы потом смеялись: «Не знаем, кто пел, но аккомпанировал ему Путин». Мне кажется, он очень сердобольный и чувственный — не чувствительный, а именно чувственный человек, когда дело касается таких ситуаций, как война, голод, горячие точки. Для него, потомка блокадников, для Игоря Сечина, служившего советником в Анголе, война — не только история, но самый главный, острый и, если хотите, сентиментальный кусок жизни. Я понимаю их. Сам был в Афганистане в 80-х — несколько раз, артистом, никуда не лазил, но все равно понимаю. Как могу.
Человек в той, нашей формации — это школа и еще школа. Это завод «Тизприбор», на котором я работал. Большой театр, где я был рабочим. Армия. ГИТИС. Гостелерадио. Комсомол. Эстрада и бесконечные поездки. И такая судьба — не по конкретным пунктам, а по насыщенности событиями — была у каждого молодого человека. Правда, я еще и бизнесмен.
— А именно организатор концертов и лесопромышленник.
— Смесь удивительная, понимаю. Просто в смутное время после перестройки у меня оказались не то чтобы лишние, но деньги. И, думая о том, что с эстрады меня рано или поздно все равно попросят, я купил лесообрабатывающую фабрику в Кольчугине Владимирской области. Купил и потихоньку-потихоньку стал вкладывать в нее деньги — то, что зарабатывал голосом. Вокруг никакого производства, все рушится. Через три года я расстался с партнерами, передал управление племяннику и его компаньону. Для того чтобы только встать на ноги, фабрике потребовалось десять лет.
— Это притом что вы обладаете не только голосом, но и лицом? И можете с их помощью получать заказы?
— В принципе! А на деле получается совсем не так. То одни проверяющие придут, то другие. То неправильно что-то оформили. Львиная доля времени уходила на то, чтобы отбиваться. Сейчас, правда, полегче. Все же меня знают, а теперь и я всех знаю. Производство большое, около пятисот человек, и собираемся расширяться: вроде пошел хороший заказ. Налогов платим по 80 миллионов в год. Благополучно вышли в ноль. То есть уже приподнялись над ним. Пока чуть-чуть…
В яблочко! / Искусство и культура / Кино
В яблочко!
/ Искусство и культура / Кино
Эштон Кутчер: «Люди любили не Стива Джобса, а созданные им гаджеты. А он, как и все мы, остро нуждался в любви»
Эпоха первоначальной компьютеризации человечества уходит в прошлое. И начинают сниматься байопики про основоположников. Первым увековечили Марка Цукерберга и его главное детище — Facebook. Но «Социальная сеть», снятая три года назад, забежала вперед. Для экранной ЖЗЛ есть технологические гении и помаститее. И вот справедливость восстановлена. С премьерных киноплакатов щурится сквозь ленноновские очки легендарный основатель империи Apple Стив Джобс, подаривший миру много разных ай-ай-ай с шильдиком в виде надкушенного яблока. В кинолениниане был такой поджанр — молодой Владимир Ульянов. Это про то, что «мы пойдем другим путем» и «из искры возгорится пламя». В фильме «Джобс: Империя соблазна», выходящем на российские экраны, запечатлен молодой революционер Джобс, тоже пошедший другим путем и разжигавший компьютерное пламя в тесном гараже своих приемных родителей. Режиссер Джошуа Майкл Стерн экранизировал без особых арт-затей хронику становления Apple Computer с 1971 по 1991 год, а для 35-летнего Эштона Кутчера приглашение на роль Джобса стало спасением от угрожающей ему стигмы вечного комедийного любовника. Бывший муж Деми Мур лег костьми, чтобы сыграть ярко и убедительно. Благо он и молодой Джобс похожи. Что сразу отметил корреспондент «Итогов» в начале беседы с Эштоном Кутчером и Джошуа Стерном.
