– Киностудия «Пол-ленфильм». Дикость какая-то… Сейчас – на фоне скандала с покупкой «Ленфильма» – проблемы в Союзе кинематографистов выглядят не так уж остро. Как, по-вашему, будь союз единым, допустил бы он подобный «нонсенс»? Не внутренние ли дрязги, отвлекающие людей от серьёзных, масштабных проблем, спровоцировали саму возможность вторжения частного капитала в эту сферу и продажи государственной киностудии?
– Конечно, совершенно с вами согласен.
– Александр Сокуров и Алексей Герман написали письмо президенту России Дмитрию Анатольевичу Медведеву, в котором выражена просьба на государственном уровне вникнуть в ситуацию, принять меры и не допустить этой вероломной «сделки». Извините, но мне непонятно, почему это письмо в защиту «Ленфильма» не подписано всеми режиссёрами киностудии?
– Почему это письмо не подписано всеми режиссёрами «Ленфильма», надо спрашивать «всех» режиссёров «Ленфильма»! Хотя их уже давно никто ни о чём не спрашивает. Я могу со своей стороны, если интересно, объяснить, почему я не подписал это письмо.
– Конечно же, интересно…
– Не подписал я это письмо, потому что со многими его положениями я не согласен. Вообще не рекомендую подписывать что-либо «вслепую». Говорят, что есть документы о приватизации оставшейся половины киностудии – по цене загородного дома.
– Цена, что называется, привлекательная. Это только «говорят»?
– Но документы не показывают. Много чего говорят – со всех сторон! Однако, видите ли, встречи с большими начальниками, от которых зависит судьба студии, проходят без нашего участия. Кажется, к сожалению, что помимо борьбы против приватизации киностудии идёт нешуточное сражение за приватизацию самой борьбы против приватизации «Ленфильма»…
– Ну, давно понятно, что киношники любят сладкое слово «борьба», а у кого всё-таки руки доходят?
– А это промысел избранных, приближённых… Что же касается самой студии, то, как это ни печально, судьба «Ленфильма» – лишь частность. Правительство, власти предержащие, должны раз и навсегда определиться: нужна этой стране, этому народу культура, нужны ли ему искусство, кинематограф, классическая музыка и так далее? Или мы все будем жить по принципу: сдал ЕГЭ, купил айпэд с айфоном и пошёл в средний бизнес ваять нанотехнологические носки? В этом случае, конечно же, никакой «Ленфильм» не нужен. Только не удивляйтесь, когда через несколько лет вы выйдете на трибуну во время очередной предвыборной кампании, скажете: «Здравствуй, мой народ!», а в ответ услышите: «Фак ю, сэр!»… Чтобы этого не произошло, народ нужно окормлять, как справедливо учит нас православная церковь. А для того, чтобы наши молитвы-фильмы донеслись до паствы-зрителя, необходимо, чтобы власть поняла, что культура и искусство – базовые, фундаментальные условия для сохранения народа и, следовательно, самой власти. Или она, власть, желает как-то существовать без народа? Вот будет «ноу-хау»!
– А что будет, если народ не научится вязать наноноски? Это ж вам не иконы писать, не симфоническую музыку сочинять и не гениальное кино снимать – это посложнее будет. Но что вы конкретно предлагаете?
– Только тогда будет жить и расцветать «Ленфильм», Свердловская студия, Студия имени Горького и даже «великий и ужасный» «Мосфильм», когда появятся храмы-кинотеатры, в которых народ будет получать возможность думать, плакать, смеяться – очищаться душевно. Народу необходимо глядеть на свою историю, на свою повседневность, слушать свой язык, то есть смотреть свои фильмы! Конечно, я хочу сохранения «Ленфильма». Более того, я хочу, чтобы государство, раз оно не способно сохранить и защитить даже свою, государственную собственность, выкупило и вернуло студии утраченные корпуса и территории. Я хочу, чтобы при привлечении частных денег были точно определены пределы компетенции той и другой стороны. В данном случае государства как собственника остатков «Ленфильма» и частного капитала, который по не совсем понятным мне причинам решил вложить деньги в кинопроизводство. А ещё я хочу, чтобы студия делала кино разнообразное и нужное и чтобы, наконец, спросили всех нас – нынешних и бывших сотрудников киностудии – о нашем мнении. Но, боюсь, это я уже совсем обнаглел…
– Да нет, всё логично: это же вы всё не для себя хотите, не для того, чтоб урвать, всё ведь – на благо общего дела.
