США ухитрились выбить из Маркоса несколько уступок, и одной было освобождение Бенигно Акино, главы оппозиционного движения. Акино прибыл в США на лечение и вскоре вновь принялся следить за ситуацией на родине. Двадцатого августа 1983 года, невзирая на советы товарищей, он вернулся в Манилу. Когда самолет пошел на посадку, Акино отправился в уборную и надел бронежилет. Это его не спасло. Стоило ему войти в здание аэропорта, дорогу преградили военные. Один выстрелил Акино в затылок.
«Мой обличительный перст направлен прямиком на США, – объявил Рауль Манглапус, умеренный антикоммунист и ведущий политик страны. – Их поддержка привела к убийству и репрессиям».
Расправа над Акино стала последней каплей в чаше терпения филиппинцев. Под знаменем «Народной силы» они выступили против Маркоса в одной из самых удивительных и мирных революций в истории Азии. Надеясь ослабить повстанцев, диктатор назначил на седьмое февраля 1986-го президентские выборы. Его соперницей выступила вдова Акино, Корасон. По официальному подсчету голосов победил Маркос, однако никто в это не поверил. Протесты вспыхивали все яростнее, к ним даже присоединились влиятельные военные офицеры. Лишь США продолжили поддерживать Маркоса.
«Нет ничего важнее этих баз», – объяснил президент Рейган на пресс-конференции.
Впрочем, через несколько дней даже американские чиновники оказались вынуждены признать, что их давний союзник проиграл. Вскоре он и сам это понял. Двадцать пятого февраля американский вертолет перенес Маркоса с женой сперва на базу «Кларк», а затем на Гуам. Оттуда они отправились на Гавайи, где свергнутый тиран умер три года спустя.
После побега Маркоса пост президента заняла Корасон Акино. Она наконец вернула своему народу гражданские права и свободы. Новое правительство так и не смогло решить катастрофические проблемы страны в социальной и экономической сферах, однако добилось не только восстановления демократии. Оно провело успешные переговоры с США и заключило эпохальный договор, который привел к закрытию военных баз на Филиппинах. Последние американские солдаты покинули «Кларк» и «Субик-Бей» в конце 1992 года.
История вашингтонского господства над Филиппинскими островами, сперва прямого, затем через посредников, прежде всего связана с упущенными возможностями. В начале двадцатого века американцы устроили страшную войну и подчинили острова, но потом жестокость подошла к концу. Они не ставили во главе государства кровавых тиранов, как это было в большинстве стран Центральной Америки и на Карибских островах. Выборы в парламент, организованные в 1907-м, сложно назвать демократическими, однако они прошли в Азии впервые. И американцы обращались со своими азиатскими подданными не хуже британцев. Возможно, даже лучше, чем голландцы поступали с жителями захваченных во время Второй мировой войны стран. Когда Франция яростно стремилась удержать Индокитай в 1950-х, США уже предоставили Филиппинам независимость.
Однако во время своего господства американцы не пытались добиться изменений в социальном плане и привести Филиппины к стабильности. Как и в других частях мира, страх Вашингтона перед радикальными движениями привел США к поддержке олигархии, которая заинтересована в наживе и хищении денег, а не в развитии государства. Да, после США на островах осталась некая форма демократии, но когда архипелаг наконец-то пошел своим путем в 1990-х, он погряз в бедности и проблемах.
Что бы произошло, если бы США не захватили Филиппины в начале двадцатого века? Это сделал бы иной колонизатор и попал бы в ловушку, как голландцы в Индонезии или французы в Индокитае. Филиппинцы могли бы сохранить независимость и прожили двадцатое столетие куда лучше. В любом случае во всех бедах архипелага сегодня Филиппины обвиняли бы не США.
Между захватом Филиппин и следующей кампанией по «смене режима» прошло почти десять лет. В то время Штаты корректировали способы осуществления подобных операций. Президент Тафт принял политический курс под названием «дипломатия доллара», благодаря которому США привлекали к себе другие страны коммерческими путями, а не военной силой. Тафт заверял зарубежных лидеров, что им нечего бояться до тех пор, пока они дают американским предприятиям неограниченную свободу действий и берут займы лишь из американских банков. Первым против этих условий пошел президент Никарагуа, Хосе Сантос Селайя.
