Кстати, сравнивая средневековые города-республики Северной Европы, видишь, что система выборного правления в Новгороде и Пскове была заметно демократичнее, чем в близких, казалось бы, по устройству «вольных имперских городах» Германии. В Новгороде и Пскове выбирали не только посадника и тысяцкого, но и архиепископа, чего не было в Германии.
Вероятно, самой важной светской обязанностью архиепископа было возглавлять Совет господ. Перед тем, как вынести тот или иной важный вопрос жизни Новгородской земли или внешней политики на Вече, он обсуждался на этом Совете.
Во главе непосредственного управления в Новгороде стоял посадник — первое по важности должностное лицо (нечто вроде президента), избиравшееся на Вече из представителей знатных боярских фамилий. Посадник был председателем на Вече, контролировал деятельность князя, выполнял вместе с ним важнейшие функции (командование вооруженными силами, суд), ведал администрацией, внешнеполитическими силами, следил за взыскание податей с населения. Еще в XIII веке за должность посадника или за то, чтобы его скинуть, концы могли сражаться стенка на стенку, но уже в XIV-м новгородский посадник стал избираться мирно, а главное — ежегодно. С 1354 года выбор производится из числа пяти кончанских посадников (каждый конец Новгорода созывал свое кончанское вече), причем соблюдалась ротация. Такой порядок стал следствием реформы управления, проведенной посадником Онцифором Лукиничем. (После этого, по словам летописца, «отступился посадничества Онцифор Лукинич по своей воле» — какой пример современным государственным деятелям!)
Вторым среди должностных лиц Новгорода был тысяцкий. Поначалу тысяцкого избирали на Вече из числа лиц небоярского происхождения, поскольку он представлял интересы «житьих» (средние землевладельцы и домовладельцы) и «черных» людей. Однако уже в первой половине XIV века эта должность перешла к боярам. Вскоре после этого число тысяцких достигло 5 (по числу концов), один из них ежегодно избирался в степенные тысяцкие. Тысяцкий был помощником посадника по военным и торговым делам и вторым человеком в войске, возглавлял «сотских», ведавших десятью сотнями жителей. Тысяцкий курировал торговлю и суд по торговым тяжбам, сбор налогов, организацию ополчения, решал он и другие вопросы правления, помогая посаднику.
Хотя управление пятин строилось на началах местной автономии, представительство было у всей Новгородской земли, потому что кончанские посадники представляли не только концы (части) города, но и приписанные к концам обширные территориальные единицы, «пятины». Не забудем, что средневековый Новгород, «господин Великий Новгород» — носитель государственного суверенитета обширной Новгородской земли, одного из крупнейших государств Европы.
Реформой 1416—17 число посадников было увеличено втрое, а «степенные» посадники стали избираться на полгода. Посадников становится 24, а перед присоединением Новгорода к Московскому великому княжеству — 36. Это была уже коллегия посадников.
Средневековые авторы не раз упоминают «300 золотых поясов» — боярскую верхушку Новгорода. Некоторые историки полагают, что это и был Совет господ. Академик В.Л. Янин считает, что узкий орган по подготовке решений не мог включать 300 членов — он был бы просто неработоспособным, с чем трудно не согласиться. «Если мы обратимся к другим источникам — пишет Янин, — чтобы по ним восстановить число членов новгородского сената, то придем к цифре в 40–50 человек». Расчеты облегчаются том, что площадь зала заседаний Совета Господ (в 1439 году архиепископ Евфимий построил специальное помещение для Совета, сохранившееся без перестроек до наших дней — ныне оно называется Грановитой палатой Новгородского кремля) равна 165 квадратным метрам. Если «гласных», т.е. имеющих право голоса, действительно было 40–50 человек, это означает, что на одного человека приходилось 3,5-4 квадратных метра, что близко к нормам нынешней Государственной Думы. Как установил Янин, на момент постройки зала заседаний в Грановитой палате в состав Совета Господ входили архиепископ, архимандрит, 24 посадника, 6 тысяцких, 2 купеческих старосты, игумены пяти монастырей, сотские, кончанские и уличанские старосты — т.е. как раз около 50 человек. (Новгород делился на пять концов, в каждом конце и на каждой улице созывалось свое вече, избирались кончанские и уличанские старосты.) Председательствовал в Совете архиепископ. Судя по тому, что при раскопках Новгорода находят избирательные бюллетени на бересте, в каких-то случаях выборы должностных лиц бывали близки к современным.