– Понимаете, сегодня «Ленфильм» даже в кастрированном виде существовать всё-таки может. А вот жить полноценной жизнью – нет. На студии нет ни одной работающей камеры, осветительных приборов, электронных монтажных…
– Как же оказалось, что всё в таком запущенном состоянии?
– Легче рассказать о том, что сохранилось. А сохранились люди, которые умеют делать кино, – пока что они есть! Именно поэтому есть надежда на возрождение. Такой ленфильмовский ренессанс. А кто поможет ренессансу – государство или частный инвестор, или кто-то ещё, – лично мне всё равно.
– Это из-за отсутствия технической базы Алексей Герман-старший снимал свой фильм на Пражской киностудии?
– Герман Алексей Юрьевич снимал часть материала кинокартины «Трудно быть Богом» в Чехии, насколько я знаю, потому, что там есть средневековые европейские замки, которых нет в России. Но это опять же мои предположения, поскольку всё, что связано с этой кинокартиной, в том числе размер бюджета и источник финансирования, вот уже почти что пятнадцать лет окутано страшной тайной.
– Питерские режиссёры всегда – и будучи ленинградскими – существовали несколько обособленно от центра, своим мирком. Это, конечно, и особая ленинградская кинематографическая школа, но и некая самодостаточность. Вот с этой точки зрения насколько в принципе значим для питерцев раскол в Союзе кинематографистов России, как он отразился на Санкт-Петербургском союзе?
– Значим. Потому что рассорились наши коллеги, со многими из которых мы дружим. Потому что нас постигла судьба Союза писателей, которых (союзов!) теперь в одном Петербурге аж четыре штуки, и никому они не нужны, и никто их не слушает. А вместо великолепного дворца в центре города, где располагалась Ленинградская писательская организация, теперь они ютятся в полуподвале, который им из милости выделила губернатор Матвиенко… А в Союзе кинематографистов Санкт-Петербурга благодаря усилиям нашего генсека – режиссёра Дмитрия Месхиева – мы, слава Богу, единство сохранили.
– И всё же, как вы полагаете, не закономерен ли раскол в союзе, не подводит ли он некий итог, черту, после которой реально должен наступить следующий период развития, по новым правилам и обстоятельствам?
– Думаю, что нет закономерности в распаде Союза кинематографистов. За этим стоит гоголевщина – вечная повесть о том, как поссорились… – дальше поставьте имена и фамилии! Старческие амбиции и стародавние обиды, заложниками которых стали мы все. Это обстоятельства – да, но всё же не правила.
– Есть ли, по-вашему, путь для реанимации того лучшего, что было в целостном союзе?
– Есть. Надо перестать делить киносообщество на начальников и подчинённых, талантливых и бездарных, молодых и старых, иудеев и эллинов… И наконец пора уже сообразить, что внутри союза мы все равны вне зависимости от количества «железяк» и «стекляшек», полученных на международных и российских кинофестивалях. Иначе возникает впечатление, что «младотурки» откололись с целью во что бы то ни стало насолить падишаху Михалкову и урвать свою долю государственного финансового пирога и царственного правительственного внимания.
ОБ ИМИТИРОВАНИИ ИМИТИРУЮЩИХ
– А что вы, как руководитель студии «Бармалей», думаете о новом поколении? Кстати, почему такое название?
– Киностудия «Бармалей» названа так в честь лучшей роли, сыгранной её основателем Роланом Антоновичем Быковым. Чтобы не думать о новом поколении, я в этом году набрал в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения мастерскую режиссуры художественного фильма.
– Наверное, кинематографисту, сформировавшемуся в советский период, вписываться в «современные реалии» бывает не то что сложно, а противно: приходится подстраиваться под людей, не отягощённых ни знаниями, ни профессионализмом, ни культурой…
– Мне повезло в моей режиссёрской жизни. С людьми, не отягощёнными знаниями, профессионализмом и культурой, я больше полутора месяцев не работал и, надеюсь, работать не буду. Уже много лет я снимаю кино с моим товарищем и соавтором, продюсером Сергеем Мелькумовым и его сотрудниками. Такого везения я всем остальным моим коллегам и желаю.
– Сейчас многие продюсеры предпочитают работать с молодыми режиссёрами. Но не потому, что, как они уверяют, «это свежая кровь, новые мысли», а именно потому, что те ничего не умеют… Получается дешёвое плохое претенциозное кино, которое создатели сразу же называют страшным словом «артхаус», чтобы критики отнеслись серьёзно, не ругали и дали везде призы.
