Люмпены будут не нужны
Между тем, даже если Николас Мадуро сумеет победить на выборах, он все равно не сможет продолжать в стране боливарианскую революцию. Социально-экономическая ситуация в Венесуэле крайне непростая, и без необходимых реформ страна погрузится в пучину кризиса, который лишит дворца Мирафлорес любого политика, даже «сына Чавеса». Его просто обвинят в том, что он предал наследство отца.
Это будет в какой-то степени иронией, ведь нынешнее состояние Венесуэлы и стало наследством Чавеса. Его масштабная социальная политика привела к подрыву экономики. Если в 1999 году расходы общественного сектора составляли 26% ВВП, то в 2012-м — уже почти 50%. Только за последние три месяца инфляция выросла на 10%. Курс боливара на черном рынке почти в пять раз превышает официальный, и даже недавняя девальвация на 32% не способствовала его стабилизации. Практически весь западный бизнес из страны сбежал — Чавес не только не создавал возможности для иностранных инвестиций из «ненужных» стран, но и не гарантировал их сохранности.
Непроста ситуация и в венесуэльской нефтянке. Команданте фактически превратил PDVSA, государственную нефтегазовую компанию, в кошелек для своих социальных программ. Доходило до того, что в компании не было денег для проведения разведочных работ и для замены устаревшего оборудования. Именно этим объясняется тот факт, что в стране, имеющей вторые по объему после саудовских запасы нефти, уровень ее добычи с 1999-го по 2011 год упал на 1 млн баррелей в день (до 2,47 млн). Для того чтобы сохранить нефтяную отрасль (основной источник пополнения бюджета), властям придется прекратить изымать из нее деньги на социальные программы.
Особой политической воли для этого не потребуется — ведь социальная политика Чавеса в ее нынешнем виде уже не нужна его преемникам. Команданте фактически покупал лояльность бедняков за денежные пособия, социальные программы, улучшение ситуации с медицинским обслуживанием и образованием. Социализация этих слоев, включение их в экономическую жизнь страны не рассматривались им как насущная необходимость. Между тем отсутствие в стране достаточного количества рабочих мест (вызванное нежеланием властей поднимать национальную промышленность, строить перерабатывающие предприятия и даже поддерживать малый и средний бизнес) лишило бедняков возможности профессионального роста, превратило их в люмпенов, что вызывало раздражение среднего класса. Ведь политика Чавеса привела к тому, что уличная преступность в стране зашкаливает: Каракас — самый криминальный город в Южной Америке. Очевидцы, побывавшие в нем, рассказывают о полностью зарешеченных многоэтажках (хозяева квартир на верхних этажах ставят решетки потому, что воры спокойно забираются к ним по решеткам их соседей снизу), об уличных грабителях на мотоциклах, которые средь бела дня подъезжают к машинам в пробках и стучат пистолетом по стеклу. Мадуро не обладает ораторскими достоинствами Чавеса, он не может держать толпу в повиновении — а значит, ему нужно улучшать отношения со средним классом.
Правый поворот
Вероятнее всего, уход Чавеса ознаменует конец его глобальной политики антиамериканизма. Даже в случае сохранения власти в руках чавистов псевдосоюзы с Ираном и Белоруссией Венесуэле будут уже не нужны — Мадуро, в отличие от Чавеса, не желает быть лидером мирового масштаба. Конечно, белорусские промышленные предприятия (в частности, совместное предприятие по производству в Венесуэле грузовиков белорусского МАЗа), скорее всего, оставят — однако уже без особого политического подтекста.
