Надо сказать, что операторы о проблемах с качеством знают и пытаются их решить. На этот случай есть масса технических решений по «размазыванию» соты на большую территорию или — с помощью ретрансляторов — туда, где абонентов побольше. Помните, как Владимир Путин ехал по Сибири? Если известен конкретный проблемный участок, достичь отличного качества вполне возможно. Другое дело — поправить его в масштабе всей страны. Загвоздка в том, что сотовая сеть — это живой организм: абоненты все время перемещаются, скапливаясь то в одной, то в другой точке. Заранее спроектировать идеальную сеть, рассчитанную на годы эксплуатации, теоретически возможно, но стоить это будет фантастических денег. «Рост трафика подразумевает нагрузку на опорную сеть пакетной коммутации. Поэтому операторы сейчас нередко ограничивают скорость на радиоинтерфейсе для согласования с пропускной способностью существующей опорной сети, — поясняет Андрей Алексеев. — Для сетей 4G в перспективе потребуются гигабитные оптические линки на каждую площадку базовой станции». Вот и приходится операторским компаниям проявлять чудеса ловкости в поиске компромисса между экономией корпоративного бюджета и объемом покрытия современными сетями.
Проблема эта свойственна не только нашей стране, и поставщики инфраструктурных решений предлагают операторам свои «лекарства»: тут и комплексные решения типа единой радиоподсистемы, где базовая станция может работать в пяти полосах частот и трех стандартах (GSM/UMTS/LTE), и единое коммутационное ядро, и автоматическая оптимизация радиосети, при которой сама сетевая логика автоматически распределяет абонентов по соседним сотам, в зависимости от текущей нагрузки в каждой из них. Такие решения тоже стоят денег и к тому же, говорит Александр Горбатько, замглавы департамента информационных технологий города Москвы, в нашем законодательстве вообще отсутствует понятие «качество связи» — оно исчезло вместе со СНиПами советского образца и радиочастотными службами, которые в те времена мониторили сотни параметров, влияющих на качество услуг связи. Стандарт GSM, между прочим, описывает две с хвостиком сотни характеристик, которые необходимо контролировать для уверенности в качестве, и в Европе их соблюдение имеет для операторов силу закона. Сейчас, рассказывает Горбатько, на базе опыта, полученного в ходе народного мониторинга качества мобильной связи, готовится методика независимой профессиональной экспертизы состояния электромагнитных параметров мобильных сетей. Но кто этим будет заниматься, непонятно. Как, впрочем, непонятно, можно ли точно прописать в законе соответствие между параметрами сигнала на выходе радиопередатчика и эмоциями абонента: кто-то после неудачной попытки выхода в Интернет остается спокойным — ну, бывает, а кто-то скандалит в офисе оператора. Понятно одно: техническая модернизация операторов — это процедура, не имеющая окончания, однако при прочих равных условиях удовлетворенность абонентов качеством связи становится одним из ключевых факторов их лояльности. Если учесть последние тенденции к появлению в нашей стране принципа переносимости телефонного номера, именно нарекания к качеству могут стать стимулом к смене оператора.
Запретам.net / Hi-tech / Интернет / Люди говорят
Запретам.net
/ Hi-tech / Интернет / Люди говорят
В Госдуму внесен законопроект, предусматривающий создание единого реестра сайтов с запрещенной законодательством информацией. Правда, законопроект не проходил обсуждения в экспертных интернет-сообществах, и потому непонятно, каким образом этот новый список соотносится с тем, который уже действует. К тому же есть большие сомнения, что принцип фильтрации — это то, что поможет избавить общество от нежелательного контента.
Конечно, технологически есть возможность вычленять из магистрального трафика запросы пользователей, адреса и указатели и перенаправлять эти запросы на другие ресурсы или вообще никуда не отправлять. Однако помимо того, что такая технология весьма дорога, мы получим полную перлюстрацию трафика пользователей, что является прямым нарушением Конституции РФ. А государству от этого большого проку не будет. Оно, конечно, может устанавливать свои законы в отдельно взятом суверенном Интернете. Но вот понятие статичного списка адресов лишено смысла, так как контент может размножаться на тысячи сайтов и страниц, мигрировать между интернет-адресами и доменными именами. В Интернете вообще нет статики. Да, информация бывает хорошей и плохой, вот только критерии «плохости» у разных социумов различаются, и поэтому создание всепланетарного реестра плохого контента невозможно. Мне представляется более действенным метод создания «островов»: для детей, для истово верующих, глубоко моральных, людей нетрадиционной сексуальной ориентации и т. д.
