— Правда?
— Надо же было парню обратить на себя внимание мастера курса! Но это шутка.
— Михаил Швыдкой, комментируя конфликт в ГАБТе, сказал, что уволил бы Цискаридзе из Большого. Правда, тут же оговорился: но не сейчас…
— Это паллиатив. На мой скромный взгляд, нельзя доводить, чтобы сор из избы разносился по всей деревне, а прославленный премьер, верой и правдой много лет служивший театру, вдруг оказывался в нем изгоем. Надо так руководить коллективом, чтобы подобные темы даже не возникали.
— Неужели у вас все-все годы так и было?
— Когда после ухода Олега Николаевича, царствие ему небесное, я возглавил МХАТ, достаточное количество людей считало, что место мне досталось не по заслугам. Не по Сеньке шапка. Я прекрасно знал об этом, но не стал бороться или давить оппозицию. Да ее как таковой и не было. Вместо этого занялся работой, начал наводить порядок. Теперь поддерживаю его. Каждый божий день. Иначе нельзя… Наверное, характером я пошел в отца. Он совершал поступки, а не участвовал в кампаниях. Будучи научным работником и имея бронь от армии, 4 июля 1941-го отправился добровольцем на фронт, чтобы сражаться за мать Анну Константиновну, жену Марию Андреевну и двух сыновей — Женьку от первого брака и меня. Отец воевал не за Ленина и Сталина, а за нас, за семью, за представления о долге мужчины и, стало быть, за русскую землю. Когда люди понимают, что руководитель не корыстен и печется о деле, то и относятся соответствующе. Я ведь о труппе думаю, а не гарем развожу или детей с прочими родственниками на хлебные места пристраиваю.
— Ну да, поэтому Марина Зудина, состоявшая в труппе «Табакерки», играет ведущие женские роли на сцене МХТ.
— Это, извини, проблема Художественного театра.
— Плохо худрук, он же — директор, работает. В вашем лице.
— Наоборот, хорошо! А в некотором смысле даже отлично. По какому пути в подобных ситуациях часто идут театры? По антрепризному. Приглашают на конкретную постановку звезду со стороны. Мы действуем изобретательнее: если в МХТ возникают трудности, артисты из студии на Чаплыгина подставляют плечо. Сообщающиеся сосуды! Мы не разбрасываемся талантами, а коллекционируем их. «Подвальный» театр много дал МХТ, ответственно заявляю. Видишь ли, летописцы все проанализируют, систематизируют и воспроизведут лучшим образом, но я не знаю подобных аналогов. Ни в России, ни, пожалуй, даже в мире. Чтобы два успешных театра столь плодотворно взаимодействовали и помогали друг другу.
— Все так, но сообщает эти сосуды дважды худрук Табаков собственной персоной. Не будет связующего звена (извините, Олег Павлович, дай бог вам здоровья!), и плавное перетекание из одной труппы в другую, боюсь, прекратится.
— Да, в каком-то смысле это мое ноу-хау. Хотя и без оформления авторского патента. Мы нашли оптимальную форму сотрудничества, приносящую максимальный результат. К обоюдному удовольствию сторон.
— В 2000-м вы пришли во МХАТ худруком, но спустя почти четыре года стали еще и директором театра. Зачем?
— Понял: по-другому нельзя. Иначе не получилось бы реализовать задачи, которые ставил перед собой. И художественные, и организационные. Ведь обновление театра в России — не назначения и перемещения, а создание конвейера из спектаклей, востребованных максимальным количеством зрителей. Для успешных постановок нужны надлежащие условия. И соответствующая атмосфера вокруг. Помню, как весной 2001-го критика восприняла премьеру «№ 13», выпущенную Вовкой Машковым. Пьеса коммерческая, ладно скроенная, крепко сбитая, с шутками и прибаутками. Только ленивый не возил меня за спектакль рожей по асфальту! Прошло двенадцать лет, а это по-прежнему хит. И сегодня мудрые критики уже голосят: вот как надо! Дескать, постановка реализована в классической методологии Художественного театра. Как учил и завещал великий Константин Сергеевич, чей юбилей мы отмечали недавно. Даст бог, сделаем с Владимиром Львовичем Машковым новый вариант спектакля. Даже дату подходящую подыскали: «№ 13», 13.12.2013.
— Любите вы красивости, Олег Павлович!
— Нет, это женское, манерное. А вот от эффектности не откажусь. При условии эффективности.
— Не всегда получается, согласитесь. Однажды едва не докатилось до судебных расследований.
