Возвращаясь к письму-завещанию Сергея, которое касалось бы тебя и твоих детей, мы искали среди его бумаг в Ильинском, Усово, Нескучном, в доме генерал-губернатора, здесь во дворце, в Петербурге — нигде его не нашли. Поэтому, если ты согласен, нужно будет просить Императора принять твое письмо Сергея от 2 июня 1892 года в качестве завещания. Высылаю тебе копию (в Петербурге было обнаружено нечто похожее на небольшое открытое завещание с надписью на конверте «откройте, когда придет время», «Пиц, храни», написанное в Ливадии 25 октября 1876. Возможно, ты его прочитал и вернул Сергею, который его вновь открыл — в нем он называет картины, которые предназначаются Марии[1967], ее детям, тебе, Косте, Арсеньеву, г-же Аксаковой[1968] и Ире Мальцевой[1969]и Н. Мальцеву[1970] — я покажу тебе этот небольшой документ).
Император поручил Алексею и мне управление делами, землями и капиталами Сергея, как я тебе уже об этом писала. Мы вручили Менгдену доверенность, чтобы он продолжал вести дела, как раньше — он весьма добросовестный и аккуратный.
Согласно завещанию твоей Матери, Ильинское возвращается тебе — в данный момент оно осталось без деятельного хозяина, и Ники издал Указ управлять нам и этим имением, в том числе до окончательного регулирования вопросов наследования, таким образом, этим займется Менгден.
Ты сказал мне, когда был здесь, что знал о том, что после твоего отъезда заграницу, Сергей желал, чтобы Ильинское перешло сразу к Дмитрию (он всегда говорил об Ильинском, как о собственности Дмитрия), и что ты уступишь имение твоему сыну — я говорю об этом теперь, так как необходимо будет уладить вопросы содержания, которое обходится очень дорого — более 100 000 рублей в год, не принося никакого дохода. Следовательно, нужно уменьшить расходы и все это зафиксировать, поэтому было бы крайне важно как можно быстрее решить, кому будет принадлежать Ильинское, и кто будет тратить эти деньги. Если ты пожелаешь уступить Ильинское Дмитрию, как этого хотел Сергей, Император, взявший на себя опеку над детьми и, поручив часть забот мне, занялся бы Ильинским и уладил бы практически все, установив сумму на его содержание.
Если ты желаешь знать все детали об Ильинском, Менгден мог бы отправиться к тебе в Париж к 1 апреля по нашему стилю, чтобы рассказать тебе о них и записать твои распоряжения.
Что касается остальных дел — если письмо будет принято в качестве завещания Сергея, все будет улажено просто — мы собираемся собрать бумаги и письма Сергея с Гадоном и Менгденом и рассортировать их, чтобы после твоего приезда решить, что нужно сохранить, а что уничтожить.
Если ты решишь передать Ильинское Дмитрию, тебе нужно будет написать о своем решении в письме к министру Двора и поручить ему все необходимые формальности.
Да благословит тебя Господь.
Твоя старая любящая сестра Элла.
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1.Д.173. Л. 18–25 об. — на франц, яз.)
Завещание вел. кн. Сергея Александровича:
Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу
2 июля 1892 г.[1971]
Дорогой Цып![1972]
Так как я еще не успел написать свое завещание, то прошу тебя передать Саше (Александру III. — Сост.) следующее; я желал бы пожизненно оставить жене моей пользование всеми моими капиталами, имениями и петербургским домом — ей же все вещи. После же ее кончины желаю, чтобы все вышесказанное перешло бы твоей дочери; ей же немедленно после моей смерти все бриллиантовые вещи, которые были мне завещаны Мама. Ильинское переходит тебе, опять-таки по завещанию Мама. Жену попроси дать всем близким мне людям что-нибудь на память — пожалуйста, чтоб это были красивые вещи, а не гадости!..
Все мои дневники, как старые, так и новые, оставляю тебе. Прошу тебя, Стенбока и Гадона разобрать мои бумаги и вещи — жечь сколько угодно. Письма Папа и Мама тебе. Если возможно, похоронить меня в Преображенском мундире с Георгиевским крестом, знаком Папа, оставив на мне все кольца и образа, кроме мощей Преподобного Сергия, которые возьми себе, если можешь, носи (это благословение Папа перед войной). Полковые подарки — в полковую библиотеку или так называемый музей. У меня остались бриллиантовые вещи, которые передать жене.
