4) Усилить работу спецпропаганды. Слухи — один из важнейших факторов чеченской общественной жизни. Крайняя впечатлительность характера чеченцев всегда использовалась царскими генералами, затем советской властью как рычаг контроля за их поведением. Поэтому побольше негативных слухов. Череда слухов не должна прерываться. Сегодня пусть говорят о болезни Масхадова, завтра о ссоре между Басаевым и Удуговым, послезавтра о баснословных доходах Арсанова. Периодически подбрасывать слушок о готовящемся бегстве Масхадова.
6) Использовать религиозный фактор, как наиболее предпочтительный для спецпропаганды. Наиболее действенный для чеченского сознания ярлык ваххабизма. Вообще необходимо отметить, что этот ярлык практически безотказно действует и в Чечне, и в Дагестане. Уверенно и решительно нужно помечать ваххабитов через наши СМИ, агентов влияния, систему слухов. Эта стратегия должна в конечном итоге привести к непримиримому противостоянию сторонников суфистского направления и исламистов, которая в перспективе трансформируется в столкновение между чеченскими патриотами и исламскими фундаменталистами. Необходимо активно пропагандировать тезис об угрозе национальным чеченским традициям со стороны исламских фундаменталистов. Важно обострить чеченский национализм и направить его против исламизма. Опыт младотюрков во главе с Кемалем Ататюрком показывает, что национализм наиболее эффективный способ противостоять Исламу.
Очевидно, что наибольший эффект будет получен, если объектом нападения станут соседи Чечни вот продолжение той политики закулисных интриг, провокаций, травли друг на друга верующих, особенно усилившейся с началом распада империи под названием СССР. Секретная информация на то и секретная, что о ней знает ограниченный круг специалистов! — может подумать читатель. Да, это так. Но в нормальной стране. Если военному противнику продают оружие, о каком секрете на бумаге или на магнитном носителе может идти речь?
Штрихи к портрету моего преемника
После моего ухода руководить партией, по иронии судьбы стал Суракат Асиятилов, преподаватель Дагестанского Государственного Университета. А ирония в том, что еще в 1990 г., когда еще партия находилась у меня в дипломате, по рекомендации покойного Магомеда Сулейманова (тогда народного депутата ВС ДАССР) и Хасмагомеда Абубакарова (отца Саид-Магомеда Абубакарова, невинной жертвы террора в республике, бывшего моего заместителя партии, принимавшего активное участие в организации ИДП, уважаемого моего коллеги), я обратился к Суракату Асиятилову с просьбой возглавить ИДП. Я достал документы, проект Устава, Декларацию партии и стал рассказывать ему о наших планах. Нельзя руководить республиканской партией, находясь в Москве, потому нужен кто-то, который примет эту Декларацию, эту Программу, только по этой причине не хочу руководить, я е? не для себя создавал, готов сотрудничать, помогать, быть активным рядовым членом объяснял я ему. Как только он обратил внимание на слово тиран в Декларации, обращенное в адрес Ленина, он буквально взорвался:
— Ты что мне подсовываешь?! В конце до концов, ты не забывай, что я коммунист! Ты тут Ленина называешь тираном, ты что?! Наверное, и программа ваша такая же антикоммунистическая? Нет, нет, ты, пожалуйста, забери все эти бумаги и быстро уходи от меня. Еще я попрошу тебя, никому не говори, что ты был у меня.
— Я бы посоветовал Вам анализировать хотя бы то, что происходит в прибалтийских республиках, не говоря о Восточной Европе. Коммунизму конец настает. Нужна альтернатива. Не будет исламской альтернативы, появится криминальная альтернатива, чего на голову дагестанцев крайне не хочется.
И мы с Шапи Микатовым и боксером Шановазовым ушли от С. Асиятилова. Вот так бывший коммунист С. Асиятилов стал рулевым корабля антикоммунизма в Дагестане, запущенного мною в 1990 году. А Ш. Микатов накануне явился ко мне в гостиницу Каспий и заявил:
— Прочитал в газете твою статью, услышал о существовании Исламско-Демократической партии и решил найти тебя, поговорить.
— Очень рад, тем более рад, что ты цумадинец. Слушаю.
— Я готов привести в вашу партию боеспособную, энергичную молодежь. У меня дружеские отношения с боксером, с чемпионом мира Шановазовым. Так что, ребята у нас крепкие. Только мне надо знать, чем вы занимаетесь, какие цели и методы работы партии. Я готов на работу с вами и вступить в вашу партию при соблюдении и реализации некоторых своих принципов. Это:
1) Создание вооруженной Исламской стражи, альтернативной милиции с зеленым знаком отличия. Естественно, с получением официального статуса и с правом ношения и применения оружия. И во главе этой стражи должен быть я.
2) Переименование города Махачкалы в Шамилькалу.
3) Немедленный снос памятника Ленину в Махачкале и установление на его место памятника имаму Шамилю с переименованием и площади. Это нужно сделать на днях. Хоть сегодня я могу поднять до 1. 5 тыс. молодых ребят в городе. И снос памятника я могу взять на себя.