Можно ли говорить о двухпалатном законодательном органе, состоящем из Совета господ (который Янин называет новгородским сенатом) и Веча? Пусть об этом судит ученое сообщество. Подозреваю, что после того, как советские историки много десятилетий искали в истории Новгорода главным образом доказательства классовой борьбы, она (история) нуждается в новых, более глубоких разысканиях — благо, материалов море.
«Новгородским словом», т.е. законом, признавалось постановление, состоявшееся на Вече в присутствии городских властей; «иначе (поясняет В.О. Ключевский) решение Веча являлось незаконным, мятежным актом, поступком неразумной черни, как выразился Совет господ в одном документе». Однако все решения Веча должны были иметь вид народной воли, и это заставляло Совет господ, хочешь не хочешь, делать шаги навстречу этой воле. Именно так в политике рождается дух компромисса, умение приходить к договоренности. Ключевский подмечает важную особенность новгородской жизни, вынуждавшей верхи договариваться с низами: «При постоянном антагонизме между вечевой простонародной массой и правительственной знатью не простонародью приходилось добиваться соглашения с правительством, а, наоборот, боярам происками привлекать на свою сторону часть простонародья, чтобы придать решению веча вид народной воли».
Новгород был федерацией концов, а Новгородская земля — федерацией пятин. В.Л. Янин дает очень интересное объяснение такому новгородскому федерализму: «Новым городом (т.е. Новгородом) стала крепость, построенная на месте здешних же, но более древних поселков, которые были основаны разными народами. Один из них, Славно, принадлежал племени новгородских словен, второй, Людин с Прусской улицей, — другому славянскому племени, кривичам, а третий, Неревский, — чуди, угро-финскому племени. В каждом из этих племен было свое древнее народное собрание, и его пережитком могли стать кончанские веча, когда эти поселки стали концами города. Но город в целом — это федерация концов... Общеновгородское вече, собиравшееся на Ярославском дворище, — орган, составленный из представителей концов, которые к моменту образования федерации уже заняли в них господствующее положение».
Это объяснение хорошо согласуется с тем, что нам известно о географии Господина Великого Новгорода. Пятины расходились клиньями в пять сторон от Новгорода. Только Деревская и Шелонская пятины были вполне русскими. От Неревского конца (в древности чудского) на север простиралась Водская пятина, примерно соответствующая нынешней Ленинградской области. Здесь, помимо славян, потомков кривичей, жили водь, чудь и ижора. В Обонежской пятине, располагавшейся восточнее Водской и тянувшейся к Белому морю, как и в прилегавшем к ней с востока новгородской Заволоцкой волости (Двинской земле), наряду с русскими поморами, жили карелы и заволоцкая чудь. Карельский элемент присутствовал также в Бежецкой пятине. То, что каждый новгородский конец имел живые связи со своей пятиной и мог отстаивать ее интересы, весьма содействовало прочности новгородского государственного организма.
На пике могущества республики новгородские земли простирались на огромные расстояния — от Балтики до Уральских гор и даже (Югорская земля) за Урал, от Белого моря и Мурманского берега до Верхней Волги и Волго-Окского междуречья.
Вече, князь, архиепископ, посадник, тысяцкий… В древнерусских вечевых городах не читали Монтескье (ибо до его рождения оставалось еще несколько столетий), но разделение властей было в них было в них политической реальностью. Но и это еще не все. Подводя итог теме новгородского представительства, нельзя не отметить, что в политическом устройстве Новгорода присутствовали несомненные признаки конституционного строя. К этим признакам относится преемственность основных правовых актов и невозможность их произвольного изменения, последовательное соблюдение процедур, закрепляющих сложившееся государственное и общественное устройство, регламентирование деятельности должностных лиц условиями договоров, никем не оспариваемое уважение к устоям государства. Хотя слова конституция, демократия, парламентаризм, федерация и республика новгородцам известны, скорее всего, не были, они жили в согласии с сутью этих слов. Что же до «государственной вывески», им было достаточно горделивого имени Господин Великий Новгород.