— Старая история! Нашелся жулик, сын выдающегося актера… Не будем всуе трепать известную фамилию. Недостойный отпрыск пытался поживиться за счет театра…
— Удивительное дело! У вас чужой родственник окопался, у Гергиева в Мариинке собственный проворовался, а мэтры вроде как и ни при чем.
— Тихо. Тихо! Чем я хорош? Зарабатываю прилично. Мне хватает. Большего не надо.
— Валерий Абисалович, уверен, скажет то же самое.
— Правильно, гастролирует много, дирижирует по всему миру, вот, видимо, за кем-то из окружения и не уследил. С нашими людьми ведь как? Доверяй, но проверяй.
— А под вами лодочка закачалась, Олег Павлович?
— Не-е-ет! Как сказал мне один ответственный товарищ: «Мы и вас сохранили, и жуликам по рукам дали».
— Вам же теперь правительство в числе особенно ценных руководителей федеральных учреждений культуры разрешило назначать себе резиновую зарплату — без привязки к той, которую получает рядовой сотрудник…
— Спасибо, не нуждаюсь. Принципиально не стану выходить за рамки нормы, существовавшей ранее. Дал распоряжение нашей бухгалтерии, чтобы проследили. Зачем выделяться подобным образом? Немного брезгую. Я успешен и не ворую. Поэтому люди дают мне личные деньги. Миша Ходорковский в свое время первым выделил пятьсот тысяч долларов на ремонт здания Художественного театра, и я добро не забыл. Новую сцену мы целиком построили на частное пожертвование. Хороший человек, он умер, царствие ему небесное, подарил миллион долларов, чтобы мы с Мариной обзавелись недвижимостью в Марбелье или ином теплом местечке. Супруга у меня правильная: согласилась, что нам хватит дачи на водохранилище по Дмитровскому шоссе, которую мы только в прошлом году достроили, а презентованный щедрой рукой миллион я пустил на Новую сцену Художественного театра, и та успешно функционирует уже почти десять лет. Я ведь хитрый мордвин!
— Давайте все-таки назовем дарителя, а то неправильно получается. Историю не впервые рассказываете, а имя героя умалчиваете.
— Николай Аксененко, бывший министр путей сообщения... Но это не конец рассказа. Володя Якунин, нынешний глава «РЖД», подарил театру землю на пересечении проспекта Андропова и Нагатинской улицы. А власть дает значительные средства на строительство филиала МХТ — три с половиной миллиарда рублей. Там будет и театральная библиотека, и дебаркадер для хранения декораций, и много чего еще. Ввод в строй запланирован на 2018-й. А к концу года нынешнего, по словам московского мэра, которым я привык доверять, в новое здание на улице Гиляровского должна въехать студия с Чаплыгина. В феврале завершится отливка бетона, начнутся отделочные работы. Когда переедем, «подвал» встанет на капремонт. Хотим увеличить угол наклона зрительного зала, сделаем второй свет, заменим вентиляцию. Там будет располагаться учебный театр.
— Империя имени Табакова!
— Не надо громких слов. Я тебе так скажу: театральная школа, которую мы открыли в сентябре 2010-го, пожалуй, главное, что оставлю после себя. Увы, в России мало занимаются поиском юных талантов, а мы прочесали всю страну — от Калининграда до Владивостока. Господь, пролетая над безбрежными просторами нашей родины, по-прежнему щедро разбрасывает крупицы дара божьего. Надо их найти и собрать. Этим я и занимаюсь активно. Пора о смене подумать. В ней спасение русского репертуарного театра!
— А вы теперь еще и председатель совета Общественного телевидения. Это вам зачем, Олег Павлович?
— Если откровенно, поставили перед свершившимся фактом. Обсуждение не предполагалось. Пока ситуация с ОТВ тяжелая, можно сказать, безвыходная. Денег нет, чтобы запуститься. Государство грешно ведет себя: нельзя затевать такое дело, не определившись с финансами. А идея замечательная: напомнить людям, что есть совесть, честь, сострадание…
— Утопия!
— Возможно. Но попытаться стоит. Другое дело, что без денег сегодня никуда. Если так продолжится до июля, до моего отпуска, схожу в Кремль и попрошу освободить от обязанностей председателя совета. Христа ради. Зачем мне краснеть за чужие недоработки? На роль свадебного генерала я не гожусь. Или делом занимаемся, или продолжайте без моего участия. Как ты понял, забот у меня и в театре хватает.
— Это точно. Вот и последняя премьера Константина Богомолова «Идеальный муж» вызвала бурную полемику. Кто-то клеймит, что по сцене четыре часа бегает пара голубых…