Долгая, продолжительная беседа с Шапи не имела успеха, упорство в высказанных требованиях Шапи выдержал до конца. Ни один из предложенных пунктов я не принял, а моим аргументам он не внял. Я человек дела, а не болтовни! Нечего ждать, нечего болтать! Надо выйти и сломать хребет системе и все!. Во дворе была осень 1990 года. Партия даже не зарегистрирована в Министерстве Юстиции! Поскольку речь зашла и о С. Асиятилове, Ш. Микатов предложил мне познакомить меня с ним и Шановазовым, чем я и воспользовался. Так мы вместе и оказались в ДГУ у С. Асиятилова. Я могу лишь радоваться и гордиться тому, что благодаря деятельности Исламско-Демократической партии Дагестана не один убежденный коммунист С. Асиятилов покинул ряды КП СС. Сотни бывших предлагали нам свою помощь, выступали на конференциях и на страницах прессы с осуждением КП СС и в поддержку ИДП. Это тоже результат.
В 1992 году Ш. Микатова я видел с активистами общества Цумада у министерства народного образования. Упомянутые выше Магомед Хайбулаев, Бадави Гаджиев и Шапи Микатов говорили о чем-то очень серьезном. Спустя несколько лет Шапи Микатов был убит в Чечне.
Роковая ошибка ученого исламиста
Сторонники тариката, особенно сотрудничавшие с коммунистическим режимом, (а такие были и остаются), тут же вступили в бой с ваххабитами Для победы в этом противостоянии они готовы были к сотрудничеству с любой властью. Ваххабиты же были неуправляемы, что и раздражало правителей. Они не могли выполнять никакие заказы с площади Ленина. Они не ждали и не просили ничего от правительства. Сотрудничать с режимом можно было по-разному. В начале 1990-х годов, когда рыночная система только-только начала развиваться, коммунисты, антирыночники по всей стране то тут, то там преподносили мелкие пакости реформаторам в виде погромов рынков. В месяц Рамадан 1992 года Хасавюртовский рынок посетил имам мечети тот самый МС. Абакаров, и предупредил торговцев маслом, мясом, другими сельхозпродуктами о недопустимости подъема цен. Установив допустимые пределы цен, и пригрозив нарушителям этих установленных им размеров, он со своей свитой и с народнофронтовцами покинул рынок. На следующий день группа молодчиков устроила настоящий погром на рынке, на асфальте валялось мясо, разбитые банки с медом, с маслом, было искалечено несколько человек… Спустя несколько дней после погрома Хасавюртовского рынка, Духовное Управление мусульман посетили работники Дагпотребсоюза с директором городского рынка. Они стали просить духовенство вмешаться в процесс ценообразования, помочь в удержании цен на товары и услуги. Намек на силовое вмешательство. Только мое выступление с разоблачением провокаторской задачи гостей сорвало эти планы. На той же встрече в ДУМД я указал пальцем на Магомед-Саида Абакарова, присутствовавшего на этом собрании, как на одного из тех, кто способствовал погрому в г. Хасавюрт. Тем не менее, заранее спланированный погром в Махачкале, который они хотели связать с духовенством, состоялся, но масштабы были не те, что в Хасавюрте. В тот же день устроили погромы и в коммерческих магазинах, в частности пострадал магазин Меркурий на ул. Буйнакского. Ожидая эти погромы накануне, в гостинице Каспий, где я жил, я выпускал листовки с призывом не поддаваться на провокации (опубликован материал в газете Дагестан). Ни по одному погрому в республике не заведен материал, никто не наказан, хотя организаторы были не в масках. Нынешний имам махачкалинской мечети на Малыгина, мой знакомый, когда-то приезжавший ко мне в Москву, Идрис Эчединский в тот же период выступил перед вышедшими с пятничной молитвы махачкалинцами с призывом устроить силовое воздействие на торговцев продуктами питания и удержать навсегда цену на мясо в пределах 3–5 рублей. Только вот не могу понять, как же так цены взлетели, когда такие авторитетные ученые исламисты могли их удержать в ежовых рукавицах и заморозить на уровне 1990–91 годов? У них-то такие возможности помочь обществу сабаб, дуг1а, ритуалы и прочие действия, недоступные светским горе-экономистам-профессорам? Силовое регулирование цен в Шариатской экономике недопустимо, Шариатская экономика самая рыночная экономика, при этом и самая социально ориентированная. Об этом могут не знать ученые исламисты с 4-х классным образованием со слабой тройкой даже по природоведению и полной программой подвально-хуторских Исламских академий советского периода развития Ислама в Дагестане. Ведь не осиливший хотя бы на крепкую тройку программу неполной средней школы вряд ли сможет осилить Ислам как науку, ибо, по моему мнению, эта наука намного сложнее и тяжелее, чем все школьные предметы вместе взятые. Обидно другое, почему ни один политик, ни один экономист России не взглянет на теорию экономических принципов строительства Шариатской системы государства? Ведь в России по официальной статистике более 20 млн. мусульман.
