Для остальных, по их ощущениям, по их повседневной жизни, распад уже состоялся.
Но это к слову.
В общем, кто на чем сидит — тот на том и пытается хоть на краешек Атлантиды вскарабкаться. Хоть на коралловую отмель близ бережочка.
И людей опять-таки легко понять. Ну нельзя, невозможно прожить, получая так и столько, как и сколько встарь. Нельзя! Разве что в землянке или в полузатопленном вонючем подвале у чуть тепленьких труб; осточертевший комфорт лесоповала, особенно нестерпимый нынче, когда витрины так и блещут, «паджеро» так и снуют… Несчастных, в массе своей совсем не плохих людей простотаки вынуждают, обрекают на грабеж. Даже по телевизору убедительнейшим образом заверяют по двадцать раз на дню: "ведь я этого достойна". Конечно, достойна, кто спорит. Все этого достойны.
Вот и повышаются все тарифы.
Худо лишь то, что реально производящих НОВОЕ людей (от хлеборобов до микробиологов), процесс увеличения благосостояния, за редчайшими исключениями, почему-то никак не захватывает. В Атлантиду можно проникнуть, занимаясь лишь перераспределением уже произведенного (зачастую еще при большевиках), либо требованием очередной оплаты уже давно оплаченного (тоже зачастую еще при них). Это, наверное, основной и фатальный ее недостаток. В Атлантиде гремят лишь ложки (ну и пылкие законодательные, патриотичные либо правозащитные речи; да еще, пожалуй, заказные выстрелы — но пальба и взрывы это единственное, чем атланты делятся с аборигенами более чем охотно).
Тем же, кто с сошкой, настоятельно рекомендовано демократизованный ГУЛАГ не покидать.
Не скажу, что я стопроцентно уверен именно в таком вот смысле всех тарифов и всех банков Содействия. Но вероятность вышесказанного велика. Подозрение — еще больше. А подозрение действует на мотивации не слабее, чем уверенность. Подчас даже сильнее.
Но ведь я не выродок. Значит, так думаю не один я. Многие.
Именно поэтому народ не способен ни на какое усилие. А без усилий теперь явно не устоять. Но кто в состоянии в очередной раз совершать их — это после столетней-то страшной череды обманов, оскверненных надежд, опрокинутых ожиданий, пошедших прахом неимоверных напряжений и жертв? Отрывать от себя последнее не ради того‚ чтобы нам крепче и надежнее стоялось‚ а ради того‚ чтобы им мягче и безмятежнее лежалось?
Да ни за что! Задавитесь, сволочи!! Что урвал — то мое, а остальное — хоть огнем гори…
Это не экономика. Не менеджмент и не консалтинг. Это, как любили говорить когда-то, человеческий фактор.
Покуда существует Архипелаг Атлантида, он будет работать только таким образом. А покуда он работает таким образом, ничего невозможно сделать. Ничего.
Однако размыт, потеснен и разрушен сей плод социалистической экономики может быть только экономическими же средствами. Любые силовые акции приведут лишь к более или менее масштабным изменениям персонального состава атлантов, и только. "Грабь награбленное" мы уже проходили.
Как в рамках той юридической базы, которую все более беззастенчиво пишут под себя сами же атланты, чисто правовыми средствами скорректировать экономику таким образом, чтобы она перестала работать лишь ради удовлетворения неудержимо растущих аппетитов Архипелага — тайна сия велика есть…
Одно можно сказать наверняка: те, кто говорят, будто это невозможно и надо сносить все до основанья, — либо лживые подонки, либо прекраснодушные дураки. В свое время Маяковский, иллюстрируя генеральную линию партии, лихо писал про капитализм, который лежит поперек движения истории неподъемной тушей: "Выход один — взорвать!" В семнадцатом взорвали — результат известен. Противники Горбачева с показной скорбью долго пели: "Он пытался реформировать систему, но система оказалась неспособна к реформированию…" Снесли и взорвали страшную систему — результат известен.
Скажу крамолу: нереформируемых систем не бывает.