С региональной политикой ситуация несколько сложнее. Николаса Мадуро называют ставленником братьев Кастро. Поэтому не исключено, что в случае его избрания Венесуэла продолжит служить кошельком для левых движений в Латинской Америке. Однако в среднесрочной перспективе расклад может измениться. Соединенные Штаты уже демонстрируют готовность «перезагрузить» свои отношения с Венесуэлой — президент Барак Обама выразил надежду на их большую конструктивность. И даже несмотря на то, что эта перезагрузка началась на минорной ноте — с высылки 11 марта двух венесуэльских дипломатов (ответ на высылку из Каракаса неделей ранее двух американских военных атташе), ее перспективы весьма реальны. США — один из крупнейших внешнеторговых партнеров Венесуэлы (они потребляют треть венесуэльского экспорта), американские компании могут вложить серьезные деньги и технологии в венесуэльскую промышленность. Наконец, стабилизацию американо-венесуэльских отношений благословил сам команданте. В середине февраля министр иностранных дел Венесуэлы заявил, что Чавес якобы попросил своего представителя в Организации американских государств Роя Чадертона активизировать переговоры с американцами о возможности возвращения посла США в Каракас, а Венесуэлы — в Вашингтон. Поскольку в том состоянии Чавес вряд ли мог принимать серьезные решения, это заявление означает, что как минимум часть высокопоставленных чавистов выступает за более тесные и неполитизированные отношения с Соединенными Штатами. И Мадуро, несмотря на все его крайне левые взгляды, подчинится — если уж не своим однопартийцам, то Гаване, чей антиамериканизм может поубавиться. Фидель не вечен, а Рауль уже взял курс на «модернизацию» острова Свободы, суть которой состоит во внедрении на Кубе элементов рыночной экономики.
Если Каракас действительно возьмет курс на стабилизацию отношений с США, то главным пострадавшим от этого станет Россия. Ведь в этом случае мы Венесуэле будем больше не нужны.
На сегодня наши проекты с Венесуэлой оцениваются примерно в 30 млрд долларов. Только «Роснефть» планирует добывать в Венесуэле 50 млн тонн нефти в год и вложить в нефтяную отрасль Венесуэлы миллиарды долларов. Москва уверена в безопасности своих инвестиций, однако у экспертов по этому поводу есть большие сомнения. Если американцы вернутся в венесуэльскую нефтянку, то кому-то из ныне присутствующих в ней иностранных игроков — России или Китаю — придется подвинуться. И скорее всего, подвинуться придется России — китайцы владеют частью заводов, способных перерабатывать венесуэльскую тяжелую нефть, и являются серьезным инвестором в экономику страны. Ссориться с ними новые власти вряд ли рискнут.
Под вопросом и ряд других наших интересов в Венесуэле, прежде всего оружейных. Речь идет о поставках оружия — зенитно-ракетных систем, танков, стрелкового оружия, — часть которого предоставлялась в кредит. Львиная доля этих контрактов заключалась исходя не из национальных интересов Венесуэлы, а из личных амбиций Уго Чавеса. Если Вашингтон и лояльная ему Колумбия перестанут быть врагами Венесуэлы, то ее милитаризация больше не будет иметь смысла. Как, возможно, и необходимость оплачивать уже поставленное в кредит российское оружие.
Емелин Всеволод
Начальства темные делишки
И выборов дурные фарсы
Вдруг обличил писатель Шишкин,
Живя в швейцарском государстве.
Оттуда, от снегов Монблана,
А не в Товарном Бирюлево,
Он на страницах «Гардиана»
Сказал, что все в стране фигово.
Тургенев, Тютчев, Достоевский
Рвались домой неудержимо
И бичевали словом резким
Ошибки царского режима.
И поднимали голос дерзкий,
И язвы власти обнажали
И Лев Толстой, и Чернышевский,
И Александр Полежаев.
Писатель должен жечь глаголом,
Не зря же премии давали
И угощали виски с колой,
Все оплатив на фестивале.
Сдает билет писатель Шишкин,
Он по примеру депутатов
Не хочет церемоний пышных
На книжной ярмарке во Штатах.
Но выступленьем сотрясешь
Несправедливые основы,
Лишь если написал ты «Рожь»
И «Утро во бору сосновом».
Народ не купишь за пирог,
Его не купишь за коврижки.
Он знает, кто его пророк,
Ему знаком писатель Шишкин.
И государство на мятеж
Им отвечало вплоть до вышки.
Теперь, боюсь я, не поешь.
Любимые конфеты «Мишки».
Писатель, если ты готов
Поколебать основы тронов,
Сотки такой узор из слов,
Чтоб тронул сердце миллионов.
Чтоб дало премии жюри,
Чтобы возглавил ты процессы,
Чтоб на халяву повезли
Тебя на разные конгрессы.
Вот я поэт-обозреватель
Моя специальность деликатная,
Но мне билета не оплатят
До остановки «Силикатная».
Никто не видел мои книги,
Нигде не ездил на халяву,
Лишь заусенчатые фиги
В карманах прячу я дырявых.
Мой голос будет не услышан,
Сколько ни требую свободы,
