Александр Заборов - Жить в России

Петр I: Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом.

Вся история послепетровской России пронизана этим противоречием. Старый порядок, который при всех своих пороках, был последовательным, был заменен строем, в котором сосуществуют старые и новые элементы.

С тех пор любая российская власть: монархия, коммунистическое или «капиталистическое» руководство — пыталась предоставить населению экономические послабления и гражданские права, допуская известное вольнодумство, не собираясь при этом поступиться своей монополией политической власти. Население побуждается получать образование, обогащаться и вырабатывать государственное сознание, в то же самое время ожидается, что оно будет терпеть режим, не признающий для себя ни ограничений, ни норм.

Вот эта крепкая смесь из одновременно существующих, взаимоисключающих элементов составляет основу нашей национальной жизни и национально характера. Мы одновременно жестко, по-манихейски делим все на черное и белое, добро и зло, и не согласны отказаться ни от чего (если нельзя, но очень хочется, то можно) и выбрать какой-то один Путь. В итоге мы получаем нечто оригинальное и своеобразное, но неустойчивое. И обречены вечно ходить по кругу.

Юрий Афанасьев: Российскому социуму присуща в качестве нормы не дифференцированность, а, наоборот, синкретичность, в которой власть и собственность, индивид и общинность, закон и правда и т.п. сосуществовали как одно целое. И в плане социальной динамики для нашего общества органична способность при всей изменчивости во времени его форм и внешних обличий сохранять в неизменности свое матричное основание, на котором периодически, после каких-то потрясений или изменений, воспроизводится вся основанная на нем система.

Главное русское умение — соединять несоединимое! Так, Россия легко и непринужденно одновременно движется в противоположных направлениях — к правовому государству и царству справедливости.

Юридическое агентство «Содби»: Законы были созданы для того, чтобы служить справедливости. Ставить закон выше справедливости — все равно, что ценить шляпу больше головы.

В конце ХV века Москва собрала под своим началом множество разрозненных, разбросанных на огромном пространстве миров, образовав единое государство. Это объединение произошло путем насильственного присоединения, но не за счет объединения культур. Локальные миры остались мало связанными между собой, не было сформировано понятия государственности и универсальных ценностей, мировоззрение осталось традиционалистским и стало нормой и для единого государства.

Матрос-срочник удрал с подводной лодки. В порту, естественно. Его поймали, привели в военную прокуратуру. Решили воззвать к его совести: «Вот скажи, нужна твоя служба Родине?» — «Нет, у нас в деревне речка мелкая!»

Наиболее выпуклой чертой традиционалистского сознания является неумение мыслить абстрактно. Крестьянин мыслил конкретно и в личностных понятиях. Например, ему стоило больших трудов понять, что такое «расстояние», если не выразить его в верстах, то же самое относится и к времени, которое он воспринимал лишь в соотнесении с какой-то конкретной деятельностью. Чтобы крестьянину разобраться в понятиях вроде «государство», «общество», «нация», «экономика», «сельское хозяйство», их надо было связать с известными людьми либо с выполняемыми функциями.

Левада-центр: На вопрос «Вы одобряете деятельность В.В. Путина на посту председателя правительства?» 68% респондентов ответили утвердительно. Ответы на вопрос «Вы одобряете деятельность правительства?» ответы распределились так: 46% одобряют, 53% не одобряют. То есть в головах наших граждан деятельность председателя правительства и правительства между собой практически не связаны.

К числу недоступных крестьянскому пониманию абстракций относилось и право, которое смешивалось с обычаем. Русское обычное право, которым руководствовались сельские общины, считало признание обвиняемого самым убедительным доказательством его вины. В созданных в 1860-х годах волостных судах, предназначенных для разбора гражданских дел и управляемых самими крестьянами, единственным доказательством в большинстве случаев было признание подсудимого.

Сегодня неумение народа мыслить абстрактно особенно проявляется в избирательных кампаниях, иначе невозможно объяснить содержание агитационных роликов. Власть в представлении россиян едина, она не может быть расчленена — иначе она не власть. Большой, а может быть, и большей частью населения страны возможность ругать правительство воспринимается как его несомненная слабость, а значит, и право на произвол, на восстание. Вспомним, она власть потому, что право имеет, а не потому, что делает что-то правильное или полезное.

Мысля очень конкретно, русский человек подходит к людям без национальных, религиозных и каких-либо иных предрассудков. Крестьяне щедро одаривали едущих в сибирскую ссылку, и не из-за какой-то симпатии к их делу, а потому что они смотрели на них как на «несчастненьких». Во время Второй мировой войны гитлеровские солдаты, пришедшие в Россию завоевателями и сеявшие там смерть, позднее сталкивались в плену с проявлениями сострадания. В этой неабстрактной инстинктивной человеческой порядочности лежала причина того, что радикальные агитаторы, пытавшиеся поднять крестьян на «классовую борьбу», столкнулись с таким сильным сопротивлением. Даже в период революций 1905 и 1917 годов крестьянские бунты были направлены на конкретные объекты — месть тому или иному помещику, захват лакомого участка земли, порубку леса.

Если грамотность понимать как способность рационально постигать действительность, то подавляющее большинство жителей России неграмотно.

Опрос ВЦИОМ: Респонденты предлагают прекратить переосмысливать одни и те же события, установить единую историческую правду и записать ее во все учебники истории. По мнению большинства опрошенных граждан России, оценка исторических событий должна быть единой и неизменной, а их переосмысление недопустимо. Так считают 60% респондентов, в первую очередь москвичи и петербуржцы (68%), а также пожилые россияне (66%). Не позволяя переосмысливать одни и те же события историкам внутри страны, россияне так же категорично выступают против национальных трактовок истории. «Историческая правда всегда одна», — заявляет 61% респондентов. «Это шизофрения массового сознания — ответы противоречат друг другу», — считает российский философ, политолог и историк Алексей Кара-Мурза.

Россия — большой военный лагерь. И никакими ухищрениями превратить лагерь в курорт не удастся. Не очень, мягко говоря, важно, что думают по этому поводу «интеллектуалы», важно, что думает большинство населения и, самое главное, какие механизмы выстроили за тысячу лет российскую матрицу. Идеальным военным лагерем был Советский Союз: четыре сорта колбасы, два сорта водки, все живут в суровых походных условиях на марше коммунизма. Можно сколько угодно мечтать об изменении матрицы, но в отсутствии сверхидеи мы просто вымираем и деградируем, что собственно сейчас и происходит. А сверхидея может быть только одна: экспансия — нести Правду в мир.

Как ни старался рабочий сложить детскую коляску из деталей, вынесенных с родного завода по производству детских колясок, — каждый раз получался автомат Калашникова.

Российское государство было нацелено на войну. Из всех европейских стран у нас были самые протяженные и уязвимые границы, самое подвижное население, устремленное вовне в поисках земли. Обширная территория нуждалась для охраны в многочисленных гарнизонах, ресурсы российской империи шли главным образом на военные нужды. Во второй половине XVII века две трети рабочей силы страны расходовались на кормление армии и большая часть средств монархии шла на военные нужды. Военные экспедиции Петра I постоянно поглощали 80–85% дохода России, а однажды, в 1705 году, — 96%. Немногочисленные и, за исключением Москвы, немноголюдные русские города были по преимуществу военными и административными центрами или центрами оборонной промышленности.