Михаил Жванецкий. Как жаль, что высшим взлетом нашего народа был Советский Союз.
Сословная система в Советском Союзе была весьма отчетливой, еще живы люди, которые писали в анкетах в графе «происхождение» слова «из рабочих», «из служащих», «из крестьян», указывали, были ли их родственники на «временно оккупированной территории», не были ли «под судом и следствием». Мечтой советского человека было попасть в номенклатуру. Главное достижение социализма — пусть невысокий, но гарантированный уровень жизни, защищенный от конкуренции, – хорошо вписывается в российскую традицию, в сословный дух страны.
Симон Кордонский. Институты партийных, профсоюзных и комсомольских собраний прежде всего служили регуляторами сословной морали, на них обсуждались и осуждались нарушения моральных норм социалистического строительства.
Перечень обязательных для советского человека документов: паспорт, трудовая книжка, диплом об образовании, партийный, профсоюзный, комсомольский, военный билеты, рукописная автобиография, — собственно и существовали для фиксации его учетно-сословного статуса. Этот статус давал ему допуск к ресурсам. Лишенный сословной определенности человек «не имел легального права на доступ к ресурсам». Сословия снабжались ресурсами в соответствии с нормами социальной справедливости — по их важности для социалистического строительства.
Советский Союз был образцово-показательным ресурсным государством. Вышестоящие отраслевые и территориальные организации отчуждали ресурсы у нижестоящих и перераспределяли их на основе принципов социальной справедливости и приоритетов развития народного хозяйства. Справедливое распределение изъятых ресурсов составляло основное содержание деятельности высших органов управления СССР.
В ресурс была превращена даже власть.
Вот как писал об этом Александр Зиновьев: Современное рабство интересно еще тем, что оно в огромной степени сравнительно с прошлым обществом расширяет численно круг членов общества, наделенных официальной властью над другими, и дает почти каждому рядовому члену общества крупицу фактической власти над ближними. Это общество до невиданных доселе размеров увеличивает массу власти, наделяя ею и миллионы своих рядовых членов. Наделяет по тем же законам, по каким вообще распределяются блага в этом обществе, — каждому соответственно по социальному положению. Но все же наделяет. Это такое рабство, в котором рабское положение компенсируется возможностью для каждого видеть в окружающих подвластные ему существа, — здесь вместо свободы предлагается возможность лишать свободы других, т.е. соучастие в закрепощении.
Главный бич ресурсно-сословного устройства общества — расхищение ресурсов, их нецелевое использование: каждый член сословного общества имеет то, что охраняет и распределяет. Накопленный за сотни лет опыт борьбы с нарушениями показывает, что эффективны только массовые репрессии — репрессии, направленные не против отдельных людей, но против сословия, научившегося использовать ресурсы нецелевым образом.
Симон Кордонский: Без массовых репрессий расхищение ресурсов и их нецелевое использование превращаются в бедствие сословного общества и подрывают его основу — систему справедливого распределения.
Именно Советский Союз привел к вершине национальную идею — экспансию. Была проведена перегруппировка сил, изменена структура, идеально приспособленная для принятия в свое лоно неограниченного числа государств и народов. Контролируемая страной территория к 1949 году была самая большая за всю историю, включая Китай и Центральную Европу. Чуть позже добавилась Куба, распространялось реальное влияние в Африке и в арабском мире.
И.Сталин: «Первая мировая война вырвала одну страну из капиталистического рабства, вторая — создала социалистическую систему, третья — навсегда покончит с империализмом». Чуть-чуть не успел. С позиций Московии Сталин выглядит вполне органично: процент переживших его вариант модернизации страны значительно выше, чем при Петре I.
Идеологии коммунизма пользовалась успехом в мире: мы учили всех тому, как надо правильно жить. Являлись постоянным членом Совета безопасности ООН с правом вето на любое решение, были лучшими в балете, спорте и космосе.