Христос с тобой. Твой Сергей.
Ильинское. 2 июля 1892 года.
(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 75.А. 1–1 об.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II
<8 марта>
Милый Ники,
Посылаю тебе свое письмо к Павлу[1973], и если ты одобришь его, пожалуйста, будь любезен перешли письмо ему. Есть много подробностей о его детях, которые я не могу написать, однако мне придется рассказать о них ему позже — дети хотят остаться здесь, и видеться с ним одним — непременно с одним. К несчастью, он наговорил Марии много лишнего, — он был возбужден и просто напугал ее. Теперь мне постоянно приходится напоминать им, чтобы они писали отцу. Бедный Павел, огорчение оказалось сильнее его, так что, увы! он показал себя с эгоистической стороны[1974]. Дети были обижены, что он уехал так скоро и не остался подольше, чтобы помочь им справиться с их горем. Вот почему я так часто повторяю: «il ne faut pas les brusques» (не надо обходиться с ними так резко — фр.), но он слеп в своей любви к жене и…
Я отослала Мама его письмо ко мне с просьбой показать его тебе, так как он пишет и ей тоже. Может быть, ты покажешь ей и мое — она так хорошо знает Павла, и он всегда обращается к ней, так что, я уверена, она поможет нам справиться со многими трудностями, которые, увы, будут постоянно возникать.
Следующее, что он сделает, он попытается дать своему сыну Пистолькорсу[1975]фамилию своей новой семьи. Он присылал такое прошение, и Сергей хотел, чтобы он обратился к тебе — а теперь забрал его назад. Я не могу его понять! Давая мальчику другую фамилию, он обнаруживает свой грех перед семьей жены и перед своими детьми. По-моему, это ужасно со всех сторон. Зачем он женился на этой женщине? Как мне казалось, для того, чтобы жить чисто, честно, чтобы загладить прошлое. Но если он изменит фамилию сына, прошлое будет четко обозначено и, должна сказать, <связано> с этой женщиной, которая уверена, что этот ребенок точно сын Павла. Прости, что беспокою тебя, но если все ясно уже сейчас, то в будущем это обернется многими неприятностями. Я знаю, как Сергей тревожился из-за Павла, и в любом случае, хочу быть тебе полезной.
Благослови тебя Бог, милый,
Любящая тебя Элла.
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1254а. Л. 27–28 об., 7–8.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
8 марта. Москва
Милая Минни,
Посылаю тебе письмо Павла — он тоже пишет тебе. В своем письме к нему я не совсем верно указала свое положение в отношении его детей, написала, что я тоже их «опекун», вместе с Ники. Действительно, моя святая обязанность — посвятить им всю свою жизнь — помочь Ники, их опекуну, что на деле означает то же самое. Во втором своем подробном письме я объясняю все это Павлу, а поскольку все зависит от Ники, я посылаю письмо ему. Будь любезна, покажи Ники письмо Павла и отошли мне его обратно.
Бедный Павел — как он мог подумать, что смерть Сергея все изменит? Эта страшная смерть не могла смыть вину Павла, просто Ники по своей доброте позволил ему приехать помолиться у гроба своего любимого брата. Сергей был для него больше чем брат; он был ему отцом и другом, но как он часто заставлял Сергея страдать…
Наезды Павла в Москву время от времени приносят огромную радость детям. Оба хотят видеть только его одного, и всегда повторяют: только одного его. Мне кажется, они будут по-настоящему счастливы здесь; им нравится этот дом, нравится маленькая уютная церковь, где лежит мой дорогой, и где они могут воочию убедиться, как мирно может покоиться любимый усопший под кровом Всевышнего. Рано утром мы втроем ходим туда и молимся, а простой монах читает день и ночь в течение 40 дней; мы приносим цветы. Слава Богу, дети не видели моего дорогого (в день смерти), не пережили тот шок, который стер бы у них впечатление милого лица Сергея. Для меня оно изгладилось через маленький белый крест[1976], воздвигнутый на том месте, где погиб Сергей, на следующий вечер я пошла туда, и молилась там, даже с закрытыми глазами я видела перед собой этот чистый символ Христа — это было истинное благословение; все эти вечера, перед тем как ложиться спать, я говорю ссвоему Сергею>: спокойной ночи, молюсь и уношу мир в своей душе и сердце.