Джошуа Стерн: При первой встрече с Эштоном меня прошибло: это же Стив Джобс! Его походка, жестикуляция, мимика. К этому времени он уже начал вживаться в образ. Я узнал, что он разбирается в компьютерах, любит возиться с электроникой. Это все громадные плюсы для роли — он все сечет. Кроме того, у Эштона есть опыт частного предпринимателя, и он знает, что бизнес — это психологическая поножовщина. Джобс был безжалостным бизнесменом, который перешагивал через бывших друзей и соратников. Он все видел в черно-белом свете, и этот его ригоризм, эгоистическую зацикленность на себе любимом нужно было почувствовать и прожить на экране, что Эштон и сделал — по-моему, отменно.
Эштон Кутчер: Когда Джобс умер, я ощутил какую-то странную личную связь с ним, хотя никогда не был лично знаком. А вскоре после его печального ухода мой агент передал мне сценарий, написанный Мэттом Уайтли. Я его прочитал залпом. Джобс потряс меня исключительной способностью молиться сразу двум богам — красоте и функциональности. До него, наверное, лишь Леонардо да Винчи умел рисовать Мону Лизу и одновременно конструировать летательный аппарат. Джобс — современный гений, как Эдисон, как Форд, он растворен в вещах, без которых немыслима цивилизация XXI века. Мне нужно было достичь мистической близости с героем. Дышать, как он, смотреть, как он, думать, как он. Это личность, секрет которой трудно разгадать актеру.
— Поразительна даже походка Джобса. Как долго пришлось ее вырабатывать?
Э. К.: Где-то три месяца. Впрочем, подражать походке и речи Джобса оказалось легче, чем влезть к нему в подкорку. У людей выработался миф о нем. Но он не всегда был таким, каким мы привыкли его видеть на экранах ТВ и на YouTube. Так же, как вы или я, он менялся, взрослел. По молодости он хипповал, отрастил длинные волосы и бороду, ходил босиком по кампусу, ездил в Индию.
— Что в биографии Джобса и его соратников вам показалось самым интересным и поучительным?
Э. К.: Джобс один сделал то, что не сделали две большие отрасли — сфера образования и сфера промышленного производства — за много лет. Он дал шанс миллионам выпускников школ и колледжей оказаться востребованными, он превратил маргиналов-«ботаников» в нужных обществу людей. Он доказал, что упрямый и не самый вежливый парень может открыть такие горизонты технологического прогресса, о которых люди и не мечтали.
Д. С.: Начало эры компьютеров вовсе не было таким уж секси. Машины были огромные, уродливые, неуклюжие. Я смотрел хронику компьютерной выставки 1977 года — дико смешно. А вот молодые люди в то время, то есть в эпоху диско, были, напротив, очень секси: цветастые рубашки апаш, расклешенные брюки, огромные солнечные очки. Но парни, колдовавшие с компьютерами, не балдели на тусовках, с ними не спали красивые девушки. Они были маргиналами, лузерами. Потом всех шарахнул СПИД, и люди ударились в религию, стали задумываться о моральных императивах. А кто-то начал искать спасение в технологиях, ставших новой религией целого поколения. «Ботаники» во главе с Джобсом и Возняком, выйдя из гаражей, где паяли схемы, гордо заявили: пока вы, пипл, курили травку и трахались, мы придумали самую сексуальную вещь на свете — персональные компьютеры. Мы придумали способ, каким миллиарды людей станут общаться между собой.
— Вы показываете в фильме, что Джобс отнюдь не был ангелом, проявлял черствость и жестокость по отношению к близким и друзьям. Неужели без этого нельзя достичь успеха?
Э. К.: Да, он увольнял с работы своих близких друзей, когда видел, что они мешают реализации его планов. Да, он ненавидел всех тех, кто вставлял палки в колеса его проектов. Да, он бывал груб и плевал на приличия. Скажем, упорно парковался у офиса Apple на местах, зарезервированных для инвалидов. Да, он выгнал из дома беременную подружку. Я могу как человек осуждать его за это. Но как актер я должен своему герою сочувствовать. И ему нельзя не сочувствовать. Он часто получал глубокие рубцы на сердце. От него отказались биологические родители. От него отказалась компания, которую он создал. Люди любили не его, а созданные им гаджеты. А он, как и все мы, остро нуждался в любви. Думаю, он был брутально честен. Это вызывало к нему симпатию, это же плодило его врагов.