Александр Елисеев: Падению СССР есть множество причин. Но едва ли не главная — отказ от покорения Луны и планет. Союз, с его звездным культом, был заточен именно под освоение Космоса. Все жертвы коммунизма оправдывались именно надмирными, надпланетарными целями. Перестрадаем здесь, чтобы жить в звездах. Отсюда — «Все мы космонавты!» — плакаты у советских людей в день празднования полета Гагарина. Только идея покорения Космоса вернет нам жизнь.
День Победы праздновался и продолжает праздноваться как языческий праздник, с целью доказать наше моральное превосходство над всем остальным миром. Праздник, к дани уважения памяти погибших никакого отношения не имеющий.
Лев Гудков: Победа присваивается поколением, которое не участвовало в самой войне. Причем без фактического уважения к воевавшему поколению. Это самый простой способ — присвоить чужие знамена и поднять себя в собственных глазах. Поэтому в Европе празднуют день окончания войны как кошмара и бойни. А мы празднуем на следующий день праздник Победы как национального триумфа, со всем комплексом чувства превосходства.
Советский Союз не являлся чем-то уникальным ни по методам руководства, ни по внутреннему устройству. Советский Союз был Россией, национальные особенности которой были доведены до предела в своем обнаженном варианте. Он был тоталитарной системой, нацеленной на неудержимую экспансию, с разрушенными механизмами сдерживания. Россия использовалась, как спичка, для того чтобы разжечь «мировой пожар». Вспышка была впечатляющей и осталась в памяти народа как самое яркое событие, с которым ничто не может сравниться по насыщенности переживаний.
Но сгоревшую спичку просто выбрасывают.
— Вы не знаете, где теперь живет Исаак Абрамович?
— В Париже.
— А это далеко от Одессы?
— Пять тысяч километров, не меньше.
— Боже, какая глушь!
Существует очень большой разрыв между тем, что мы думаем о себе, как представляем себе свою роль в мире, и тем, как нас воспринимают в других странах. Конечно, этот разрыв присущ всем нациям, но в нашем случае он опасно велик. Мы убеждены, что нас любят и уж братские славянские народы по чистой случайности не живут с нами в одном государстве. Но, по данным Киевского института проблем управления имени Горшенина, иметь общую валюту с Россией хотят 9,3% жителей Украины, общее законодательство — 8,1%, единые органы государственной власти — 7,6%, общую армию — 5,1%.
— Я чувствую, что мой муж уж не любит меня, как прежде! — А в чем это проявляется? — За последние три года он ни разу не появился дома.
Государство формулирует свою позицию в стиле автора теории официальной народности графа Бенкендорфа: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое пылкое воображение».
В Советском Союзе молодые люди жалели иностранцев, что им не повезло родиться в нашей стране. Все, что было до коммунизма, — предыстория, истинная история начинается с нас. Люди, которые жили до нас, до коммунистической эры, были неразумны, обо всем судили неправильно. Только мы сейчас начали думать правильно.
Эта идея замечательно выражена, например, у Ивана Ефремова в его «Туманности Андромеды»:
— Я тоже становлюсь в тупик, — сказала Веда, — как долго не могли наши предки понять простого закона, что судьба общества зависит только от них самих, что общество таково, каково морально-идейное развитие его членов, зависящее от экономики.
— Что совершенная форма научного построения общества — это не просто количественное накопление производительных сил, а качественная ступень — это ведь так просто, — ответил Дар Ветер. — И еще понимание диалектической взаимозависимости, что новые общественные отношения без новых людей совершенно так же немыслимы, как новые люди без этой новой экономики. Тогда — понимание привело к тому, что главной задачей общества стало воспитание, физическое и духовное развитие человека.
Николай Васильевич Гоголь очень жестко и нелицеприятно описывал нравы, царящие в стране, но он классик, любимый народом и властью. Почему? За последний абзац «Мертвых душ».