Просто с одной стороны те, кому по долгу службы следовало бы хорошо подумать, что надлежит в данный момент менять, а что беречь и лелеять пуще глазу, думать очень не любят. И не очень-то умеют. И оттого либо цепляются за формальности и твердят о незыблемости устоев, либо машут на все рукой и идут на поводу у демагогов. Подсознательно используя для оправдания своего специфического безделья все, вплоть до любви к народу. Николай Второй буквально за пару лет до революции, обретаясь в любимой своей Ливадии — месте, будто самим Богом предназначенном для того, чтобы среди поразительной красоты и доброты природы спокойно, без ожесточения РАЗМЫШЛЯТЬ И РАЗБИРАТЬСЯ, предпочитал вместо этого в полной солдатской выкладке по полдня бегать по окрестным горам, чтобы лично проверить, не тяжело ли воевать российскому солдату. Вот ведь как притворялся перед собой, будто что-то делает. Подменял физкультурой тяжкий царский труд — думать и решать, что именно в его державе преходяще и достойно изменения, а что — вечно, на чем держава стоит. Колом встала солдату сия забота!
А с другой стороны те, кого не устраивает их положение в системе и кто надеется, круша и кроша, в одночасье занять местечко по-жирнее — поют на все голоса, будто система стопроцентно и безысходно порочна. Им, исходя из лучших побуждений, подпевают мечтательные дурачки, которые искренне убеждены, будто начинать жизнь на заваленных трупами дымящихся руинах легче и благороднее (очистительная буря, понимаете ли!), чем просто переклеить обои и заменить трубы.
Именно эти две позиции на совершенно инстинктивном уровне сформулировал Ленин знаменитой фразой про верхи, которые не могут, и низы, которые не хотят. В его исполнении фраза воистину получилась абсолютно физиологичной и сознательно направленной на провоцирование непреодолимого, не поддающегося логическому анализу, фатально нарастающего взаимного отторжения.
Меж тем речь-то идет лишь о том, что наверху нет понимания, а внизу нет доверия. А ведь и то, и другое — дело наживное. При наличии желания и при соответствующих стараниях, разумеется.
Все великие реформы в истории человечества происходили именно в этой ситуации. И все великие катастрофы — тоже. Разница была лишь в положительной либо отрицательной равнодействующей понимания и доверия.
Когда баланс отрицателен, между двумя полюсами проскакивают испепеляющие искры. Между двумя жерновами перемалываются миллионы людей.
Хватит.
Эрнест Султанов О ВОЖДЕ С ДУБЛЕНОЙ КОЖЕЙ
Немногие сохраняют свежее дыхание весны, когда объективно время дышит тусклыми испарениями. Немногие в его возрастной категории сохраняют гибкость образного мышления, это счастье юных тел. Немногим удается сохранить тропинку в мир мифов, легенд, благоухающей лотосами и револьверами красоты — у него туда ведет не тропинка, а асфальтированный, бетонированный автобан. Немногим удается продолжать писать не по привычке — у него для этого имеется источник, поддерживающий мускулы его текстовок в атлетическом напряжении.
Что это за источник силы, источник прохановской мускулатуры? Я вижу два. Первый — это населяющие его Империю народы, персонифицировавшие в нем свое исчезнувшее могущество. Второй — это его противники и спарринг-партнеры, те кто заряжают его через перманентное ощущение борьбы. Оба эти источника заставляют быть вождем — воителем. Хотя второй гораздо более дисциплинирующий: массы могут и не заменить усталости вождя — враги этого не прощают!
Но оба эти источника сливаются, порождая краснокожего вождя — воителя. Враг держит его в напряжении постоянной опасности, а требующие зрелищ массы подданных не позволяют этому чувству перерасти в страх — вождь не имеет права отсиживаться.
* * *
Проханов — это загадочный индейский вождь.
Его язык — язык притч, язык орущих площадей и дышащих многомиллионной волей космических кораблей.
Его кожа выдублена солнцем.
Его Родина испоганена нашествием бледнолицых чужаков и ждет отмщения.
Скрестив руки, он зорко вглядывается в неизвестность с орлиной скалы.
Вокруг него последние воины его племени.
Отступать некуда — он высматривает свою последнюю битву.
С 20 на 21 июня 2001 г. Москва. Молдавка.
Эрнест СУЛТАНОВ
НОВЫЙ РОМАН Александра ПРОХАНОВА «ГОСПОДИН “ГЕКСОГЕН”»
Сколько ступенек отделяет человека — оперативника КГБ от человека — Президента России. Какие из этих ступенек скользкие. Что такое — тайный «орден» спецслужб. Кто устроил гексогенные взрывы в Москве. Проект "Новая Хазария". Магическое телевидение. Наполеон Чеченской войны.