Никарагуанцы помнят Селайю мудрым человеком, что осмелился представить свою крошечную страну великой. Его грехи – нетерпеливость, самомнение, аристократические замашки и склонность смешивать государственные деньги со своими – были и есть общими чертами глав государств Центральной Америки и за ее пределами. Однако лишь немногие могут похвастаться такой же страстью к реформам или искренней заботой об угнетенных.
После свержения Селайя безрадостно скитался по миру, пока наконец не оказался в Нью-Йорке, где в 1918 году умер в своей квартире в доме № 3905 на Бродвее. Пусть Селайя больше не возвращался на родину, память о нем и, что еще важнее, память о том, как США его свергли, пылала огнем в сердцах никарагуанцев. Поэтому его преемник, генерал Эстрада, так и не смог укрепить свою власть. Эстраду вынудили подать в отставку, и пост занял трусливый вице-президент Адольфо Диас, бывший главный бухгалтер горнодобывающей компании «La Luz».
Появление столь слабого и податливого человека во главе государства означало окончательную победу президента Тафта и Госсекретаря Нокса. Последний быстро договорился с нью-йоркскими банками, «Brown Brothers» и «J. and W. Seligman», чтобы те предоставили Никарагуа кредит в пятнадцать миллионов долларов и получили контроль над таможенным управлением страны в качестве гарантии возврата. К 1912 году американцы также завладели национальным банком, пароходством и железной дорогой.
Никарагуанцы всегда отрицали, что их страна находится под протекторатом Штатов. В конце 1912 года Бенхамин Селедон, страстный поклонник Селайи, поднял тщетное, но героическое восстание. Селедон погиб, сражаясь с морской пехотой США. Среди тех, кто видел, как его тело волокли на кладбище возле Масаи, был подросток по имени Сесар Сандино. Момент оказался решающим.
«Смерть Селедона, – позже писал Сандино, – открыла мне глаза на положение нашей страны перед лицом незаконного захвата со стороны янки».
Четырнадцать лет спустя, когда морская пехота США по-прежнему занимала страну, Сандино поднял новое восстание. Сперва Госдеп не хотел обращать внимание на повстанцев, считая их «относительно небольшой группой преступников и самых обыкновенных бандитов». Поддерживать это мнение становилось все сложнее. Наконец, в 1933 году президент Герберт Гувер решил, что США пролили достаточно крови в Никарагуа, и приказал морпехам вернуться на родину.
После ухода американских солдат Сандино пошел на мирные переговоры. Прибыв в Манагуа, он удивительно быстро согласился прекратить мятеж и влиться в нормальную политическую жизнь страны. Довольны были все, кроме молодого и амбициозного командира созданной американцами Национальной гвардии генерала Анастасио Сомосы Гарсии. Он безошибочно увидел в Сандино грозу своим намерениям и договорился об убийстве Сандино. Вскоре генерал Сомоса захватил президентский пост.
Незадолго до убийства Сандино Сомоса предсказал, что «проживет не дольше», но это не страшно, ведь «есть молодые люди, которые продолжат борьбу». Он оказался прав. В 1956 году президента Сомосу застрелил идейно настроенный поэт. Вскоре группа под названием «Сандинистский фронт национального освобождения» подняла восстание против династической диктатуры Сомосы. Фронт захватил власть в 1979 году, вступил в союз с Кубой под управлением Фиделя Кастро и объявил о народном политическом курсе, что напрямую бросило вызов американскому могуществу.
Президент Рональд Рейган ответил очередным витком войны в никарагуанских горах и джунглях. Таким образом Никарагуа превратилась в кровавое поле боя «холодной войны». Тысячи никарагуанцев погибли в конфликте, который частично был вызван столкновением интересов США и Кубы. Мятежники при поддержке Штатов не достигли главной цели – свержения Сандинистского режима, однако в 1990 году, спустя два года после окончания войны, никарагуанцы сами проголосовали не в пользу партии сандинистов. Впрочем, страна по-прежнему оставалась одним из беднейших государств Западного полушария, и ее политический курс не изменился.
Редко где можно отследить развитие антиамериканских настроений столь явно, как в Никарагуа. Столетняя вражда между двумя странами привела к тысячам смертей и ужасным страданиям целых поколений никарагуанцев. Началась она, когда США свергли президента Селайю в 1909 году. Бенхамин Селедон взялся за оружие, чтобы за него отомстить. Гибель Селедона вдохновила юного Сандино, который, в свою очередь, вдохновил современный Сандинистский фронт.