А что касается криминального контента — а именно он, надо думать, заботит депутатов, то в первую очередь необходимо бросить все силы на поиск источника и применение к нему мер уголовного характера. Думаю, до 99 процентов такого русскоязычного контента, скорее всего, создано и размещено нашими согражданами или соседями, их вполне можно достать традиционными офлайновыми методами. Фильтрация трафика в этой ситуации — это как спрятать голову в песок и делать вид, что ничего не случилось.
Камешек в ботинке / Искусство и культура / Кино
Камешек в ботинке
/ Искусство и культура / Кино
Фильм — обладатель Гран-при «Кинотавра» мог вообще не попасть в конкурсную программу
Кира Саксаганская, продюсер фильма Павла Руминова «Я буду рядом», вышла на сцену получать главный приз фестиваля с мобильным телефоном. Она как раз собиралась отстучать мужу Алексею Учителю эсэмэску с именем лауреата — скорее всего, это «Кококо» Авдотьи Смирновой. Супруга Анатолия Чубайса их студии «Рок» не чужая, писала сценарии для Учителя и сняла здесь свой режиссерский дебют «Связь». Решение жюри для Киры, как и для большинства собравшихся, было неожиданностью. Впрочем, приятной. Но многих, особенно критиков и журналистов, оно повергло в шок. «Сериальная слезовыжималка», «триумф телемуви», «сублимация авторского кино», «главное недоразумение фестиваля», «ничего нового о современности» — это цитаты из публикаций. Устно противники фильма выражались совсем неполиткорректно. Они уверяли меня, что это «плевок всем нам в лицо» и «фильм, который ни на каком фестивале не должен получать призов». Недаром председатель жюри Владимир Хотиненко, хорошо знакомый с логикой мышления коллег, предварил награждение фразой: «Я извиняться не буду».
Но мне, поскольку я вхожу в отборочную комиссию «Кинотавра», пришлось отстаивать и наш выбор, и выбор жюри. Павел Руминов, что называется, режиссер со сложной судьбой: вслед за успешной короткометражкой последовал провальный дебют в полном метре «Мертвые дочери», затем возврат к короткому метру и клипам. И вот на фестивальный отбор режиссер представил свою новую работу «Я буду рядом», правда, в совершенно ином виде, чем ее показали на «Кинотавре».
В действительности фильм «Я буду рядом» — это часть пока еще не созданного мини-сериала. Павел уверяет, что им отснято более ста часов материала, из которого можно монтировать разные сюжеты. Замечательно придуманная история молодой женщины, которая, узнав о смертельном диагнозе, находит для своего маленького сына приемную семью, развивалась по принципу «вот новый поворот» в конце каждой условной серии. Сначала героиня мужественно умирала, потом жанр переключался на хоррор с призраком, дальше шло воскрешение и юридический триллер, а завершалось все целой цепочкой морально-психологических уроков для зрителя, ни один из которых не становился финальной точкой. В рамках одного фильма эта череда событий не смотрелась художественно убедительной.
В таких случаях приходится со вздохом отказываться от картины с припевом: «Да нас в Сочи порвут!» Ведь рвут ежегодно за все — за «чернушную жесть», за «сладкие сопли», за «идеологические демарши», за «советское кино», за «народное кино» и больше всего как раз за «телекино», «мыло». К сожалению, предъявлять в конкурсе сжатый в два с лишним часа сериал означало бы заранее вывести его за рамки обсуждения — «телеформат» у нас слово ругательное. Хотя это говорит прежде всего о провинциальности мышления, так как телеформат в мировом кино давно перекочевал на большой экран и ему рукоплещат даже на «Оскаре». Недавние «Маленькая мисс Счастье», «Тужься», «Детки в порядке» и особо любимая мною «Джуно» из этого ряда — кино, которое, развлекая, учит и даже лечит зрителя. Будь оно сделано у нас, его гордо заклеймили бы спекуляцией на чувствах, игрой на понижение и заискиванием перед домохозяйками.
