Правда, к тому времени на Средиземном море появилась новая грозная сила, у которой с кораблевождением не возникало проблем: это были арабы, чьи мореходные навыки уходили корнями еще глубже венецианских, в эпоху непревзойденных финикийских мореплавателей. Открытое столкновение с военным флотом халифата и свирепыми арабскими пиратами, свившими осиные гнезда в Северной Африке, могло дорого обойтись республике Святого Марка, чье благополучие напрямую зависело от безопасности торговых путей. Венецианцы вынуждены были искать обходные пути, договариваться с «неверными», иными словами. Со временем это у них получилось. Хваленая венецианская дипломатия делала свои первые шаги, учась лавировать между тремя огнями: всемогущими арабскими халифами, воинственными франками и Византийской империей. В составе которой, к слову, Венеция числилась еще с эпохи императора Юстиниана.[147] Правда, со временем подчинение стало номинальным, превратилось в эдакий брак по расчету. Республика богатела, набирая соки, империя чахла на глазах, у константинопольских властей и без венецианцев хватало поводов для мигреней. С востока напирали то арабы, то сельджуки, северные рубежи терроризировали анты, славяне и болгары. Зато для венецианских купцов, права которых гарантировались имперским гражданством, Византия служила обширным рынком сбыта. Их союз был просто прекрасен, однако лишь до поры до времени.
Оставаясь верным союзником греческих императоров, венецианцы, ясное дело, не забывали о своих интересах. Так, когда в Средиземноморье объявились воинственные норманны и Константинополь возопил о помощи, дипломаты республики Святого Марка выторговали у Алексея Комнина[148] такие поблажки для своих купцов, что византийская торговля едва не накрылась медным тазиком, а по казне загуляли сквозняки.
Кстати, если уж на то пошло, корни венецианского дипломатического искусства во многом лежат именно в Византии. Не будь имперские дипломаты столь искусны, вероломны и неразборчивы в средствах, не научись виртуозно сталкивать лбами воинственных супостатов, не продержался б Константинополь столько столетий. По выражению итальянского средневекового хрониста, византийцы всегда стремились к тому, «чтобы слышать и знать все, что только задумывали и затевали» другие. По этой части венецианцы превзошли своих учителей.
4.2. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт
Только 300 человек, каждый из которых знает всех остальных, управляют судьбами Европы. Они выбирают своих наследников из собственной свиты и держат в руках средства, достаточные, чтобы покончить с любым государством, которое они сочтут «неразумным».
Вальтер Ратенау[149]
Кто платит, тот и заказывает музыку, это правило известно всем. Главные источники дохода республики Святого Марка определили ее общественный строй. Венецией заправляли богатые купцы, судовладельцы, банкиры и цеховые старшины. Все они были самым тесным образом связаны с морской торговлей и перевозками. Собственно, они были классом олигархов, объединенных общими интересами и враждовавших по мелочам, от случая к случаю. В Венеции их звали «нобилями». Кстати, именно здесь впервые появилось известное понятие — Novus Ordo, что означает «Новый порядок»: положение, когда у власти — одни финансовые воротилы. Гораздо ниже находился венецианский «средний класс», — «популяры», всевозможные зажиточные ремесленники, капитаны и шкиперы, мастера-кораблестроители и прочая аналогичная публика. На противоположном полюсе венецианского общества были, кто бы вы думали? Правильно, рабы, уникальный пережиток античного мира, на тех же точно правах, что и во времена восстания Спартака. Правда, их не заставляли биться на аренах цирков, везунчики обслуживали господ, большинство бедолаг махало веслами на галерах, составляя главную движущую силу прославленного венецианского флота. Венецианское рабство — явление поразительное, принимая в учет расцвет феодальных отношений в остальной Европе. Оно смотрится тем более странно на фоне прочих успехов островного государства. В остальном-то республика Святого Марка далеко обскакала своих соседей. Ведь именно тут впервые восторжествовал капитализм.
Как корабль назовешь, так он и поплывет. Если экономикой республики Святого Марка верховодил класс олигархов, то уж он позаботился, чтобы и политическая власть была при нем, это ведь так естественно, не правда ли? Во главе государства богачей стоял дож, верховный чиновник, избиравшийся пожизненно из числа толстосумов. Правда, внешне дожа якобы избирал народ, но это была обыкновенная ширма. Выборы без выбора, когда любой из кандидатов — крапленая карта из колоды, которую сдает многоопытный шулер.
