Жалко кроликов, это очень плохое решение!
– Ну, хорошо, давай не будем отрубать лапки у кроликов, а привяжем каждой курице по две палочки, вообразив, что у них будут дополнительные ноги. Сколько тогда будет ног?
– 36 умножим на 4 будет 144.
– Правильно, сколько палочек мы привязали курам?
– От 144 отнять 100 получится 44.
– Стало быть, скольким же курам мы их привязали?
– 44 делим на 2 и получаем 22.
– Итак, сколько было кроликов?
– Из 36 вычитаем 22 получаем 14 кроликов. Вот это хорошее решение!
Владимир Модестович родился в Пскове в многодетной семье учителя. Будучи учеником старших классов гимназии, он вместе со своим отцом за участие в собраниях одной из революционных организаций в 1909 году был сослан сначала в Березов, затем в Туринск, а год спустя (илл. 32) – в Тобольск. В Березове он работал на сплаве леса, занимался самообразованием, самостоятельно изучил не только программу старших классов гимназии, но и университетский курс по математическому отделению. В Туринске он совершенствовал свои знания по английскому языку и стенографии. Его перевод с английского книги К. Найта «Пробуждение Турции» оказался настолько удачным, что в 1914 году он был издан в Петербурге. В Тобольске Владимир заканчивает мужскую гимназию, посвятив Сибири в общей сложности около четырех лет. Осенью 1912 года Брадис становится студентом Петербургского университета и заканчивает его на год раньше положенного срока. После сдачи государственных экзаменов ему предложили работу в университете на кафедре чистой математики. С тех пор В.М. Брадис всю свою жизнь связал с преподавательской деятельностью в школах и педагогических институтах.
Книги профессора переведены на многие языки мира: немецкий, английский, японский, болгарский и др. Известные в школьной и инженерной среде правила Брадиса по приближенному и ускоренному вычислению применяются в течение более чем трех четвертей века. Знаменитые «Четырехзначные математические таблицы для средней школы», с которых мы начали рассказ и 75-летний юбилей которых отмечался в 1996 году, стали вечным памятником замечательному русскому ученому-сибиряку. Имя В.М. Брадиса можно встретить в БСЭ, в Педагогическом словаре и в Педагогической энциклопедии.
О ЧЕМ НЕ ЗНАЛ ПРОФЕССОР КАПИЦА, ИЛИ СВИДАНИЕ С ТЕРМЕНВОКСОМ
События, которым посвящается очередной раздел главы, навеяны впечатлениями от недавно просмотренной телевизионной передачи «Очевидное – невероятное», которую, как всегда, провел давний ведущий этой передачи профессор С.П. Капица, сын лауреата Нобелевской премии академика П.Л. Капицы. Речь в передаче шла о замечательном русском изобретателе и ученом-физике Л.С.Термене (1896–1993 гг.), скончавшемся в начале девяностых годов почти в столетнем возрасте.
О Термене я не только много слышал, но и как радиолюбитель с полувековым стажем давно собирал о нем доступный мне материал. С годами накопилась солидная подборка сведений. Нет необходимости пояснять, что телевизионную передачу, объявленную в недельной программе, я ожидал более чем с нетерпением, надеясь увидеть и услышать нечто мне малоизвестное. А начало моего интереса к судьбе ученого можно отнести еще к первым месяцам после окончания войны. Летом 1945 года на рынке уральского рудника, где мои родители проживали в 30–40-е годы, в продаже появились многочисленные радиоприемники довоенного производства, в годы войны конфискованные властями. Вместе с ними продавались отдельные радиодетали и радиожурналы, включая и трофейные немецкие приемники. Неслучайно первые послевоенные годы считаются «золотым веком» радиолюбительства: такого изобилия дешевых радиотоваров в магазинах и на рынках не увидишь и в наше время.
Среди журналов, купленных на сэкономленные монеты, выданные матерью на школьные завтраки, оказался популярный «Радиолюбитель» за 20-е годы. В одном из них за 1927 год и встретилась мне обширная статья, рассказывающая о первых в нашей стране удачных телевизионных опытах Л. Термена, основанных на принципах механической (зеркальной) развертки изображения и с экраном площадью в квадратный метр (илл. 33). Мне тогда и в голову не могло прийти, что в дни, когда я знакомился с выдающимся достижением ученого и которому в свое время рукоплескал цивилизованный мир, сам изобретатель отсиживал свой срок сначала на Колыме, а затем в пресловутых «шарагах»... В конце 20-х годов даже в провинциальной Тюмени знали о Термене. Просматривая как-то подшивку городской газеты «Красное знамя» за 1928 год, в одном из августовских номеров мне удалось обнаружить небольшую заметку: «Увидим и услышим за тысячи верст». В ней рассказывалось об удачном завершении Терменом своих телевизионных опытов.
Наибольшую известность Термену в начале 20-х годов принес изобретенный им простой электронный музыкальный аппарат, названный «терменвоксом» (в дословном переводе – «голос Термена»), В одном из научно-исследовательских институтов в Ленинграде, где работал физик, взволнованные и возбужденные открытием сотрудники шутили: «Термен играет Глюка на вольтметре», а серьезные газеты вполне в духе того времени писали, что «изобретение Термена – это музыкальный трактор, идущий на смену сохе». Характерной особенностью прибора было отсутствие привычных элементов управления типа клавишей, кнопок или струн. Звуки любых тембров и октав, а последних было 60 в отличие от 6 у рояля, извлекались простыми манипуляциями пальцев и руки вблизи антенны и ящика с электронной начинкой. Для тех лет это выглядело настолько необычно, что на концерты Термена, имевшего кроме технического еще и музыкальное образование, стекалась самая разнообразная публика. Авторитетный изобретатель с концертами электронной музыки объездил всю страну, многие европейские страны и почти десятилетие провел в США, не только прославляя отечественную музыку, науку и технику, но и зарабатывая для России валюту в особо крупных размерах. По размерам доходов он входил в первую тридцатку богатых предпринимателей Америки: на его счету находилось свыше трех миллионов долларов. В Нью-Йорке на 54-й Восточной улице Л.С. Термен имел многоэтажный особняк, который, по слухам, до сих пор ему принадлежит.
Необыкновенное сочетание таланта физика, музыканта и предпринимателя привлекало к Термену множество знаменитых людей. В его доме бывали А. Эйнштейн, Л. Стоковский, Д. Гершвин, Ч. Чаплин, будущий президент США, а тогда всего лишь полковник Д. Эйзенхауэр. Он был лично знаком с Дюпоном, Фордом, Рокфеллером и мн. др. В его распоряжение предоставлялись лучшие концертные залы, такие как Метрополитен-опера и