Вполне закономерно, что венецианские олигархи, протолкнув нужную им кандидатуру, впоследствии вращали ей в любую удобную для себя сторону при помощи нескольких тайных советов, Большого, Малого и Совета сорока. Это были коллегиальные органы, демократичные не более приснопамятного политбюро ЦК КПСС или, скажем, бильдербергской группы.[150] А что же народ, спросите вы? Ну что же, о народе в Венеции не забывали: все судьбоносные решения выносились исключительно от его имени…
4.3. Крестоносные болваны
Земля галилейская в наших руках,
А рыцари бьются в ливанских горах.
Султан навсегда Галаад потерял.
Померк полумесяц, и крест воссиял!
Вальтер Скотт. «Владыка Огня», перевод В. Бетаки
Кому война, а кому мать родна.
Народная мудрость
Звездным часом для Венеции, как, впрочем, и других итальянских республик, Генуи, Пизы и Падуи, стала эпоха Крестовых походов (1095–1270). Собственно, эти походы вряд ли могли бы рассчитывать на успех без поддержки венецианского и генуэзского флотов, поскольку своих кораблей, по крайней мере в достаточном количестве, ни у Франции, ни у Англии, ни у Священной Римской империи не было. И хотя и римские понтифики, а за ними и многие западные феодалы (в особенности бедные, а потому озлобленные) давно присматривались к богатому Восточному Средиземноморью, где было чем поживиться, вероятно, в подначивании папского престола к войне с мусульманами не обошлось без венецианского влияния. Без венецианских дипломатов-наушников, унаследовавших поистине византийское коварство.
Именно венецианские корабли доставили отряды крестоносцев в Святую землю. Естественно, сделали они это не бесплатно, кто бы сомневался. Уже во время Первого крестового похода венецианцы выторговали у Готфрида Бульонского (ага, того самого герцога Нижней Лотарингии, удостоившегося чести стать «Защитником Гроба Господня») впечатляющие торговые льготы, настоящую «зеленую улицу», а то и проспект с односторонним движением. Крестоносцы обещали предоставить венецианским купцам по рынку в каждом отбитом у неверных городе, хоть большинство из них только предстояло взять на приступ. Во всех этих городах венецианцы освобождались от любых налогов и сборов. Самое поразительное: вышеперечисленные льготы касались мусульманских городов, в штурме которых венецианцы не собирались участвовать. В тех же, что планировалось добыть при их содействии, они выговорили себе треть территории и всего захваченного имущества. Не кисло, да? Это что касается побед. Но и поражения «крестоносных болванов», как венецианцы между собой окрестили рыцарей, приносили им одни дивиденды, вот где класс! Например, когда положение в Святой земле стало особенно тяжелым, а удача отвернулась от рыцарей (1123), дипломаты республики Святого Марка выторговали у короля Иерусалима такие привилегии, что в Палестине образовались экстерриториальные венецианские кварталы, нечто вроде государства в государстве, совершенно не зависевшие от крестоносных властей…
При этом венецианцы не усеивали поля брани своими телами, отнюдь. Для этого существовали недалекие грубые «франки». Зато отламывалось олигархам республики Святого Марка от пуза. В каждом городе Иерусалимского королевства были открыты торговые фактории, обслуживавшие как крестоносцев, так и мусульман. Чего и следовало ожидать от предпринимателей, в первую очередь озабоченных вопросами получения прибыли. И во вторую, и в третью тоже. Воюя на стороне крестоносцев, венецианцы ухитрились не испортить добрых отношений с арабами. Более того, еще и снабжали последних всем необходимым, от продовольствия до оружия. Так, по свидетельству арабского хрониста Ибн аль-Атири, во время осады крестоносцами Триполи город «по божественному произволению получил с моря новый запас продовольствия с острова Кипр и от государства Венецианского». В общем, хорошо иметь надежных друзей, тем паче в лагере противника. Николай Соколов писал: «Никто так не был чужд всяким национальным, религиозным, моральным и иным «идеям», как сыны республики Святого Марка. Политика правящей венецианской знати была всегда политикой строгого материального расчета, чуждого всяких «предрассудков».[151] Наглядная иллюстрация этих слов — отказ венецианцев доставить в Европу из египетского плена крестоносцев, отпущенных по доброте Саладином. Так и томились бы рыцари дальше до скончания века, если б великодушный султан не оплатил им из собственного кармана проезд.
